Её звали Лёля
Шрифт:
– Ладно, пошли, нечего нам тут торчать, – сказал Балабанов. Он выбрался из окопа и побежал на запад, в сторону позиций батальона. Я последовал за ним, низко прижимаясь к земле. Впереди уже стала раздаваться ожесточённая стрельба. Загремели выстрелы танков и разрывы снарядов.
Мы кубарем влетели в окоп рядом с небольшим блиндажом. «Откуда только брёвна взяли для его строительства? Вокруг голая степь на сотни километров», – подумал я. Когда забрались внутрь, увидел мужчину крепкого телосложения с двумя «шпалами» на петлицах. «Значит, майор», – вспомнил знаки отличия РККА. Он сидел на жестяном ведре и набивал патронами магазин для ППШ. С недавних пор я уже знал, – это пистолет-пулемёт Шпагина. Странно: когда забавлялся с компьютерными играми, даже не интересовался, что слово означает. Мне было тупо лень узнавать. Все эти АКМ, ППШ, АПС, РПК, КПВТ, ДШК и прочие. Голову сломаешь, пока запомнишь. Да и зачем? Теперь жизнь заставила разбираться. Спасибо Петро, он рассказал. Конечно, современного оружия тут нет, и до изобретения автомата Калашникова ещё несколько лет. Потому придётся пользоваться тем, что в наличии. И запоминать, чтобы не позориться.
– Здравия желаю, товарищ майор, – сказал Балабанов, вскидывая руку к козырьку. – Вот, прибыл в твоё распоряжение вместе с бойцом из своей батареи.
Майор поднял голову. Посмотрел на нас и неожиданно широко улыбнулся.
– Здорово, Балабанов. Негусто ты мне подмоги привёл.
– Так я тебе, Серёгин, и так уже всех отдал. Вот, мы последние.
– Ну, будем воевать, – ответил майор. – Проходите, присаживайтесь. Есть хотите? У меня тушёнка осталась и сухари. Во фляжке вода. Водки, прости, Балабанов, нету. Тебя как звать? – спросил меня.
– Сержант Кадыльбек Агбаев, товарищ майор! – вытянулся я.
– Казах, что ли?
– Так точно!
– Сіз ай жерде тудыыз? – неожиданно по-казахски спросил Серёгин, чем удивил нас обоих вместе с капитаном.
– Простите, товарищ майор, по-казахски не говорю, – ответил я.
– Это почему? Кстати, я спросил, где ты родился.
– Да я, в общем… из Камызяка, село такое есть неподалеку от Астрахани.
– Родители есть?
– Так точно.
– Откуда?
– Северо-Казахстанская область, Уральск. Прадед там муллой работал, мечетью управлял.
– А потом?
– В середине 1930-х перебрались под Астрахань, голодно было.
– Так ты у нас, получается, поповский внук, – рассмеялся майор. – Ладно, не кипишуй. У меня прадед у самого архиереем был. А что язык родной не знаешь – плохо. Ладно, давайте, жуйте быстрее, полезут сейчас.
Но поужинать мы так и не успели. Немцы навалились всем табором, и нам пришлось оставить майора Серёгина. Он продолжил управлять остатками своего батальона. Мы же с Балабановым отбежали в сторону и заняли позиции в окопе. Я первые секунды зачарованно смотрел на красоту, которая раскинулась впереди. Под ярким светом луны во все стороны летали красные и белые светлячки. Они двигались то по прямой, то по параболе, иногда делали резкий поворот на месте и устремлялись в другом направлении.
– Башку пригни, чего высунулся! – услышал я резкий окрик рядом. Это оказался незнакомый солдат. Он сидел на дне окопа с винтовкой между ног.
– Красиво, – сказал я. – Светлячки.
– Ну и дурень, – боец покачал головой в каске. – Это трассеры! Попадёт такой тебе в кумпол, и взбрыкнёшь копытами.
– Трассеры? – спросил я, вспоминая слово. Оно показалось очень знакомым. – Ох, ты ж, ё-моё! – вспомнил и быстро присел. Трассирующие пули! Вот что это такое! Брякнувшись вниз, я глупо рассмеялся. Надо же, нашёл «светлячков»! Когда же поумнею-то, в самом деле?
– А чего мы ждём? – спросил через некоторое время.
– Когда ближе подойдут, – невозмутимо ответил боец. – Далеко ещё они. Не видно ни черта.
– Батальон! К бою! – прозвучала команда, и солдат быстро поднялся и занял место в ложбинке на бруствере. Я расположился рядом и стал всматриваться в лунную степь. И хотя трассеры продолжали шнырять туда-сюда, больше внимания на эту «красоту» не обращал. Стал высматривать немцев. Обнаружить их оказалось просто – они короткими перебежками двигались к нам, прячась за танками.
«Чем же от них отбиваться?» – с ужасом подумал я. Ведь ни одного орудия у нас не осталось! Словно услышав мой молчаливый вопрос, боец рядом сказал громко:
– Там, внизу, ящик с гранатами. Я сделал пару связок. Для танков. Бери.
В следующее мгновение наш батальон открыл огонь по врагу. Я тоже стал стрелять, особо не прицеливаясь. Захватило общее стремление накрыть противника свинцовым ливнем, чтобы головы поднять не мог. Грохот от стрельбы поднялся такой, что я перестал слышать все остальные звуки, и даже рокот танковых моторов почти пропал. Передергивая затвор винтовки, я посылал в фашистов пулю за пулей и даже, кажется, в кого-то там попал.
Но беда в виде трёх танков, что пёрли прямо на нас, никуда не девалась. Вражеская пехота немного отстала от них из-за нашего плотного огня, а бронированные машины ехали дальше, не заметив, что их сопровождение не поспевает.
– Коля! Танк! – крикнул мне Балабанов. Я бросил взгляд на капитана, и всё внутри меня похолодело. «Посылает на верную смерть», – подумал и, схватив связку гранат, полез через бруствер.
Глава 87
Лёля нашла старика неподалеку от кухни. Ему удалось выпросить у ездовых немного пшеницы, и теперь Стешка и другие лошади наслаждались зерном, громко хрумкая.
– Сан Саныч! – позвала Лёля. Старик обернулся.
– Ааа! Дочка! Вернулась?
– Не совсем. Сан Саныч, мне помощь ваша нужна. Опять. Уж простите, – сказала Лёля.
– Ну что ты все извиняешься-то? Говори, помогу чем смогу.
– Дайте мне, пожалуйста, лошадь с подводой. Я к зенитчицам поеду. У них всего одна санинструктор осталась. Буду им помогать, – сообщила девушка.
Лицо старика помрачнело. Когда проезжали позиции зенитного батальона, он видел то месиво, в которое его превратили немецкие танки с самолетами. Рассмотрел при свете звезд огромное количество воронок от разрывов разной силы, опрокинутые орудия и гильзы. Много, целые россыпи стреляных пушечных гильз. Тогда он еще подумал, какая это мука для молоденьких девчушек – таскать такие тяжести. Каждый снаряд по 17 килограммов, а сколько их нужно, чтобы германца остановить? Сотни, тысячи, и все на тонких девичьих руках.
– Я тебе подводу, дочка, не дам, – сказал Сан Саныч. Лёля было открыла рот, чтобы начать его переубеждать, но тот продолжил. – Ты, дочка, верно, из городских?
– Да, – призналась Лёля.
– С лошадьми управляться знаешь как?
– Нет.
– Потому подводу и не дам. И себе шею свернешь, и лошадку погубишь. С тобой поеду, – сказал, как отрезал, Сан Саныч. Он подошел к Стешке и стал ее впрягать обратно в повозку, приговаривая: «Ну что ж, Стешенька. Придется нам с тобой снова красной армии послужить. Уж ты не подведи».