Ее последний вздох
Шрифт:
Когда Маргарита снова набрала четыре цифры и потянула, все так же безрезультатно, Трейси сказала:
– Дайте я попробую. Какой код?
– Мой день рождения, – сказала Маргарита. – Чтобы я не забыла. 0-4-1-7.
Та же комбинация открывала сейф с пистолетом. Трейси набрала, потянула – бесполезно.
– У меня в грузовике болторез, – сказал один из криминалистов.
– Неси.
Через несколько минут дужка замка была перекушена. Трейси освободила замок из петли, отодвинула задвижку и потянула дверь на себя.
– Там есть свет, – сказала Маргарита. – Шнурок.
Кроссуайт протянула в темноту руку, ощутила, как что-то щекочет ей
Уолтера опять привели в комнату для допросов, только теперь на нем был красный костюм типа комбинезона, какие в тюрьме округа Кинг выдавали всем арестантам, белые носки и шлепанцы. На этот раз Трейси и Кинс не стали ждать, пока он «дойдет». Они вошли в комнату вместе. Снимать с Гипсона наручники Трейси не стала.
– Мы были у вас в гараже, Уолтер, – сказала она.
Кадык на горле Гипсона подпрыгнул и опустился.
Кинс выложил на стол фото в пластиковом файле и подтолкнул к нему.
День рождения Маргариты не сработал потому, что ее муж сменил либо код, либо сам замок. Среди сотен «мушек», изготовленных Уолтером Гипсоном и прикрепленных к пробковой доске на стене, были с полдюжины фото обнаженной Анжелы Шрайбер. На некоторых из них Трейси опознала затасканный серый ковер из мотеля на Авроре. Значит, Уолтер был куда сильнее увлечен девушкой, чем хотел казаться. А людям, которые лгут о своих чувствах, обычно есть что скрывать.
Гипсон понурился, по его щекам потекли слезы.
– Кажется, теперь мне нужен адвокат.
Глава 12
Трейси открыла банку с кошачьими консервами и оставила ее на столе – не было сил лезть еще в шкаф за миской. Роджер и так не возражает. Себе она вытащила из холодильника салат, который не успела прикончить за обедом, вывалила сверху содержимое банки с тунцом и пошла со всем этим в гостиную. Когда она проходила через комнату, ее взгляд упал на лэптоп на столе, и она сразу подумала про дело Бет Стинсон. Которым занимался Ноласко.
Напарником Джонни больше десяти лет был Флойд Хетти, закоренелый женоненавистник и расист. А когда Ноласко выбился в сержанты, новым партнером Хетти назначили Трейси. Тот поглядел на нее и заявил:
– Нет уж, с Дикой Трейси [15] я работать не буду, – после чего быстренько уволился. Вик сказал ей тогда, что она родилась в рубашке. За парочкой Ноласко – Хетти не числилось никаких висяков – впечатляющий факт, которым они никогда не упускали случая щегольнуть перед другими полицейскими, хотя все знали, что оба не чураются сомнительных методов: никому не известные уличные осведомители проходили у них в качестве свидетелей, «признания» вытягивались с помощью проверенных уловок, а в одном-двух случаях подозреваемые даже падали и причиняли себе заметные повреждения.
15
Игра слов, обыгрывающая имя Дика Трейси, детектива, персонажа ряда произведений американской массовой культуры.
Трейси
Вместо этого она решила обратиться в архив штата с запросом по делу Стинсон, хотя действовать придется осторожно. Ноласко – мстительный тип, и он наверняка слетит с катушек, если до него дойдет слух, что она копается в одном из его старых дел, а тем более – если она нароет в нем что-нибудь из того непотребства, на которое намекал в свое время Фац. Она задумалась, стоит ли говорить что-нибудь Кинсу. У него жена, трое детей, так что отстранение от службы ему просто не по карману, а кто знает, вдруг и до этого дойдет. Она решила, что сама просмотрит документы по делу Стинсон и если, несмотря на подозрительные сходства, ничего существенного для себя в нем не обнаружит, то отправит его тихонечко обратно. Ну а если какие-то подвязки с убийствами Хансен и Шрайбер все же будут, что ж, тогда эту проблему она будет решать по мере ее возникновения.
Она захлопнула крышку лэптопа и понесла салат в спальню. Едва она ступила на порог, как на заднем дворе вспыхнул прожектор, и свет залил портьеры, которыми была закрыта раздвижная дверь на балкон. Трейси подошла, раздвинула их и поглядела вниз, во двор. Дождь продолжал идти, но ветра не было, как не было и следа какого-нибудь четвероногого мохнатого нарушителя, на чье присутствие мог бы среагировать прожектор.
Хотя Кроссуайт и говорила вчера Билли, что не хочет видеть патрульную машину у своих дверей, но это была скорее бравада. Ее полу и так слишком часто приписывают разные слабости. Так что, с одной стороны, двойные стандарты, а с другой – жестокая реальность. По правде говоря, она была рада, увидев вчера полицейский автомобиль, припаркованный у обочины.
Она разделась, натянула длинную футболку, в которой обычно спала, и забралась в постель, предвкушая, как будет есть салат и перебирать телеканалы. Измученная физически, она продолжала прокручивать в голове последний допрос Уолтера Гипсона, сцены двух убийств и еще тысячу вопросов, которые не давали ей покоя. Так не пойдет – надо отвлечься, иначе она не заснет. Трейси включила цифровую видеоприставку и нашла последнюю серию «Аббатства Даунтон». Шторы вспыхнули снова.
Выключив телевизор, чтобы не подсвечивать комнату, она выскользнула из кровати, подкралась к окну и слегка приоткрыла шторы. Газон был пуст, деревья неподвижны. Так откуда же у нее это чувство, какое бывает на стрельбище – будто кто-то следит за каждым ее движением не отрывая глаз? Прожектор погас. Прошло время, свет не включался, и Трейси подумала, что все дело, наверное, в дожде, и еще что Дэн мог настроить прожектор на самый чувствительный режим. И она снова залезла в постель, пристроив верный «глок» рядом, на подушке.