Её я
Шрифт:
– Если я перееду в квартиру в районе Гольхак, то куда же вы денетесь, хаджи? Дорогой мой, одумайся! Не зря ведь говорится: домашний светильник в мечеть не относят!
Фаттах со смехом ответил ему:
– Потому что свет, который в доме разрешен, в мечети запрещен… Но послушай, Немат, говорят ведь и так: если Бог зажег светильник, тот, кто захочет его задуть, бороду опалит себе!
И Али рассмеялся, но Немат сердито фыркнул и ушел, ворча что-то себе под нос.
Господин Фаттах вернулся в залу, и я встал из уважения к нему. Он сделал мне знак садиться:
– Все дело в том, что
Я рассмеялся, а Фаттах стал внимательно разглядывать мое лицо, потом спросил:
– А ты зачем, собственно, пришел? Только чтобы посмеяться?
– Я пришел по делу. Во-первых, хотел бы, чтобы вы посмотрели рукопись, во-вторых, получить у вас разрешение…
– Рукопись мне не надо показывать! – отрезал он. – И вообще, не кривляйся. «Получить у вас разрешение…» – передразнил он меня. – Разве повествование закончено? А где же завершающий эпизод?
Я вновь рассмеялся и сказал:
– Что касается «меня», то повествование закончено…
– А что касается «ее» – нет, не закончено. Как насчет «Каз'aлика наджаз'a аль-кафир'uн»? [97]
– Что-что? Не понял…
– «Каз'aлика наджаз'a аль-кафир'uн»! Аллах в Коране исчерпал всю историю неверных! Следует исчерпать, то есть довести до конца повествование…
– Исходя из ваших слов получается, что в конце должно стоять «Аль-ак'aба лиль-мутак'uн» [98] .
97
Это исчерпывает неверных (арабск.).
98
Остальное – для праведников (арабск.).
– Э, нет! Где мы и где праведники? Если бы ты хотел дать мне достойный ответ, тебе следовало бы привести другое речение: «Каз'aлика надж'a аль-мумен'uн» [99] . Нужно завершить повествование так, чтобы оно имело смысл для богобоязненных…
Некоторое время мы молчали. Потом он воскликнул:
– Как бы то ни было, хорошо, что ты пришел именно сегодня. Сегодня произойдет важное событие!
– Какое?
– Современная мамаша на такой вопрос сказала бы: «слишком уж ты любопытный». Мамаша прошлых дней сказала бы: «не любопытствуйте чрезмерно».
99
Так спасем богобоязненных (арабск.).
Я рассмеялся:
– Разницы между современным и былым я не вижу…
– Вот это ты правильно заметил!.. Отличие если есть, то небольшое. В старину мамаши высказывались так: «О хорошем молчи, о плохом говори, и Аллах тебе в помощь». Сегодняшние переиначили: «О плохом говори, о хорошем молчи, и психолог – подмога!» Как говорится, что в лоб, что по лбу. Нельзя сказать с определенностью, лучше прежние или нынешние. Мои маленькие глаза много больших событий повидали… В детстве моем говорили: «или хиджаб, или учеба», в зрелые годы я услышал: «или хиджаб, или подзатыльник». У судьбы много таких игрушек в мешке… Кстати… – Он внимательно посмотрел на меня. – Ты замерз?!
Он был прав. Я сам не осознал этого, но в зале было холодно, и у меня аж зубы стучали.
– Нет, господин Фаттах! Все нормально! Зала просторная, а печка, видимо, плоховато греет…
– Опять ты кривляешься! «Зала просторная, а печка, видимо…» Посмотри внимательно: печка вообще не горит!
Я посмотрел на газовую печку-обогреватель: она, действительно, не была зажжена. Он встал, подвел меня к окошку, куда выходила труба обогревателя, и показал мне сквозь стекла на что-то похожее на комок сухой травы и стружек. Непонятный предметбыл прикрелен к трубе прямо на выходе ее из дома на улицу.
– Похоже на голубиное гнездо…
Он кивнул. Я понял: ради того, чтобы сохранить гнездо голубя или воробья, здесь не включали печку. Рассмеявшись, я сказал:
– Но ведь они сами виноваты, что свили гнездо на трубе?
– Нет, неправильно. Виноваты мы, что трубу вывели под их гнездом!
Я искал какой-то логический довод.
– Но ведь трубу вы сделали раньше, следовательно…
– Ну вот, начинается! Не надо демагогии, молодой человек! Если начать считаться, что раньше, что позже… Мальчишки в очереди, перемешавшейся в толпу, еще могут кричать: мы, дескать, первые пришли, мы первые…
Какая-то тяжесть заставила меня замолчать и сесть в кресло. И он замолчал. Потом он сел напротив меня и спросил:
– Я уже сказал тебе, чувствуй себя как дома. Хорошо, что ты сегодня пришел. Четверг вечером, пятница утром… Однако ты не сказал, зачем же ты пришел.
– Я побеспокоил вас для того… В общем, хотел лучше вас узнать!
– Еще лучше узнать?! Но разве есть что-то, чего ты не знаешь? Пожалуй, одного не хватает только для полной идентификации моей личности – отпечатка пальца… Так вот тебе:
– Ну как? Хорошо получилось?
Я от души расхохотался.
– Я не это имел в виду… Я имел в виду знание внутреннее… Настоящее знание!
Али Фаттах вздохнул и произнес:
– Как сам ты говоришь, смотри… – И он начал ритмично постукивать по ручке своего кресла: – Главы «1. Я», «1. Она», «2. Я», «2. Она», «3. Я», «3. Она»…
Вновь я рассмеялся:
– В общем, смотри всю книгу!..
Все это было более чем удивительно. Вот мы сидим друг напротив друга в главной зале этого дома. Сидим «я» и «он». Он с этими сросшимися, седыми теперь бровями. С этим его сердцем… Любящим сердцем, сердцем, вероятно, уже больным… Все здесь вокруг какое-то значимое, словно сами комнаты, стены этого дома говорят что-то. И я негромко произнес:
– Нитакого нет, как вы, на Знападе и на Востоке…
– Что это за речь исковерканная? – Он рассмеялся. – Вы грешите орфографическими ошибками, уважаемый!
Как-то я совсем скис… К счастью, послышался голос Немата. Он с кем-то громко разговаривал во дворе:
– …Я просто не пойму: что случилось с хаджи? Все раздал начисто! Какой-то молодой человек к нему в гости пришел… Мне уже кажется, он свою одежду скоро отдаст! Ничего не осталось! Все раздал. Ничегошеньки нет… Ничегошеньки!