Её лучшая роль
Шрифт:
В понедельник утром Пол еще не вернулся, и она в ожидании прошла в сад. Вдоль дорожек цвели цветы, и яркие головки петуний раздвигали траву лужайки.
Сад был обращен к югу и жадно ловил солнце. Выцветшие кирпичные стены защищали его от взглядов прохожих, а жужжание пчел, перелетающих между кустами лаванды, почти заглушали отдаленный шум транспорта. Она села на траву и опустила лицо, поближе к цветам, их запах заполнил ее. Двенадцать часов, а Пола все не было. Тогда она вытянулась на траве во весь рост и закрыла глаза.
Войдя в гостиную, Пол Моллинсон раздраженно огляделся в поисках секретарши. Комната была пуста, и он, буркнув себе под нос нечто малоприятное, прошел к письменному столу. Полуобернувшись, чтобы взять сигарету, он увидел краем глаза через французское окно на лужайке голубое пятно и вышел в сад посмотреть, что там такое. Ботинки на резиновой подошве бесшумно ступали по плиткам дорожки, и он успел пройти несколько ярдов, прежде чем понял, что это мисс Лестер. Она лежала на траве и спала, положив руку под голову. Он подошел поближе и наклонился к ней. Пожалуй, это была единственная возможность как следует рассмотреть эту девушку, таким странным образом вошедшую в его жизнь. С закрытыми глазами она казалась моложе и не такой бойкой, и выражение лица было мягче, не надменное, как он уже привык видеть. Одна стройная нога была поджата. Бретелька платья соскользнула с плеча, нескромно открыв загорелую шею и нежный изгиб груди.
Когда он стал над ней, разглядывая, он заслонил солнце. Энн зашевелилась, открыла глаза и посмотрела прямо ему в лицо.
Она покраснела от его напряженного взгляда и, быстро поправив бретельку, вскочила на ноги, стараясь одновременно пригладить растрепавшиеся волосы.
— Вы делаете так только хуже, — с юмором заметил он. — И еще в них полно травинок.
Протянув руку, он вытащил из ее волос несколько стебельков.
— Зеленое с золотом — очень приятное сочетание.
Энн шагнула в сторону.
— Я ждала вас все утро.
— Меня задержали. Если бы я знал заранее, я сказал бы, что вы сегодня свободны.
— Еще есть время после полудня.
— Я сегодня работать не буду.
Они двинулись к дому, и Энн остановилась, увидев, что в гостиной сидит какая-то женщина.
Пол Моллинсон прошел в комнату впереди нее.
— Ты быстро справилась, Сирина.
— Я только попудрилась, дорогой. У тебя там все приготовлено для гостей-женщин. — Голос был легким и приятным. Он чем-то напоминал голос Энн, но на этом сходство кончалось.
— Энн, это Сирина Браун. Возможно, вы видели ее в новой пьесе в Олдвиче?
— Она должна быть очень ярой театралкой, чтобы увидеть ее, — протянула Сирина, а ее большие голубые глаза при этом внимательно оценивали Энн. — Так вы и есть та новая секретарша, о которой мне рассказывал Пол? Та, которая помогает ему с пьесой?
Энн покраснела:
— Я не уверена, что это так называется.
Сирина Браун рассмеялась:
— Я просто стараюсь быть тактичной, дорогуша. Пол говорил об этом не совсем в таких выражениях. Но должна заметить, вы резко отличаетесь от мисс Финк. — Актриса обернулась к Полу: — Я всегда говорила, что тебе надо избавиться от этого дракона, правда?
— Я не избавился от нее, — возразил Пол. — Она попала в больницу с аппендицитом.
Сирина сделала гримасу:
— Ты хочешь сказать, что я снова увижу ее.
— Если к тому времени мы еще будем друзьями.
— Как ты ужасно говоришь!
— Можно ли меня в этом винить? — Голос Пола звучал резко, почти грубо, и Энн почувствовала себя неловко, как будто она подслушала что-то очень личное.
— На ленч мне оставить вас, мистер Моллинсон? — в растерянности спросила Энн.
— Разумеется, нет. Смизи накрыла на всех в столовой.
— Тогда пойдем и поедим, — заторопила Сирина, — я умираю с голоду.
Актриса поднялась на ноги, и Энн увидела, что она очень маленького роста, едва ли больше пяти футов. Все в ней было миниатюрным: нежное овальное личико, капризно изогнутые пухлые губки, вздернутый носик, изящная фигурка танагрской статуэтки и ладные руки с длинными пальцами и продолговатыми ногтями. Она напоминала миниатюрную, дорогую безделушку. Даже ее волосы воскрешали в памяти пасторали позапрошлого века: они были бледно-рыжими, редкого, прелестного оттенка. Длинные и прямые, они падали ей на плечи, выдавая продуманность имиджа.
«Как Алиса в Стране чудес, — подумала Энн, следуя за ней в столовую. — Она знает об этом и умело разыгрывает эту роль».
Ленч не очень удался, потому что Сирина целиком завладела разговором, обсуждая театральные сплетни и людей, которых она с Полом встретила во время уикэнда. Все эти имена людей, которых она знала или о которых слышала, так напомнили об отце, что она с трудом удерживалась, чтобы не вмешаться в разговор.
Вошла Смизи, неся на подносе кофе, и Энн поднялась, чтобы взять его из ее рук.
— Может быть, попьем его в саду? — спросила Сирина. — Тогда мы не помешаем мисс Лестер работать.
Пол поднялся из-за стола.
— Прекрасная мысль. Энн, пьеса на письменном столе. Я там внес кое-какие изменения. — Он взял у нее поднос. — Когда кончите печатать, можете быть свободны — работу продолжим завтра.
Он прошел в сад, и Энн наблюдала, как он поставил поднос на маленький столик около розовой беседки. Сирина изящно свернулась в уголке садового диванчика, а он разлил кофе и, подав ей чашку, присел около нее.
— Значит, она опять вернулась, — пробормотала, убирая со стола, Смизи. — Интересно, сколько это продлится теперь?
Энн удивленно посмотрела на нее:
— А она что, старая подружка мистера Моллинсона?
— Можно сказать и так. — Смизи выкатила сервировочный столик из комнаты.
Энн стряхнула крошки со стола и, взяв с него салфетки, последовала за ней на кухню.
— Она очень красивая. Как вам кажется?
— Если вам нравится такой тип, — фыркнула Смизи. — Я сама маленькая и люблю высоких, как вы. Вот вы, если мне позволяется заметить, вы красивая. Вы свободно могли бы стать манекенщицей.