Её бремя
Шрифт:
– Могут. Так давай помолимся, чтобы жажда выгоды возобладала у Пия над страхом.
Талия ничего не отвечала, а Керкира не стала дальше допытываться. Разговор не принёс желанного облегчения, а только укрепил неуверенность.
Постепенно тёплая вода и мягкие руки убаюкали жрицу. Она провалилась в дремоту - не ту сладкую, от которой набираешься сил, а ту, от которой просыпаешься ещё более усталым. Ей виделись ступени Храма, серые одежды, лицо её брата. Слышался плач и звуки погребальной песни. Кто-то звал её по имени:
– Керкира!
– это была Талия. Жрица открыла глаза
– Птерелай уже прибыл.
С усилием собрав растёкшиеся мысли, Керкира осознала, что ей говорят, и ответила:
– Тогда передайте ему, что я уже уехала... поминать отца. С остальным разберётся Управитель.
Если братец хочет застать её врасплох, пусть наберётся наглости прервать ритуальный танец.
Камни склепа приятно холодили босые ноги Керкиры. Приходилсь ступать осторожно, чтобы не оскальзнуться, а воздух отдавал горечью в горле... Было темно и тихо.
Жрица машинально произносила сакральные слова, звенела бубенцами, совершая ритуальные обходы среди могил, но думала совсем о другом. Догадается ли идиот-брат найти её тут или поедет искать в Храм? Будет ли искать вообще? Хотел ли он просто позлить её, приехав раньше, или действительно собирался поговорить до официальной встречи? Птерелай никогда не отличался дипломатическим нравом. Удивительно, что он вообще согласился на переговоры. Может, надеется получить желаемое задаром, считая, что добился своего прошлогодними стычками. А может не всё так гладко в его маленьком войске? Боится ли он? Неуверен ли? Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Упрямая сволочь. Наверное, просто хочет провести рекогнисцировку, оценить, насколько силён противник.
Керкира услышала шаги на лестнице. Звук здесь разносился далеко, но на всякий случай она начала петь громче. Жрица сама не заметила, как перешла на длинный чин поминовения, который обычно совершается в большие дни и годовщины. Сейчас в нём не было никакого смысла, просто женщине не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому она тянула как могла.
Человек спустился в склеп. Взгляд пришельца буквально жёг спину. Можно было тянуть ритуал сколько угодно, но теперь он приносил ей больше беспокойства, чем облегчения.
Керкира медленным шагом прошла последний круг вокруг могил своих родителей, присела на колени и потушила ритуальные свечи. Прождав лишние несколько секунд, она поднялась и медленно обернулась.
– Воробушек...
Женщина на секунду застыла в изумлении. Вот уж кого она не ожидала тут увидеть.
– Авл?
– Да, милая, я. Я приехал так рано, как только смог, но мне сказали, что ты ушла почтить память родителей. Я удивился сначала, почему сейчас, почему с утра перед переговорами, а потом догадался, сегодня ведь год прошёл со... Ну, ты понимаешь, со смерти. Бедный, бедный воробушек!
Он протянул руки и сделал шаг по направлению к жрице. Та непроизвольно отшатнулась. Авл заметил это.
– Ты вся дрожишь, воробушек. Выйдем наверх. Если честно, мне самому здесь не по себе.
– Не в этом дело, просто Птерелай, он ведь ищет повода для конфликта. А наши с тобой отношения, это для него как кость для голодной собаки.
Мужчина громко усмехнулся в свою густую чёрную бороду. Керкира никак не могла привыкнуть к этой диковатой особенности кортоссцев. В её царстве бороды носили только разбойники и скоморохи.
– Собака. Этот щенок только и может, что рычать! Нет, делает он это, конечно, с полной самоотдачей, надо отдать ему должное, но своего он так никогда не добьётся.
Керкира взяла себя в руки и приблизилась к Авлу. Она мягко коснулась его плеча и произнесла:
– Авл, милый, ты же понимаешь...
– Да понимаю я, воробушек. Война даже с таким ничтожным противником будем разорять Царство. Я постараюсь не провоцировать на переговорах этого мелкого самовлюблённого щенка.
– А ещё, - Керкира гнула свою линию, - Мы с тобой сейчас должны будем разъехаться до самых переговоров.
С этими словами Керкира прильнула к Авлу и коснулась губами его щеки. Все возникшие было возражения тут же притихли, а сам он порывисто обнял женщину. Этого человека, привыкшего обладать, таким можно было увидеть только с ней.
– Авл Марций, могучий владыка Кортоса. Далековато от дома ты забрался со своим легионом!
– худой и невысокий человек с гладкой, словно обмазанной маслом, кожей даже не встал с места, когда вошёл его противник. Владыка в ответ промолчал.
Сама Керкира уже была здесь какое-то время, так что успела обменяться ласковыми речами со своим двоюродным братом, Птерелаем Альтхом, заносчивым юнцом, считающим, что имtнно он должен править Царством вопреки воли его покойного дяди, Гермагора Третьего, отца для Керкиры. Не хватало только Пия. Он представлял интересы нескольких свободных полисов к югу от Царства. Можно было понять, почему он опаздывает.
– Кстати, как там Терций поживает?
– Птерелай явно не собирался успокаиваться. Терций Аквилий - формальный царь доброй половины известного мира, в том числе и Кортоса. Формальный, потому что отец Авла отказался признать его главенство, развязав тем самым войну. Положение с переменным успехом складывется не в пользу Марциев.
– Хватит, Птерелай, - одёрнула брата Керкира.
Тот собрался огрызнуться, но в этот момент появился Пий. Низенький округлый старичок выглядел в парадных одеждах даже немного величественно. Несмотря на забинтованную руку. Маленький тиран своего маленького города, заботящийся более всего о звоне монет, он умудрялся всегда выходить сухим из воды.
Керкира встала и спокойным голосом начала:
– Мы собрались здесь ради одной цели - ради мира на этой земле. Законного мира - и ничего больше. И пусть пока нас разделяют убеждения, мы, представители одного начала, цивилизации, уже сделали один большой шаг. Не как дикие варвары мы бросаемся друг на друга с мечами и топорами, а как дети богов сидим за одним столом и вкушаем один хлеб. Так не станем же останавливаться на этом! Недоразумение или злой рок, но кровь наших подданных, моих подданных уже окропила эту землю. И из-за чего? Из-за споров внутри семьи, чья роль, чья обязанность и право - оберегать покой этих самых людей. Мы все повинны перед народом. С этими помыслами и с благословением Богини давайте приступим к обсуждению условий мира.