Ее сказочный волк
Шрифт:
Официантка подошла с ручкой и блокнотом.
— Что я могу вам принести?
Изабель бросила беглый взгляд на меню, но затем закрыла его, вручая официантке.
— Я думаю, что попробую его любимый «Кинг-Конг». «Кинг-Конг», но с клубничным молочным коктейлем и сладким картофелем фри.
Официанта записала заказ в блокнот, а затем посмотрела на Зандера.
— Я возьму то же самое, но с шоколадным коктейлем и хрустящим картофелем фри, — ответил он.
После того, как официантка ушла, Изабель спросила его:
— Итак, расскажи мне об Иезавель. Как долго она у тебя? — Изабель разгладила бумажную салфетку.
Зандер
— С тех пор, как я был мальчиком. Иезавель — старая девушка, но она мой лучший друг. Она везде ездит со мной.
— Везде?
Он кивнул.
— Везде. Теперь ей тяжело, ей почти пятнадцать лет, но она любит быть со мной, и у меня нет других вариантов.
— Как думаешь, что произошло сегодня? Должно быть, ты был в отчаянии, — спросила Иззи.
— Я не был в отчаянии. Я был в ярости. Иезавель никогда не делала ничего подобного раньше. Она очень умна и лояльна. Плюс, грумер — из тех людей кому я доверяю. Он вечно заботится о Иеззи, но он нанял нового стажера, и, как я уже говорил, Иезне легко сходится с незнакомыми людьми. Причина, по которой я был так удивлен, что она не только подошла к тебе, но и позволила тебе посадить ее в свою машину, потому что Иезавель не любит женщин. Не спрашивай меня, почему. Пока она росла, в ее жизни были только мой отец и я, поэтому, возможно, это имеет к этому какое-то отношение, но всякий раз, когда я привожу домой подружку, то возникает проблема.
Изабелль нахмурилась.
— Это не похоже на пушистую мохнатую морду, которая нашла меня сегодня днем. Она привлекла мое внимание, облизывая мою ногу.
Зандер засмеялся.
— Это не похоже на мою Иеззи. Укусить твою ногу, да, но определенно не лизать.
— Значит, она не дает тебе обзавестись компанией? Вообще?
Официантка поставила на стол их коктейли.
— Еда скоро будет готова.
— Спасибо. — Зандер кивнул официантке, но затем повернулся к Иззи. — У Иезавель нет проблем с женщинами в составе большой группы, поэтому вечеринки в порядке. У нее проблемы с одной наедине.
Изабель играла с пластиковой соломинкой.
— Мне кажется, она ревнует. Не то, чтобы я винила ее.
Он облизнул губы. Это был намек или просто вежливость? Зандер вдохнул. Запах Изабель был чистым и подлинным, но это было там. Искра притяжения. Осторожная и неуверенная, но бесспорная, и его волк завыл.
— Может быть, — тихо ответил Зандер. — Или, может быть, она никогда не сталкивалась с такой женщиной, как ты. Кем-то особенным.
— Я в этом не уверенна. У меня всегда была связь с животными. — Глаза Изабель встретились с его. — Моя мама была перевертышем, поэтому я могу только предположить, что получила связь с животными от нее. — Она пожала плечами. — Кажется, я всегда, знаю, что им нужно. Мне легче достучаться до них, чтобы успокоить. Я добровольно прихожу в несколько приютов, и из многих спасенных, я помогла устроить в хорошие дома.
— Твоя мама была перевертышем? — спросил он.
Глава 5
— Она умерла, когда я была маленькой. Как и у тебя, были только я и папа.
Зандер посмотрел на нее.
— А что на счет твоего отца? Он тоже перевертыш?
Иззи покачала головой.
— Нет.
— Мне очень жаль, Изабель. — Он протянул руку и обхватил ее руку, сжимая пальцами ладонь. Ее запах стал насыщенным, ее возбуждение было густым и чистым в тот момент, когда он коснулся ее. Его волк зарычал на влажный запах ее мускуса, требуя, чтобы он притянул ее через стол и поцеловал ее со страстью.
— Не стоит. — Она пожала плечами. — После того, как мама умерла, он отдалился от меня, поэтому я была сама по себе, задолго до того, как он скончался.
— Наверное, можно с уверенностью предположить, что ты мало что знаешь о том, чтобы быть двуликим, — предположил он.
Иззи снова покачала головой.
— Ничего, кроме того, что я читала.
— Я родом с гор возле долины реки Рашен-Ривер. (Прим. пер.: река в США в штате Аляска. Вытекает из Верхнего Русского озера и протекает через горы Кенай и Нижнее русское озеро). Там живет много семей перевертышей. — Он сделал паузу, определяя, поняла ли она его. — Моя семья все еще там.
— Не могу поверить, что ты оставил такой мир и естественную красоту ради этой крысиной своры. — Она вытащила ладонь от его хватки, чтобы указать на себя, и ему пришлось перестать хватать ее руку. — Я бы? Ни за что! — Она выдохнула. — В этом городе едва можно дышать.
Зандер кивнул, облизывая губы.
— Я знаю, что это сложно. Меня атакуют все неприятные запахи, которые производит этот город, но я с этим справляюсь. Как и ты. Это то, что делают перевертыши.
В точку.
Изабелла впилась в него взглядом, и закашляла, хватая другую бумажную салфетку. Зандер не был уверен, был ли взгляд на ее лице потрясением, неожиданностью или отвращением. Он лишь признал, что тоже перевертыш, и для большинства женщин это было сродни афродизиака. Но опять-таки Изабель не была такой, как большинство женщин, поэтому, вероятно, его волк так сильно хотел ее.
— Зандер, я… — Ее слова застряли во рту, когда официантка принесла еду.
Официантка поставила их тарелки и кинула небольшую стопку дополнительных салфеток в конце стола.
— Принести что-нибудь еще? — спросила она.
Изабель покачала головой.
— Думаю, пока нам ничего не нужно.
Официантка ушла, и Зандер взял половину своего сэндвича, но не сводил глаз с Изабель. Слабый румянец окрасил ее щеки, и нервная энергия, шедшая от нее волнами, была слишком густой для его носа. Неужели факт того, что он перевертыш, делал ее такой напряженной, или это потому, что она хотела его столько, сколько он хотел ее?
По общему признанию, у нее не было такого опыта. Он снова вдохнул и улыбнулся про себя. Ее трусики были влажными. Знала ли она это или нет, она хотела его. Тем не менее, инстинкт был инстинктом, и с женщиной-перевертышем, которая была мокрой и возбужденной, как Изабель, они уже должны были трахаться у стены в дамской комнате. Его рот наполнился слюной при мысли, о ее обнаженных пышных формах, его бедра вбиваются между ее бедер.
Изабель подняла соломинку из густого ягодного молочного коктейля. Вид ее розового языка, скручивающегося вокруг матового пластика, был настолько эротичным, что член Зандера дрогнул в ответ. Он застонал про себя, думая о том же полном рте на его твердой длине.