Единственная для невольника
Шрифт:
Боги…
Получается, я с самого начала обрекла на гибель тех людей, что проявили ко мне доброту. Стоило нам со Стьеном осесть в поселении, как их судьбы были предрешены. Пускай Динн не выжег общину дотла, но многие мужчины погибли в той битве.
Неизвестно ещё, чем закончилось столкновение Вальгара с боевиками.
Выжил ли он?..
— Ты не виновата, — тихо сказал Стьен, завидев ужас в моих глазах.
Слабый кивок.
Виновата или нет. Какая разница? Ничто не смоет крови мужчин-воинов и слез безутешных жен.
Самое жуткое — та бойня
— Что-то ещё? — мистер Оуэ глянул на меня исподлобья.
— Да, — выровняла дыхание и протолкнула сквозь ком в горле: — В гимназии на меня дважды нападали. Маг из подворотни и человек в плаще, который потом отловил нас в поселении. Кто эти люди?
— Маг в подворотне? — колдун пожевал губу, пытаясь вспомнить. — Никакой ценности он не представлял. Обычный наемник, которому заплатили, чтобы он высвободил твою мощь наружу. Иногда сильное потрясение способно раскрыть истинный потенциал мага. Но в твоем случае ничего не произошло. Потому что твой раб-хранитель всегда находился рядом. Знал бы я о вашей связи раньше…
— Этот человек пытался меня убить. — Перед глазами вновь пронеслась взрывная волна, и в ушах будто бы заложило от собственного крика. — Если бы я не успела выставить блок, то от вашего могущественного мага остались только ошметки.
— Заклинание, наложенное на мага, не причинило бы тебе вреда. Твоим рабам — да. Любому другому человеку. Кроме тебя.
Значит, ловушку активировали не просто конкретные чары. Но и конкретный человек.
Я.
Какой кошмар…
Пусть я не испытывала жалости к тому колдуну, но он погиб из-за того, что кому-то захотелось поиграть людскими жизнями. Генри Оуэ плевал на тела людей, через которые он переступал, только бы достигнуть цели.
Этого человека хоть что-то волновало? Ведь он отправил собственного сына на бой, только бы заполучить меня.
— Ну а маг-похититель? — напомнил отец. — Не стесняйся, Генри, продолжай.
— Мне нечего о нем сказать, — мистер Оуэ качнул головой. — Какой-то боевик. Должен был прокрасться в гимназию и разыграть похищение. Никто бы по-настоящему не стал воровать Алису. Мне нужно было напугать её до полусмерти. Только и всего.
— Действительно! — весело фыркнул отец. — Какая малость!
— Она не пострадала? — мистер Оуэ утвердительно кивнул самому себе. — Так в чем трагедия? Всё сложилось успешно. Очень вовремя подвернулась обидевшаяся девчонка. Как её, Джоанна? Жаль, что всё так вышло. Алиса всегда нравилась Динну. Наши семьи могли бы объединиться.
Я тряхнула волосами.
Динн… хороший мальчик. Мой вечный партнер на спаррингах. Скромный и улыбчивый, боящийся причинить мне вред и потому бьющий в половину силы.
Человек, который одним из первых сказал, что его смущает несправедливое отношение к боевым рабам.
Почему же он превратился в копию своего отца? Неужели из-за того, что какая-то девушка не ответила ему взаимностью?
Дико это всё. Жутко. Мне страшно представить, сколько судеб переменилось за последние месяцы. Сколько людей, которыми я дорожила, пытались мною манипулировать.
Джоанна, Елена, Динн…
Хм. Что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль зацепилась за язык, но не могла оформиться в слова.
Вечный партнер на спаррингах…
Мальчик, бьющий не в полную силу…
— Было ещё одно нападение! — вспомнила я. — На одном из занятий Динн атаковал меня огненным шаром, а перед этим кто-то снял щит.
— О нет, не стоит обвинять меня во всех грехах! — Мистер Оуэ вскинул ладони. — В тот момент твоя энергия только-только начала сплетаться с твоим хранителем. Уверен, что ты сама случайно разрушила защиту. После того случая сын связался со мной, испуганный, что мог причинить тебе вред. Тогда-то меня и заинтересовал небывалый прилив в твоем резерве, — он глянул на меня с восхищением, но то угасло, стоило ему столкнуться взглядами со Стьеном. — Скажи, Инварр, неужели тебя не смущает, что твоя дочь вступила в отношения с рабом? Ты ведь понимаешь всю глубину их связи?
Ох, нет…
Покраснев до кончиков волос, я посмотрела на отца, но тот ни единым мускулом не выказал удивления. Вообще ничего. Холоден и равнодушен.
— Любовные интрижки моей дочери — её личное дело, — отрезал он, поднимаясь из-за стола.
— Глупо. Задумайся о наследниках твоего имени. Кем они будут? Грязными рабами? Ты хоть читал специализацию её хранителя? Не удивлюсь, если его давным-давно напоили каким-нибудь зельем, которое подавляет деторождение.
В лице Стьена что-то изменилось. Он дрогнул, словно наткнулся на незримую стену. Взгляд остекленел, и дыхание потяжелело. Неужели его так задели последние слова Генри Оуэ?
Да что в них такого?
Это ведь бред. Человек скажет что угодно, только бы унизить, очернить, втоптать в грязь.
Чуть позже мы обязательно поговорим с ним об этом. Потому что когда я вижу, как Стьен замыкается в себе, меня берет оторопь. В эти секунды он становится прежним. Тем мужчиной, который боялся поднять на меня взгляд и был готов кинуться в ноги по первой команде.
— Позволь мне самому разобраться с делами моей семьи, — был краток отец.
— Как скажешь, — мистер Оуэ покрутил в пальцах бокал.
— Что до тебя… человек, одержимый идеей, умалишенный фанатик. Ты никогда не думал, что гильдия посчитает твои слова бредом сумасшедшего?
Маг разгневанно покачал головой, сжав ножку бокала столь сильно, что раздался хруст стекла.
— Меня бы услышали. Подумай сам. Что гильдии до каких-то рабов? Пусть их хоть всех проклянут, если это поможет делу. Надо продемонстрировать твою дочь верховным магам. Пойми, она поделила со своим хранителем жизнь. Где это видано?!
— Быть может, ты прав, — сказал отец, и эти его слова заставили меня напрячься. — Возможно, гильдия бы оценила твои потуги. Но я запрещаю рассказывать кому-либо о моей дочери. Без доказательств твои домыслы лишены всякого смысла. Алису ты больше не тронешь.