Ее звали княжна Тараканова
Шрифт:
Петр Федорович
1773 году сентября 17-го
Из манифеста Емельяна Пугачева
«Батюшка Петр Федорович», «осударъ наш Петр III» — свергнутый собственной женой, предательски убитый за карточным столом братьями Орловыми, неизвестный, нелюбимый и, несмотря ни на что, ставший символом насилия, бесправия, неосуществившихся надежд. Убийство у трона рождало чувство, что именно он должен был быть иным, лучшим, справедливейшим. В порохе человеческого отчаяния и гнева законный правитель еще оставался необходимым, как незыблемым казалось
Родная станица на Дону. Армия в семнадцать лет, после ранней казачьей свадьбы. Сражения Семилетней войны. За отвагу и «проворство» ординарец казацкого полковника Ильи Денисова в составе корпуса Захара Чернышева. В 1764 году армия М. Н. Кречетникова в Польше. В 1768-м осада Бендер под командованием П. И Панина. И увольнение по болезни на родину в чине хорунжего. Случайное столкновение с казацкими властями заставило бежать из родных мест. Пугачев направился на Яик.
…Всему свету известно, сколько во изнурение приведена Россия, от кого ж — вам самим то небезызвестно: дворянство обладает крестьянами, и хотя в Законе Божьем написано, чтоб они крестьян так же содержали, как и детей, но они не только за работника, но хуже почитали собак своих, с которыми гонялись за зайцами; компанейщики завели превеликое множество заводов и так крестьян работой утрудили, что и в ссылках никогда того не бывает, да и нет, а напротив того, с женами и детьми малолетними не было ли ко Господу слез?
Из воззвания Емельяна Пугачева
В конце ноября 1772 года Пугачев появился в Яицком городке, где начал называть себя Петром III. Почти сразу он был выдан властям. 19 декабря отправлен в Симбирск и оттуда в Казань. 29 мая 1773 года, за три дня до получения распоряжения о его отправке на каторгу, бежал из-под ареста.
В это же время на Яике стал известен приговор над участниками волнений 1771 года. Помимо суровой расправы с наиболее деятельными повстанцами правительство устанавливало поголовное обложение «всех бывших в мятежнической партии» для покрытия убытков, понесенных во время волнений казачьими атаманами и старшинами. Многие решают бежать на Кубань и в Турцию. Новое появление Петра III — Пугачева встретило на этот раз горячую поддержку.
В июне 1773 года княжна Владимирская приехала во Франкфурт-на-Майне, где встретилась с «голштинским претендентом». В первых числах июля княжна Елизавета и Филипп Фердинанд Лимбургский «герцог Шлезвиг-Голштейнский князь» отправились для встречи с конференц-министром трирского курфюрста в Нейсес. В последних числах июля княжна Елизавета объявила о своем отъезде в Россию и обратилась с письмом к вице-канцлеру А. М. Голицыну.
А. П. Шувалов — Вольтеру. Петербург.
20 ноября 1771
Милостивый государь!
Ее величество императрица изволила мне повелеть спросить вас, не найдется ли в числе парнасских подданных, которые, по всей справедливости, почитают вас своим патриархом, — молодого литературного новобранца, способного составить журнальную статью по следующим пунктам, продиктованным мне самой государыней.
1. О гнусности покушения, совершенного против короля Станислава (Понятовского, за несколько дней до письма, в ночь на 3 ноября 1771 г. — Н. М.).
2. Напомнить Римскому императору, что турки два раза осаждали Вену.
3. Можно ли терпеть турецкие гарнизоны в польских городах?
4. О
5. Изобразить удивление Яна Собесского при виде своих соотечественников в союзе с турками!
6. Безрассудные крестовые походы в былые времена длились более столетия; почему теперь был бы неосуществим разумный союз двух или трех государств?
Вот, милостивый государь, те главные пункты, которые ее величеству угодно поручить развить без больших политических подробностей: ей желательно более озадачить, чем убедить толпу. Она полагает, что тысячи червонцев, для получения которых при сем прилагаю переводный вексель, будет достаточно в вознаграждении этой легкой шутки, которая однако должна остаться в тайне. И так вы уполномочены выдать их избранному вами автору; но государыне непременно угодно, чтобы самый выбор сделан был вами.
Так как это письмо некоторым образом официальное, то я не смею прибавить к нему от себя ничего более, как выражение моего удивления и почтения, с которым, милостивый государь, имею честь быть и прочее
граф Андрей Шувалов
С.-Петербург, 20 ноября 1771 года.
Вольтер — А. П. Шувалову. Ферней.
23 декабря 1771 г.
Ваше сиятельство!
Я имел честь получить письмо ваше, передающее приказание, которым удостаивает меня ее величество, августейшая государыня ваша, моя и та, которая достойна быть повелительницею всего мира. Я по счастию приискал молодого литературного новобранца, и он взялся передать в нескольких строках ее великие мысли, которые должны бы были найти поддержку во всей Европе. Мне стоило лишь оставить у себя 1000 червонцев и обмакнуть перо в чернильницу. Мне лестно писать под диктовку ее могучего гения: это одно, может быть, дает мне право на звание парнасского патриарха, которым вы меня удостаиваете; а пока я имею лишь приличные этому званию лета — достоинство, которое приписываю игре случая и которое со временем утрачивается.
Я долго придумывал заглавие для этой статьи: воззвание к государям было бы прилично, если бы все эти господа, по божьей и ни по чьей милости, любили, чтобы к ним взывали!.. Советы народам, но их более не слушают, при всемогуществе невежества и предрассудков… И так я решился, согласно предначертаниям ее величества, более озадачить толпу, чем убеждать ее; и потому статья эта появится, в будущем январе, в двух лучших журналах: французском Меркурии и Меркурии историческом и политическом, под заглавием Набат на разбуждение королей. Пока посылаю вам рукопись.
Слово официальное, употребленное в вашем письме, налагает на меня почтительное молчание; хотя, по моему мнению, все то, под чем пишешь свое имя, должно быть официально: одни плуты, фрероны или иезуиты понимают это иначе.
С совершенным уважением, имею честь быть вашего сиятельства и проч.
Вольтер
Опасностей возникало много. Первая турецкая война, которую пришлось вести правительству Екатерины, заняла 1768–1774 годы. Удачи сменялись неудачами, блестящие победы вынужденными, хотя и временными, отступлениями.