Единственная

Касс Кира

Селеста, верная своему слову, позвала звезд первой величины. Тесса Тембл, которая, если верить Селесте, пела на ее последнем дне рождения, нарядилась в коротенькое, но эффектное платье. Вторая гостья, Кирсти Саммер, тоже музыкантша, была известна главным образом своими экстравагантными концертами, а ее наряд походил скорее на карнавальный костюм. Я решила, что это либо ее сценический костюм, либо эксперимент с раскрашенной кожей. Как бы там ни было, я удивилась, что она смогла пройти в дверь, не только из-за того, как была одета, но и из-за

того, что от нее за несколько шагов разило алкоголем.

— Николетта! — приветствовала гостью королева Эмберли, подойдя к нам. — Как приятно видеть вас снова.

Они расцеловались в обе щеки.

— Мне тоже очень приятно. Я была вне себя от восторга, получив приглашение от Америки. У меня остались самые лучшие воспоминания о нашем прошлом визите. Было так весело!

— Рада слышать, — отозвалась королева. — Боюсь, сегодня бурного веселья не предвидится.

— Не знаю, не знаю, — возразила Николетта, кивнув на Кирсти с Тессой, которые стояли в углу и громко разговаривали. — Готова поручиться, что благодаря этим двоим мне будет о чем рассказать дома.

Мы все рассмеялись, хотя во взгляде королевы сквозило легкое беспокойство.

— Пожалуй, надо подойти к ним и представиться.

— Вы неизменно подаете нам всем пример личного героизма, — пошутила я.

Эмберли улыбнулась:

— Пожалуйста, просто расслабься и отдохни. Я надеюсь, тебе удастся завести новые знакомства, но даже если ты просто побудешь немного со своими друзьями, это уже будет хорошо.

Я кивнула, и королева Эмберли ушла знакомиться с гостьями Селесты. Тесса держалась превосходно, а вот Кирсти, судя по всему, задалась целью ощупать и обнюхать каждый сэндвич на ближайшем столике. Я сделала себе мысленную зарубку: не брать ничего с тех блюд, рядом с которыми она стояла.

Я оглядела зал. Все были поглощены едой и разговорами, и я решила, что более удобного момента ждать не приходится.

— Идите за мной, — сказала я и направилась к небольшому столику в уголке.

Мы уселись, и служанка принесла чай. Когда она удалилась, я собралась с духом и приступила к делу, надеясь, что все пройдет гладко.

— Джорджия, во-первых, я хотела бы попросить прощения за гибель Мики.

Та, даже не дослушав, покачала головой:

— Он всегда хотел быть героем. Мы все отдаем себе отчет в том, что все может… закончиться таким образом. Но, думаю, он гордился собой.

— И все равно мне очень жаль. Мы можем что-нибудь сделать?

— Нет. Мы уже обо всем позаботились. Поверь мне, он не хотел бы другого конца, — заверила меня она.

Я подумала о тихом парнишке, молча сидевшем в углу комнаты. Он с готовностью бросился под пули ради нас. Отважное сердце может скрываться под самой непримечательной внешностью.

Я вернулась к более насущным делам:

— В общем, Джорджия, как ты сама видишь, Николетта — принцесса Италии. Она была у нас в гостях несколько недель назад. — Я перевела взгляд с одной на другую. — В свой прошлый приезд она недвусмысленно дала понять, что Италия готова заключить союз с Иллеа, если положение вещей изменится.

— Америка! — прошипела Николетта.

Я вскинула руку:

— Доверься мне. Джорджия — друг, но познакомились мы не в Каролине. Она одна из руководителей повстанцев-северян.

Николетта распрямилась. Джорджия застенчиво кивнула в подтверждение моих слов.

— Не так давно она выручила нас из большой беды. И потеряла при этом близкого человека, — пояснила я.

Николетта накрыла руку Джорджии ладонью:

— Очень сочувствую.

Она вскинула на меня глаза; ей не терпелось узнать, какое отношение все это имеет к ее предложению.

— Наш разговор должен остаться между нами, но я подумала, что мы можем обсудить кое-какие вещи, которые пойдут на пользу всем нам, — объяснила я.

— Вы пытаетесь свергнуть короля? — спросила Николетта.

— Нет, — заверила ее Джорджия. — Мы надеемся заручиться поддержкой Максона, который возьмет курс на упразднение каст. Возможно, это случится еще при его жизни. Судя по всему, он испытывает больше сочувствия к своим подданным.

— Это так, — кивнула я.

— Зачем тогда вы устраиваете набеги на дворец? И на всех этих людей? — обвинительным тоном осведомилась Николетта.

Я покачала головой:

— Они не такие, как южане. Они никого не убивают. Они всего лишь восстанавливают справедливость в соответствии с тем, как ее понимают.

— Мы вызволяем из тюрем девушек, родивших вне брака, и все в таком духе, — вмешалась Джорджия.

— Они действительно ворвались во дворец, но не собирались никого убивать, — добавила я.

Николетта вздохнула:

— Все это не слишком сильно волнует меня, но я не очень понимаю, зачем ты решила нас познакомить.

— И я тоже, — призналась Джорджия.

Я собралась с духом:

— Южане ведут себя все более и более агрессивно. За последние несколько месяцев нападения участились, и не только на дворец. Они не знают жалости. Я опасаюсь, что они могут сделать ход, от которого мы уже не оправимся. И Максон тоже. Чего стоит одна их идея о том, чтобы убивать людей, принадлежащих к кастам Элиты. Мы боимся, что нападений станет больше.

— Уже стало, — сказала Джорджия, обращаясь скорее ко мне, чем к Николетте. — Когда ты пригласила меня, я порадовалась, что смогу рассказать тебе новости. Южане взялись за Троек.

Я прикрыла рот рукой, ужаснувшись тому, как быстро это произошло.

— Это точно?

— Абсолютно, — подтвердила Джорджия. — Они переключились на Троек вчера вечером.

— Но чего ради они это делают? — немного помолчав, спросила Николетта.

— Чтобы запугать Элиту и вынудить их уехать по домам, — пояснила Джорджия. — И чтобы запугать королевскую семью. Похоже, они считают, что, если удастся сорвать Отбор и изолировать Максона, им останется лишь избавиться от него, чтобы одержать верх.