Эффект Фостера

Аллен Селина

Я скучающе оглядывала испачканный пылью край своего черного платья, на лаковых ботиночках был налипший слой грязи. Погода была дождливая.

Спаркл был в леваде, поэтому в деннике, да и в конюшне я была одна. Кончики моих волнистых волос доставали до пола, в них то и дело попадали чистые сухие травинки сена. Черный ободок не давал непослушным прядям спадать на мое лицо.

Я была полна уверенности, что меня никто не найдет в конюшне, все-таки отец был занят, ведь на похоронах собралось столько людей. Родители моей мамы – бабушка и дедушка

не смогли приехать на похороны, уже позже я узнала, что у них не получилось закрепиться в США, они вернулись в Сербию, а мама никогда не общалась с ними, ведь была обозлена на них из-за нежелательного брака. И даже несмотря на то, что с отцом они любили друг друга по-настоящему, она не простила такого предательства родителям.

Повзрослев, я узнала еще одну деталь о смерти моей мамы. Второго ребенка очень сильно хотел именно отец. Ему нужен был наследник, которому можно было бы доверить долю в энергетической компании – детище его предков. Но мама не хотела больше детей, из-за чего между ними часто возникали ссоры, некоторые я даже помнила сама. Поэтому я считала, что отец виноват в ее смерти, если бы не он, она и не стала бы рожать еще одного ребенка, обрекая на смерть и себя и его.

Но в том возрасте я не знала этого и просто собиралась просидеть в деннике Спаркл до самого вечера, пока наш дом не покинул бы последний человек.

– Почему ты сидишь здесь?

Я отвела взгляд от своих грязных ботиночек и заметила в проходе Джефри. Он был одет в черные брюки и белую рубашку, светлые волосы были взъерошены как обычно, он выглядел небрежно, но опрятно. Джефри опирался плечом на дверь денника, а в руке держал самую настоящую змею. Заметив ее, я пискнула, подавляя в себе более громкий крик, который намеревался вырваться из моего горла. Змея была живой, большой и извивалась, зажатая в его руке. Джефри же даже не обращал на нее внимания. Хмуро смотрел на мое лицо, о чем-то задумавшись.

– Ты плакала? – спросил он.

Я вспомнила о том, что действительно расплакалась до его прихода и стала быстро вытирать глаза и щеки чистым краем подола своего платья.

– Нет. Я не плакса. – В тот день мне особо не хотелось, чтобы у Джефри появился очередной повод подразнить меня. Я испуганным взглядом изучала змею, которая чуть приподнявшись над его сжатым кулаком, вдруг стала кусать его за руку. Мне не хотелось показывать ему, насколько страшно мне смотреть на это существо, поэтому я просто сидела в углу денника, подтянув под себя ноги и не смея шевелиться.

– Тебе лучше отпустить ее, – сказала я, поражаясь тому, что он совсем не реагирует на укусы змеи. Он оторвал взгляд от моего лица и опустил его на змею, словно только что заметил ее в своей руке.

– Она заползла в конюшню. Посмотри, какой потрясающий рисунок, – сказал он, подходя ко мне ближе. Я мгновенно вскочила на ноги, выставляя вперед руку.

– Нет! Я и так хорошо ее вижу.

Джефри остановился и нахмурил свои светлые брови еще

сильнее.

– Ты боишься змей, – утвердительно сказал он.

– Не боюсь, – отозвалась я, что было абсолютной ложью.

Он несколько секунду смотрел на меня, затем кивнул и вышел из денника, вернулся только через пару минут и без змеи.

Я опустилась на прежнее место, он, к моему удивлению, повторил за мной и сел рядом, мы не касались друг друга, однако своим плечом я чувствовала тепло исходившее от его плеча. Я заметила покраснения и следы от зубов змеи на его руке, из некоторых отверстий все еще шла кровь, и меня охватил ужас. Несколько дней назад мы изучали ядовитых змей, обитающих в нашей местности. Если верить моему учителю, то Джефри осталось не более двух часов жизни.

– Тебе нужно в больницу иначе ты умрешь, – взволнованно сказала я. На его лице отразилось недоумение. Я кивнула на его руку. – Яд опасен для человека.

Тогда я недоумевала, как человек вроде Джефри мог не знать этого, все знали.

– Она не ядовита, – пожал плечами он. – Это был обычный уж, их укус не страшен, если нет аллергии.

Я была удивлена тем, что Фостер так просто сел рядом со мной и стал разговаривать. Мы совсем не были друзьями.

– А у тебя нет аллергии? – поспешила спросить я.

На его губах показалась маленькая улыбка, которая полностью меня обескуражила.

– Нет. А у тебя?

– На арахис, – слишком быстро ответила я. В пять лет я прикончила кусок орехового торта за минуту. Моя кожа покраснела, а язык стал таким большим, что не закрывался рот. Родители отвезли меня в больницу. С тех пор я не ела орехи.

– Арахис, – задумчиво протянул он. – Значит, маленький орешек может тебя убить?

– Полагаю, что так.

Фостер взглянул на мое платье.

– Почему ты здесь?

– Потому что хочу, – вздернув нос, ответила я. Семья Фостеров была на похоронах в полном составе. Джефри тоже был, но почему-то вдруг оказался на конюшне.

– А ты почему здесь? – спросила я.

– Пошел за тобой, – слишком откровенно ответил он, а затем, смутившись, отвел взгляд. – Подумал, ты хочешь сбежать.

Фактически я и сбежала.

В тот день он был другим, более спокойным что ли, а может просто пожалел плачущую девочку, оставшуюся без мамы.

Из кармана я достала маленькую вещицу, и по привычке начала крутить ее в руках, чтобы успокоиться.

– Что это? – спросил он, указывая на серебристую цепочку с маленькой подвеской.

Я повернула голову, сталкиваясь с Джефри взглядом.

– Мой дедушка подарил эту подвеску маме в детстве. Она сказала, что эта вещица помогла ей полюбить лошадей, ведь после подарка она заинтересовалась настоящими лошадьми и начала тренироваться. Она подарила ее мне, когда я начала заниматься верховой ездой, – рассказала я.

– Можно посмотреть? – спросил он. Я удивленно вскинула брови, ведь он никогда не спрашивал разрешения, прежде чем что-то сделать.