Её (мой) ребенок
Шрифт:
Медведь демонстративно кладёт мне в чай толстую дольку лимона.
— Чего прям такая уж довольная? — веду пальцами по щетине на челюсти.
Не успел побриться. Едва встал с утра.
— Сколько раз покорил свой Эверест? — дергает намекающе бровями Медведев.
— Счет в пользу Эвереста, — подмигиваю я.
— Это самое главное. Ну что — красавчик, Лева!.. Можешь же! «А то — мама… мама…», — дразнит меня цитатой из старого мультфильма.
Смеясь, отставляю кружку в сторону, разворачиваясь к отморозку.
— Ну чего? Нет?… Не надумал? Мих, уводи эту жертву любви. Давай подельника его. Может, тот разумнее.
— Эээ! Я буду сотрудничать!
Открываю снова ноутбук.
— Имена, фамилии, явки, пароли… И учти, что твой подельник тоже будет давать показания. И если что-то не сойдется… Оба станете главными по курятнику. Понял?
— Да понял…
Глава 35. Вернуть на место
— Славик на стрёме, нигде нет, — констатирую я, подходя к тачке Медведева.
— Свалит?
— Свалит, проиграет суды. А подельники ждут свою долю. Они же вписались в эту квартиру. И просто так его не отпустят.
— Марьяна апелляцию подала?
— Везу! — взмахиваю документами. — Давай-ка еще к продажному нотариусу заскочим, которого наш уважаемый Сергей Иванович на допросе слил. Познакомимся.
— Не спугнём? Надо кого-то левого.
— Женьку, давай. Пусть отрабатывает. Зарядим его, пусть ей бабла даст за оформление левого завещания без присутствия обеих сторон. И возьмём ее горячей.
— Она?
— Молодая. Лет тридцать. Четыре из шести квартир, что шли по делу чёрных риэлторов оформляла она.
Стекло на тачке Медведева едет вниз.
— Миша… — покаянно. — Я мороженое уронила.
— Привет, Машенька! — улыбаюсь я, сразу же вспоминая про дочь. Надо Алёнке подарочек купить.
— Че-го?! — разворачивается грозно Медведь.
— Нечаянно!
Пока Медведев разоряется, открываю дверь своей тачки. Но нос к носу с ней тормозит роскошный Лексус. Ух, какой!
Из тачки выходит… прокурор. Как-то мы с ним пересекались по одному делу. Он его развалил. Но тачка для юриста второго класса, конечно… глаз режет!
— Привет, капитан!
— Добрый вечер.
— Разговор есть. Пройдёмся?
— Ну, давай…
Мы идём по аллее вдоль УВД. Он не спешит переходить к делу расспрашивая какие-то формальности. А я чувствую, ему что-то надо от меня.
— Хорошая тачка у тебя… — хмурюсь я. — Недавно сменил?
— Да! — щёлкает он пальцами. — Капитан, тут такое дело. У тебя там подследственные. Антонов и Дуюн.
Это мои отморозки.
— Хорошие люди просят порешать по ним. Не за бесплатно, естественно.
Достаёт конверт.
— Сделаешь?
— Импосибл, товарищ прокурор, — холодно улыбаюсь я. — Ты не с той ступени зашёл. Придется отдать всё…
— В смысле?
— Ну, тебе же наверняка сказали через верхи порешать. Но почему — не уточнили. А ты подумал, что через низы дешевле будет. Если напрямую операм дать. Тут же порядок сумм разный. А разницу можно себе оставить. Так? Так… А тебя ведь не просто так через верхи попросили…
— Чего-то я тебя не пойму, капитан! — оттягивает галстук.
Разворачиваемся, идём обратно.
— Через низы эта задачка не решается. Подследственные мои угрожали моей семье лично. Именно за это и попали под следствие. И раскатывать я их буду по всем эпизодам, где эти отморы засветились.
— Ааа… — с досадой.
— Поэтому, придется отдать всё! Но всё равно не получится. Брагин взяток не берет. С Тихоновым, думаю, тоже не прокатит. Он из-за такой шушеры погонами рисковать не станет.
— Айдаров. Давай так — тебе отдам все бабки. С угрозами я улажу. Они принесут свои извинения. А ты развалишь следствие.
— Извинения? — смеюсь я. — Неа. Не буду я ничего разваливать. Буду топить до конца.
— Ну я же все равно это дело заберу! Я обвинение развалю. Выйдут они.
— Разваливай. Они уже мне столько наговорили, что их свои грохнут. Не лез бы ты прокурор.
— Не учил бы ты меня жизни, опер. Возьми бабки. Тачку тоже обновишь…
Вздыхаю, глядя на свою. Не Лексус, конечно. Но ничего… рабочий конь. Переживу.
— Всех благ, товарищ прокурор.
— Дурак ты, опер…
Медведев выкидывает в урну кипу салфеток, ругая Машу.
— Никакой еды в машине больше, ясно?! — грозно. — Вредитель…
Раз пятый это слышу уже. Маша поджимая губы терпеливо вздыхает.
— Ну ладно тебе! — смеюсь я. — Не рычи на девочку.
— Да я только из химчистки! Чего Тунцов хотел?
Объясняю в двух словах. Маша внимательно слушает нас.
— Развалит же, мразь, — вздыхает Медведев. — Еще и какую-нибудь Вашу Нечисть в судьи купят. Чего делать будем?
— Ну а что тут сделаешь? Надо их по другим эпизодам прикрепить.
— Я знаю — что делать, — вмешивается Маша.
Мы переводим на нее скептические взгляды.
— Я крёстному позвоню, — набирает она на телефоне номер.
Крестный у Маши серьёзный. Главный прокурор…
— Маш, да ты что! У нас ни доказательств… ничего нет! Смысл?
— Дядя Лёша, здравствуйте. Это Маша!
Дальше следует короткий разговор «как дела» и прочее.
— Дядя Леша, а я с вопросом к Вам. Подскажите что делать, если прокурор предлагает взятку должностному лицу, а также угрожает забрать и развалить дело?