Единственный выход
Шрифт:
— Два-три-шесть-один-пять-семь, Рим.
— Пахнет фальшивкой, верно? — бросил комиссар Линдберг чуть более любезным тоном. Сунул в рот окурок сигары и принялся его жевать. Вебер, сохранивший в памяти бывшего шефа вечно сосавшим недокуренную сигару, не мог, однако, вспомнить, чтобы Линдберг когда-нибудь курил.
Вероятно, просто потому, что сигары такого ужасного сорта никто курить не в состоянии.
— Итак, полтора часа назад в ресторанчике в Альтоне вы еще разговаривали с Ханке? — продолжал комиссар. — А как вы расстались?
— Во время разговора его позвали к телефону, — ответила Виктория. — Мы ждали, но он не возвращался. Тогда герр Вебер пошел к телефонной будке в коридоре и обнаружил, что Ханке исчез.
— А можно выйти из ресторана, не проходя через зал? — поинтересовался Линдберг.
— Да, в том-то и вся штука! Есть черный ход во двор. Оттуда — в переулок.
Комиссар Линдберг вынул изо рта изжеванный окурок сигары и помахал им перед носом Вебера.
— И как вы себе все это представляете? Ну, выкладывайте! Вы же всегда были умнее всех!
— Сначала уберите у меня из-под носа этот веник! Иначе я не смогу собраться с мыслями!
Опешивший Линдберг уставился на свою сигару.
— Но послушайте, это настоящая бразильская…
— Как вам будет угодно, — отрезал Вебер и угрюмо замолчал.
— Вы последите за собой, дружище! — Комиссар явно начинал терять терпение. — Мы имеем тут дело с загадочным происшествием, возможно, с убийством, и вы в него замешаны, Вебер! Я проверю документально, до какой степени вы замарали тут ручки, можете быть уверены. Но уже сейчас могу вам сказать: лучше будет, если вы станете с нами сотрудничать. Так что там было с Ханке? Выкладывайте!
— Есть несколько возможностей, — медленно начал Вебер. — Во-первых, человек из «фиата» мог быть в сговоре с людьми из ресторана. Но мне это как-то не нравится, как-то это неправдоподобно. В таком случае никто не стал бы похищать Ханке у нас на глазах, нас самих оставляя в покое. Вторая возможность мне кажется более убедительной: человек из «фиата» досконально знал планировку ресторана, знал, что телефон у них в коридоре, из которого есть второй выход. Ложным вызовом выманив Ханке к аппарату, он проскользнул через двор в коридор, оглушил парня, который ничего не подозревал, и вытащил его в коридор. В кармане Ханке оказались ключи от машины. Сообщник — а человек из «фиата» не мог без него обойтись — подогнал «опель». Ханке втолкнули в машину и вылили в него бутылку шнапса. Сомневаюсь, что Ханке вообще соображал, что с ним происходит. Его привезли сюда, машину поставили у самого обрыва, потом Ханке усадили за руль и включили первую скорость. Вытянули подсос, потом отпустили тормоз, и машина покатилась вперед, пока не рухнула в пропасть. Это так просто!
Когда Вебер умолк, воцарилась долгая пауза. Все погрузились в собственные мысли, но Линдберг вдруг спросил:
— Что, собственно, вы знаете о девушке, которую собирались искать по поручению Ханке? — Заметив, что Вебер не торопится с ответом, он энергично добавил: — Слушайте, дружище! Если он поручил вам вернуть пташку в гнездышко, то должен был что-то о ней рассказать.
Вебер кивнул.
— Зовут ее Рената Грюнер, они жили вместе во Франкфурте.
— И это все? — спросил разочарованный Линдберг.
— Все, — подчеркнул Вебер.
Комиссар пару секунд с сомнением смотрел на своего бывшего сотрудника, потом перевел взгляд на Викторию и внимательно к ней пригляделся. Она тоже не поспешила на помощь, а только любезно пояснила:
— Он не успел нам ничего толком рассказать — его позвали к телефону.
Комиссар Линдберг кивнул и погрузился в размышления. Судя по лицу, он совершенно им не верил.
— Что-то маловато выходит, — наконец протянул он.
— А не могли бы вы оказать нам небольшую услугу? — вежливо спросил Вебер.
Линдберг ничего не ответил, просто вытащил бумажник и достал фотографию фройляйн Грюнер.
— Вот фото этой кошечки, — сказал он, — типичное любительское фото, но и по нему видно, что это за штучка. Взгляните!
Вебер присмотрелся. Девушке на снимке было лет двадцать пять. Темные волосы и живой интеллигентный взгляд.
Веберу, однако, не понравились ее глаза. Они казались холодными, слишком холодными на его вкус. Он вдруг почувствовал к ней недоверие. Короче, это была девушка, которая явно знала, что почем.
— Очень элегантная особа! — сказал он, передавая фотографию Виктории.
Та только покосилась на снимок, потом на Вебера и усмехнулась. Затем вернула фотографию Линдбергу, который не спеша убрал ее в бумажник и спокойно сказал:
— Значит, Ханке был под наблюдением каких-то таинственных личностей, и убили его как раз в тот момент, когда он решил установить контакт с вами… — Линдберг посмотрел Веберу в глаза.
Вебер упорно молчал. Комиссар высказал именно то, что крутилось у него в голове с того момента, как он увидел тело Ханке рядом с разбитой машиной. Почему архитектора убили именно тогда, когда тот встретился с ним, Вебером? Или Ханке знал то, о чем никак не должен был узнать никто из посторонних?
И Вебер поклялся разгадать эту загадку. Для него дело не кончилось, раз труп Ханке уже лежал под старым одеялом. Нет, дело только начиналось.
— Ну-ка пойдемте на минутку! — услышал он голос Линдберга. Комиссар подошел к носилкам, на которых лежал Ханке, и велел врачу: — Покажите-ка, где этот кровоподтек.
Врач стянул с тела одеяло и повернул голову Ханке набок. Темная шишка вздулась сразу за левым ухом.
— Ладно, вы только что говорили, что эта шишка могла появиться при падении, — сказал Линдберг. — Считаете ли вы возможным, что она могла быть следствием удара?
— Вполне, — признал врач. — От удара тупым, вероятно, округлым предметом.
— Ну ладно, забирайте труп в институт судебной медицины! — распорядился Линдберг, — а машину — в техотдел! — И, повернувшись к Веберу, добавил: — Будем поддерживать контакт!
— С огромным удовольствием! Комиссар кисло усмехнулся.
— Это я вижу по вашему лицу.
Вебер вызывающе улыбнулся и вместе с Викторией начал карабкаться по склону. На шоссе еще стояла кучка жадных до сенсаций зевак, с любопытством смотревших вниз.