Ее горячая мамочка
Шрифт:
Связь хорошая, Скайп не сбоит, оттенки высокого нервного голоса господина Еремеев (неопрятного полного мужика в вечной толстовке) прослушиваются хорошо.
Еремеев говорит грустно и мягко, время от времени беспокойно почесывая плешь. Ангел почтительно топчется сзади, принимая на телефон Галкиной звонки и смс-ки Дины.
– В общем, Вы чувствуете себя загнанным зверьком, Елена Андреевна…
– Да, зверьком. Ощущение возраста и конца всего не покидает меня. Я боюсь себя как боятся
Ангел отрывается от мобильного, подает записку.
«Позвонить Дине. Она пьяная, избила Стаса как в тот раз, из носа кровь».
– Поэтому Вы много пьете. Вы перестали думать, что надо хотя бы раз… А лучше два, три раза… сделать с собой или над собой что-то необычное.
Галкина иронична:
– Чтобы почувствовать себя царицей?
Еремеева начинает колбасить:
– Да, черт возьми, да!
Он хватается за голову:
– О, если я был женщиной, как бы я куролесил! Если не женщины в этом мире царицы, то кто? Кто, я Вас спрашиваю!
Галкина пугается. «Как бы его не хватила кондрашка…»
– Я… Видимо я…
– Снимите трусы! – грохочет Еремеев. – Приказываю: снимите трусы!
– Что-о-о? Прямо здесь?
– Будем плодиться и размножаться! Будем лечить Вашу закомплексованную задницу!
Ангел подает записку.
«Позвонить Дине, она пьяная и плачет. Жалеет себя, а не Стаса».
– Да, здесь! Прямо здесь! Плодиться и размножаться!
– Может быть я лучше дома?
– Дома снимают все, на то он и дом!
– Вы не личный психолог, Максим Юрьевич. Вы такой же сумасшедший, как и я. Просто мой личный сумасшедший.
– Разумеется. Но меня не надо лечить, а вас надо. У меня нет проблем с задницей. Она жирная и все.
Галкина от такой постановки вопроса вдруг растерялась не по-детски.
– И все? Жирная и все? А как же… Как же… Неужели это все?
– Все – жирная и все! Точка, я сказал!
«Господи, а вдруг он лопнет от крика… Какие страшные глаза навыкате…»
– О, если б я был дамой! – воздевает руки психотерапевт. – Я бы такого… Я бы так вздыбил мозги всему свету!
Галкина уныло соглашается:
– Ну, хорошо, я готова наконец… Видимо пора… Мы целый год стоим на месте.
Еремеев грохочет:
– Не год, голубушка, уже полтора!
– Ну, хорошо, я готова. Что мне делать?
– Снять трусы! Нагло бросить их на стол! В трусах Вы увидите серую мышку, которая жалобно запищит, понимая что умирает отныне раз и навсегда!
Ангел отрывается от мобильного, подает записку.
«Я могу этого урода пнуть в яйца, но говорят, что мужчины после этого умирают. Это правда?»
– Нет, только не это. Все что угодно, только не это.
– А что, например?
– Ну, не знаю. Я много чего на свете не знаю…
– Я знаю. Например, нарисовать кубик на салфетке!
Грозно:
– Вы готовы?
– Да.
– Это будет очень смело. Попробуйте нарисовать кубик и показать его мужчине, который все время маячит у Вас там за спиной.
– Это Ангел.
– Да лучше бы черт с хвостом! Не ко времени Вы затеяли ангела. Итак, дорогая, рисуем кубик. Не забудьте, четырехквадратный.
– Почему четырехквадратный?
– Откуда я знаю почему? Это традиционный вопрос женщин. Когда их просишь нарисовать кубик, они всегда спрашивают: а кубик четырехквадратный?
Галкина рисует на салфетке квадрат, протягивает рисунок Ангелу. Ангел с великим почтением берет в руки в рисунок.
– Итак, что Вы нарисовали?
– Кубик… Четырехквадратный…
– Вы почувствовали себя царицей, правящей миром?
– Пока я почувствовала себя идиоткой.
Еремеев грохочет и дает отбой:
– Так Вам и надо!
Ангел подает записку.
«Стас будет жить, потому что козлы не умирают».
– Нет! Я – царица! Царица! Я правлю миром – и пофигу мне все! Ангел, я царица?
– Да. Можно этот рисунок я оставлю себе?
Официант приносит яичницу. Галкина тупо смотрит в блюдо. Шепчет с ненавистью:
– С этой яичницей я должна сделать что-то необычное… что-то удивительное… Царица я или не царица в конце концов?
Она тупо опрокидывает тарелку на себя и размазывает, постанывая от боли, ибо горячо. Яичница стекает на глаза, на губы…
За соседними столиками гул то ли одобрения, то ли негодования. Многие начинают снимать на телефон.
– Я – царица? Клеопатра?
– Да, – подтверждает Ангел. Ангел никогда не подведет.
Официант:
– Еще яичницу? Также с беконом?
Ужин ее заканчивается через полтора часа. На столе практически пустая коньячная бутылка. Ангел погружает Галкину на плечо, идет к выходу.
– Куда мы едем?
– За Диной.
…Поздней ночью Ангел завершает добрую миссию. Добрый Терминатор, тебя так любят женщины!
Ангел открывает квартиру.
На правом плече спящая Дина, на левом – спящая Галкина. Четыре женских руки вцепились в туфлю, Дина и Галкина лениво пытаются тащить ее каждая к себе.
Дамы бормочут сквозь сон.
– Наглая… Ну какая же ты наглая…
– Как ты так можешь разговаривать с матерью…
– Старая калоша…
– Ты просто молодая тупая дрянь… Как я тебя ненавижу…
– Посмотри мне в глаза… Что ты видишь?
О, если бы Ангел умел качать головой, он бы обязательно ею покачал.