Единство
Шрифт:
Хоть у Оники не было ни единой причины для теплого отношения к господину Шарафу, картина перед ее глазами вызывала сочувствие, и, когда старик в сердцах смахнул книгу на пол, Оника болезненно свела брови.
— Бесполезная дрянь! — за книгой последовала и линза, рассыпавшись на каменном полу грудой осколков.
Собирая разбившееся приспособление, Оника подняла взгляд и заметила увлажнившиеся глаза господина Шарафа, бессмысленно ковыряющегося в тарелке. Убрав стекло, девушка подняла упавшую разворотом вниз книгу, расправляя смятые страницы.
— «Повести о Наборате Опрометчивом и двадцати трех перекрестках», —
Бледное лицо старика взглянуло на горничную, но вместо брани прозвучал короткий вопрос:
— Ты умеешь читать?
— Немного. Меня учила швея из…
— Меня не интересует твоя биография. Верни книгу.
Склонив голову, Оника положила сборник с повестями на стол перед стариком. Смачивая пальцы в кубке с водой, господин Шараф листал страницы, пока не остановился на трети книги.
— Читай отсюда, — сухо произнес он, пододвигая книгу к Онике.
Сдержанно улыбнувшись и поправив ленту на лбу, девушка заскользила пальцем по ровным срокам, сложенным из мелких буков, рассказывая историю о малоизвестном, но определенно великом, герое:
— И тогда Наборат Опрометчивый выменял своего гнедого скакуна на четырех поисковых свиней и отправился по следам Грома Грозного, подло укравшего драгоценную реликвию полевых бегунков, серебряную тыкву…
Дэрк, как и всегда, был откровенен с собой: он допускал мысль, что когда-нибудь снова окажется под сводами дворца Берилона. Только в воображении бывшего церковника не было конвоируемой его стражи и старика Ульена, служившего еще предыдущей Матери. Первый советник встретил Крайснера и сопровождавших его бойцов Церкви на ступенях перед дворцом. Дэрк презирал Ульена за слабость и закостенелость взглядов, Ульен же видел в нем исключительно предателя и надменного выскочку. Взаимная неприязнь ментальных магов была для них так же очевидна, как и всем, кто оказывался в их обществе.
— Вы, что ли, занавески постирали? — насмешливо произнес Дэрк, разглядывая дворец. Едва заметные перепады оттенков выдавали места повреждений, нанесенных постройкам во время мятежа.
Ульен был бы рад лишний раз не мараться о присутствие Крайснера, но о его сопровождении лично попросила Всевидящая Мать. Что крылось за этой просьбой? Первый советник искоса смотрел на церковников, окруживших Дэрка, но не смеющих и пальцем тронуть мужчину. Все дело в страхе и уважении за былые заслуги, или ментальный маг уже успел порыться в их головах? Ульен прекрасно знал о самоуверенном мальчишке, с самых первых дней служения Церкви заимевшем славу того, кто игнорирует неписанный кодекс ментальных магов. Неудивительно, что в итоге он предал возложенные на него ожидания и ушел в отставку.
— Помнится, в прежние времена народцу тут было побольше. Неужто хворь какая заела половину слуг?
Дэрк знал, что его ведут в Зал Собраний, что на первом этаже, а значит, погулять по дворцу не выпадет возможности. Он все размышлял, как можно больше узнать о том, что же происходило во дворце в день мятежа, что с Кристаром, и где может быть его изворотливая сестра.
Перемешивая колкости с тихим смехом, Дэрк и сам не представлял, что подготовил благодатную почву для партии, которую ему предстояло разыграть. Мужчина не собирался лезть в голову Ульена раньше времени — это было бы проявлением крайне дурных манер — но когда из-за угла появилась горничная со стопкой полотенец, Крайснер изменил свое решение.
Если бы Дэрк не видел так хорошо знакомого лица и разноцветных глаз, он бы никогда не сказал, что перед ним дочь Сапфира. Ранее сопровождавшая ее аура стихийного мага была сведена на нет, оставив едва ощутимый дух укротителя водной стихии, а мысли были открыты, словно книга, но мужчина мог поспорить на что угодно — эти мысли могли принадлежать кому-либо, но только не известной ему Онике.
«И когда ты, плутовка, только успела научиться так хорошо скрывать свою суть?»
Незаметно коснувшись сознания Ульена, Дэрк убедился, что тому прекрасно известно о том, что во дворце находится стихийный маг. Об этом знала и Всевидящая Мать, которая и позволила девушке остаться, и стража, и почти вся прислуга. Удостоверившись, что он не раскроет об Онике ничего, что она сама не позволила узнать, Дэрк приступил к активным действиям. Церковник не знал, выпадет ли ему еще один шанс увидеться с дочерью Сапфира во время его присутствия во дворце, так что этот было глупо упускать. Главное, чтобы она доверилась ему, догадавшись, что он не подведет ее.
Крайснер зашелся безудержным смехом, чем вызвал непонимание своих конвоиров и негодование Ульена, отвлекая того от распускаемого ним ментального тумана, скрывающего чужие мысли и окутывающего пеленой всякое применение магической силы.
— Вы издеваетесь! Нет, серьезно, вы уверены, что вам в чай не подмешивают дурман-корень?
Церковники не остановили вырвавшегося из их кольца ментального мага, решив бездействовать, пока Первый советник не отдаст другого приказа. Но Ульен, посерев от злости, молча наблюдал за вжавшейся в стену горничной, пропускающей конвой, и направляющимся к ней Крайснером.
— Да ладно, правда что ли? Мои глаза меня не обманывают? Нет, нет, это и правда укротитель стихий! Здесь, во дворце самой Всевидящей Матери! — Дэрк бесцеремонно схватил горничную за руку, так что та выронила полотенца, и, глядя в полные страха глаза, усмехнулся, пальцем сдвигая ленту на лбу. — Совсем свеженькая! А, я понял, это новое веянье моды — держать при себе крошку укротителя стихий. Или все дело в очаровательной мордашке?
«Если ты все это время была здесь, а след от клейма еще не зарубцевался, выходит, что-то вынудило тебя раскрыться. И как только тебе удалось остаться во дворце?! Ну же, плутовка, сделай уже что-нибудь! Не стоять же нам так до вечера!»
Дэрк надеялся, что Оника сможет приоткрыть ему часть своего сознания, но все, что он слышал, это непонимание и страх, повторяющиеся в глазах девушки.
— Оставь девчонку, Крайснер, это тебя не касается, — сцена, устроенная церковником, привлекала все больше взглядов проходящих мимо слуг, что злило Первого советника еще больше.
«Проклятье, Оника!»
Дэрку ничего не оставалось, как отпустить руку девушки, когда его предплечье пронзила жгучая боль, тысячей игл вонзаясь в кожу, разбухая и разрывая на части. Понимая, что в таком состоянии он не сможет сохранять невозмутимость, ментальный маг отрезал все ощущения, приходящие из руки. Одарив Онику красноречивым взглядом и убедившись, что Ульен ничего не почувствовал, он вернулся к своему конвою.