Единое правление
Шрифт:
— Dolcezza, я в порядке, — говорит Ти, когда я заталкиваю его в ванную.
— Заканчивай. Я не хочу это слышать, Ти. Ты в порядке? Правда? Посмотри в зеркало. Посмотри на свое лицо и скажи мне еще раз, что ты в порядке. — Открыв шкаф, я нахожу в задней части аптечку. Я принимаюсь за работу, доставая антибактериальную мазь и салфетки.
— Холли, это ерунда. Все заживет.
— У тебя опух глаз, и по лицу течет кровь. Не говоря уже об остальных синяках, которыми, как я вижу, покрыто все твое тело. Серьезно? Как бы ты себя чувствовал, если бы я пришла домой
— Мир был бы в беде, потому что я бы впал в гребаное буйство.
— Именно. Ты хоть представляешь, как сильно я сейчас хочу причинить боль Нео?
— Ну, я думаю, мне удалось нанести один или два хороших удара.
— Как же ты меня бесишь.
— Не в первый раз это слышу.
— Сиди спокойно и дай мне привести тебя в порядок.
Ти обхватывает меня руками. Несмотря на то что он весь в поту и крови, я позволяю себе утешиться в его объятиях.
— Мне очень жаль. Я не хочу, чтобы ты волновалась, Dolcezza.
— Ты еле держишь себя в руках, Ти. Что, если бы ты потерял контроль, когда дрался с Нео? Что, если бы ты сорвался? Ты бы никогда себе этого не простил.
— Я бы не допустил, чтобы все зашло так далеко. Мы с Нео не в первый раз деремся. И я совру, если скажу, что это был последний.
— Мне не нравится видеть, когда тебе больно.
— Я знаю. Но я в порядке. Клянусь. Даже ребра не сломаны, Dolcezza. Я быстро поправлюсь.
После душа мы с Тео ложимся в кровать и решаем посмотреть какой-нибудь романтический фильм. На середине фильма я чувствую, что сон одолевает меня.
— Ти, куда ты сегодня ходил? Что ты должен был сделать?
Все его тело напрягается подо мной, заставляя меня поднять взгляд. Я снова опускаю голову ему на грудь и жду, промолчит он или откроется. Через несколько минут он вздыхает.
— Нео нашел того, кого мы искали. Он держал его на складе. Я должен был выяснить, есть ли у него необходимая информация.
— И что? Выяснил?
— Не все. Но кое-что.
— Не хочешь рассказать мне об этом? Возможно, я смогу помочь.
— Есть один парень. Его зовут Клевер. Он ирландец, очевидно. Он тот самый ублюдок, заказавший меня. Похоже, я сорвал его сделку, которую он проводил здесь, в Нью-Йорке.
— Что за сделка?
— Я отправился в Италию, чтобы остановить продажу детей в сексуальное рабство. Они ввозили украденных девочек и продавали их прямо здесь, у нас под носом. Мы с дядей Ланы трижды сорвали их планы и спасли детей. Они не в восторге от этого.
— Что за монстры продают маленьких девочек? Меня от этого тошнит.
— Да, это полный пиздец. Я не позволю им делать это в моем городе.
— Я рада. Так как же нам убить этого Клевера?
Грудь Ти сотрясается от смеха.
— Dolcezza, мы ничего не будем делать. Как только я найду его, сразу убью. Поверь мне.
— А что, если он найдет тебя первым, Ти? У нас скоро будет ребенок.
— Тебе и не придется. У нашего сына или дочери будем мы оба, Холли.
— Кого ты хочешь?
— А?
— Сына или дочь? Кого ты хочешь больше?
— В моем положении я должен сказать — сына. Того, кто возьмет на себя семейный бизнес — если он захочет. Но, честно говоря, я бы чертовски хотел дочь. Мини-ты? Я не могу придумать ничего лучше. А ты?
— Не знаю. Я просто хочу здорового ребенка. И я хочу быть похожей на свою маму, какой она была в моем детстве. Она всегда была рядом с нами. Бросала все свои дела ради меня и Райли. Я беспокоюсь, что у меня не хватит сил на это. Я боюсь, что не смогу полюбить этого ребенка так, как он того заслуживает, Ти. Не знаю, почему я не могу перестать так думать. Мне нужно взять себя в руки. Этот ребенок появится. Я стану его матерью. Я должна начать думать об этом.
— Dolcezza, ты будешь любить этого ребенка так, как никогда не любила меня. Я знаю, что будешь.
— Я не думаю, что это возможно, Ти. Я люблю тебя так чертовски сильно. Я не могу представить себе никого, кого бы я поставила выше тебя. Не смей никогда говорить Райли об этом, иначе я сама тебя убью.
— Знаешь, мне казалось, что я и раньше любил людей. Своих родителей. Нео иногда. Но ты, Холли, — это совсем другой вид любви. Это то, чего я никогда не испытывал. И этот ребенок — это тоже другой вид любви. Не могу дождаться встречи с ним или с ней. Я чертовски завидую, что ты можешь носить его в себе, а я нет. Я знаю, что ты будешь любить этого ребенка. Это будет не так, как ты любишь меня, и это нормально. Это будет сильнее, Холли, поверь мне.
— Ты завидуешь, что не станешь толстым? Это странно.
— Ну, я могу набрать вес. Обзавестись большим пивным брюшком или еще чем-нибудь, если хочешь? — предлагает он.
— Нет, меня устраивает то, какой ты сейчас. — Я провожу руками по его обнаженной груди, по кубикам пресса и снова вверх. — Знаешь, если этот Клевер — ирландец, ты не пробовал поискать его на виду? В ирландской общине?
— У нас есть люди, которые прочесывают город в его поисках, Холли. Мы найдем его.
— Может, есть способ выманить его?
— Может быть, но я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Я все улажу.
— Я думала, мы теперь команда? Единая и все такое.
— Так и есть, но тебе нужно поспать. Завтра вечером я приготовлю для тебя сюрприз. Тебе нужно хорошо отдохнуть.
— Сюрприз? Что это?
— Если я скажу тебе, это перестанет быть сюрпризом. Спи, Dolcezza. Я люблю тебя.
— Ненавижу сюрпризы, — стону я.
— Нет, это не так.
Весь день я была как на иголках. Ти уехал в офис на несколько часов, а потом вернулся спокойный как удав. Я пыталась заставить его рассказать мне, в чем сюрприз, но он упрямо молчал.