Ее горячая мамочка
Шрифт:
Инспектор Михайлов на своем посту неумолим ни ранним утром, ни поздним утром.
Собирается дождь. Знакомый, как приветствие, взмах палочки. Эта палочка почему-то называется жезлом.
– Серьезно превышаете, Елена Андреевна, серьезно… Снова задумались о своем?
«О, как я нынче мрачна…»
– Ну садитесь, чего огород городить.
В салоне Михайлова вдруг покидает прежняя разговорчивость и уверенная улыбчивость. Копошится,
– Это штраф? Что это?
– Ну… Понимаете… – Вдруг. – Это настоящее лицо ГИБДД!
«А по-моему это настоящий спермотоксикоз ГИБДД… Ох, Галкина, любишь ты хамить…»
– Итак, о чем я задумалась… кажется в двадцать восьмой раз, так?
– Нет… Вы сказали, что Вам хочется уйти босиком куда-нибудь…
– Вы тоже сказали.
Михайлов сбивчиво объясняется:
– Это очень интересная мысль, я считаю. Очень…
– Разовьем ее дальше?
Она выходит из машины, сбрасывает туфли.
– Я готова. Я готова убить в себе серую мышку. Будем плодиться и размножаться?
Михайлов опешил.
– Вот так сразу… Может быть после работы?
– Почему после работы? Нет, сейчас, именно сейчас! Ибо серая мышка уже проела мне мозг, теперь грызет позвоночник.
Она сбросила платье, поежилась, та как начинает накрапывать дождичек.
– Подайте мне Вашу розу, так веселее… Так Вы говорите что это настоящее лицо ГИБДД?
Михайлов испуган.
– Настоящее… Без обмана.
Галкина-блин-Палкина прижимает цветок к груди:
– Хороша дама? Тоже без обмана.
– Прямо сейчас? Вот так? Без базара?
– Конечно. Базар оставим лохам.
Как ни странно это имеет продолжение – а вы думали как? В натуре, без обмана.
На Проспекте Мира по тротуару идет босая Галкина (да еще без платья – плодиться так плодиться). За ней Михайлов (в трусах, на голом торсе – ремень с кобурой). Галкина вышагивает впереди, взяв робеющего мужчинку за руку.
Это всем нравится – отупевшим от пробок да и вообще от городской жизни. На проезжей части ревут восторженные клаксоны. Сзади подтягивается еще пара-тройка раздетых пар, подражая.
– Это флешмоб? Точно, флешмоб? Рустик, тусанемся? – интересуется кто-то.
На балконах машут флагами РФ. На одном балконе группа ребят выставила настоящий деревянный бочонок пива. Бьют по бочонку как в бубен, приплясывают, передавая друг другу бинокль. Потом запускают эффектную дымовую шашку.
– Эй, сексоголики! Россия вперед! Эй, к нам идите! К нам идите зажигать!
Сзади смелой пары плетется испуганный напарник, жалобно упрашивая.
– Санек, посадят же… С работы точно турнут, Санек…
– Куда мы идем?
– Далеко, как и договаривались… Санек, пивас?
– Да запросто!
Подходят к киоску.
– Дайте, пожалуйста, в долг две бутылки пива.
Продавщица высовывает голову в окно.
– У вас денег нету, что ли?
Выставляет две бутылки пива.
– Я тебя запомню… С кобурой…
Другие обнаженные пары, пританцовывая под музыку, тоже приближаются к киоску под крики из машин:
– Эй, сексоголики! Россия, вперед!
За голыми спешат те, кто снимает их на мобильник.
Галкина убрала со лба мокрые от дождя волосы.
– Я уже забыла, что в этом мире бывает дождь… А вы, Александр Евгеньевич, вспомнили?
– Да.
– Мне кажется, эти минуты прекрасны. Они не зря. Вы не смотрите на мою задницу?
– Нет.
– Правильно, я тоже. Это тягостное зрелище. Но я, к сожалению должна показать ее миру. Иначе я сойду с ума от ужаса.
– Только Макарыча не бросай, Санек! – предупреждает напарник. – За табель точно посадят!
– Не смотрите на нее, прошу Вас. Прикройте ее немедленно чем-нибудь. Вы же мужчина!
Напарник всполошился:
– Макарычем нельзя, Санек! Это табельное оружие!
Михайлов опоясывает ремнем Галкину, надвигает кобуру на задницу.
– Вам не показалась, что она несколько мала?
– Кобура или… – не понял Михайлов.
Галкина торопится в газонные кустики.
– Конечно, мала, ужасно мала! – Скрылась. – Как это все глупо! Мы пришли, мы уже пришли, Александр Евгеньевич! Тащите платье! Какой кошмар! И это я?
Михайлов понял ее слова как вопрос.
– Да.
– Все, я полностью сошла с ума! На всю голову!
– Ты понимаешь, что нельзя хотеть и меня, и маму? Или я, или мама! Выбирай!
– И ты, и мама! Сначала ты. Потом мама. Она очень ничего, очень. Я люблю постарше.
– А меня, значит, ты не любишь?
– Помладше я тоже люблю.
– Таких баранов я еще не встречала!
– Ты видела голой свою маму?
– Нет. Почему я должна видеть свою маму голой?
– Почему ты своей маме не хочешь сделать счастье?
– Это не счастье. Это похоть.
– Мне показалось, что твоя мама так не считает.
– А еще что тебе показалось? А ну повтори что тебе еще показалось! Я и слышать не хочу что тебе еще показалось!
Дина дает отбой и въезжает на объект в Проектируемом Проезде 6445.
Ну что это за вид из окна!
Опять, беззастенчиво почесываясь, ходит по двору Культурного Центра гастарбайер, опять выходит ишак.
– Ты понимаешь, что он сексоголик? Ты понимаешь, что ему все равно кого?