Её шикарный босс
Шрифт:
— Домой? — тщательно оттирая лицо, переспросила Катя.
—Да. На этой неделе я купил новый дом. Хотел сделать тебе сюрприз, и забрать туда на выходные, но из-за глупых недоразумений чуть тебя не потерял. Обещай, что если тебе там понравится, ты останешься.
— До утра?
– Навсегда.
— Но… навсегда – это же так долго, — она заулыбалась сквозь слезы и сжала его крепкие пальцы в своих ладонях.
— Совсем не долго, если любишь.
Он подмигнул ей и включил зажигание.
Глава 26.
— Честно говоря, сначала дом мне не очень понравился, — пока машина плавно двигалась по дороге, говорил Ярцев. — В стиле Альберта, который его нашел – все светлое, мебель в пастельных тонах, занавески с рюшечками на окнах. Но во дворе есть виноградник с настоящими виноградными гроздьями. Он-то меня и покорил. Я решил, что покажу дом тебе.
— Ты так рассказываешь, что я уже заочно люблю это место, — улыбнулась Катя. Она почти успокоилась, и ей все еще не верилось, что они едут в новый дом.
— Он расположен недалеко от центра, так что на машине будет удобно добираться в город.
— И когда мы приедем?
— Уже скоро.
Машина свернула в узкую улочку, вдоль которой, утопая в полумраке тусклых фонарей, бесконечной вереницей тянулись ухоженные частные домики, и вскоре остановилась.
— Приехали.
Ярцев улыбнулся и вышел из машины. Усталость, как рукой сняло. Хотелось скорее показать Кате дом, обнять ее и поцеловать, неспешно, по-настоящему, наслаждаясь каждым мгновением.
Девушка тоже понемногу оживала. Октябрьская ночь окатила прохладой, заставляя ёжиться, и в нос ударил запах пожухлой травы и сырости. Она засунула руки в карманы черной курточки Марго и шагнула к забору.
Ярцев достал из кармана пальто ключи и отомкнул невысокую калитку.
Во дворе царил полумрак, но Кате удалось разглядеть плетущиеся вверх ветви винограда.
— И правда, виноград, — коснувшись переспелых гроздьев, сказала она. — Наверное, некому было собрать его вовремя.
— Да он и до морозов провисеть может.
Ярцев встал у нее за спиной и тоже взял гроздь в руку.
— Надо будет на выходных его собрать, — тут же решил он.
— Полдня придется провозиться, чтобы весь срезать.
— У меня теперь есть очаровательная помощница, — он лукаво улыбнулся, подхватил ее за талию и потянул за собой в сторону высокого крыльца.
Катя рассмеялась, повернулась к нему и обхватила его колючие щеки руками.
— Я тебя люблю, — сказала она и крепко поцеловала его в сухие губы.
— Я тоже тебя люблю, Катюша, — он убрал с ее лица медную прядь, выбившуюся из давно растрепавшегося хвоста волос, и коротко ответил на поцелуй. — Только пойдем скорее в дом. Мне не терпится принять душ и приготовить чего-нибудь поесть.
— Пойдем, — она снова заглянула в его глаза, словно не веря, что это происходит с ней, и улыбнулась.
Он взял ее за руку, повел за собой в дом и зажег в прихожей свет.
Катя сняла куртку и с нетерпением переминалась с ноги на ногу, все ждала, когда он отыщет ей комнатные тапочки в одной из больших коробок, сброшенных у стены.
— Саш, да не надо их искать, я так пойду.
— Полы холодные, это же дом, Катя. Нельзя босиком ходить, простынешь. Если останемся здесь, сделаем теплый пол, тогда можно будет как угодно ходить, — извлекая из коробки пушистые старые тапочки, говорил он. — Я еще вещи распаковать не успел, только коробки перевез. Давай, помоги мне отыскать для тебя теплый халат, и можешь идти в ванную.
Она опустилась на колени рядом со второй коробкой, и вскоре нашла теплый халат черного цвета.
— Этот?
— Ну, хотя бы этот. Полотенца в ванной есть. Идем, я тебя провожу.
Ванная комната располагалась сразу за просторной и светлой кухней. Сбоку виднелась каменная лестница, ведущая на цокольный этаж.
— Внизу подвал? — с интересом вытянула шею Катя.
— Нет. Там бильярдная.
— Научишь меня играть в бильярд?
— Обязательно, но не сегодня. Иди, купайся, я пока посмотрю, что есть в холодильнике.
Катя с благодарностью улыбнулась, и скрылась за дверью.
Ярцев вернулся на кухню. Достал из холодильника бутылку коньяка и плеснул себе выпить. Потом ловко нарезал лимон и сервелат, открыл банку зеленых оливок и принялся ждать Катю.
Она долго не появлялась, и он, опрокинув в себя дозу коньяка, принялся жарить яичницу.
— Саш, я запустила стиральную машинку, ничего? — высунулась из ванной Катя. — И еще фена нигде нет.
— Его и не было, — повернулся к ней он. — Вытри волосы полотенцем, пока придется потерпеть.
— Ладно.
Она выпорхнула из ванной, закутанная в его халат, который был слишком длинным и волочился по полу, и тут же принялась доставать из буфета тарелки и вилки. Ее мокрые волосы в беспорядке рассыпались по плечам, на лице не было и тени косметики, но Ярцев подумал, что именно такой Катя ему нравится больше всего.
— Саш, ты же хотел в душ. Иди, я сама дожарю, — оттеснила его от плиты она.
— Как скажешь, — он подарил ей поцелуй и ушел в ванную.
Катя дожарила яичницу и накрыла на стол. Рядом с Ярцевым ей нравилось готовить, она заметила это еще в Абхазии. Хотелось, чтобы он съел все, до последней крошки, а потом улыбнулся и сказал, что вкусно.
Вскоре он вернулся на кухню в сланцах и еще одном длинном халате, только синем, с золотистым тиснением.
Они поужинали, а потом перебрались на мягкий диван в углу кухни, и долго сидели, закутавшись в один теплый плед на двоих. Медленно пили коньяк, и все говорили. Ярцев рассказывал ей про Дальний Восток. Про свой родной край, про Тихоокеанский флот, и про памятник Катюше, все ждущей своего моряка.
Она слушала его, не перебивая, чуть дыша, с восторгом впитывая каждое слово, и уже тоже хотела увидеть омываемый Японским морем Владивосток.