Эффект Фостера
Шрифт:
Я сглотнула, разглядывая серебристую подвеску в виде лошади, вставшей на задние ноги, она была литой, без единого камушка, но такой красивой. Я вложила ее в руки Джефри, и он с интересом стал разглядывать ее.
– Оставь себе, – сказала я. – Благодаря ей мама полюбила лошадей, вдруг она поможет тебе полюбить меня. – Тогда я не имела в виду настоящую «взрослую» любовь, мне просто хотелось, чтобы Джефри стал относиться ко мне лучше.
Но мне стоило понять еще тогда, в моменты, когда Джефри добрый, когда он улыбается и когда смотрит на меня этим я-ангелок
– Это предположение такое же тупое, как и этот подарок. Но спасибо, выброшу его по дороге домой, – не оборачиваясь, бросил он.
Теперь в этом деннике жила Герцогиня, но я по-прежнему часто забредала к ней, садилась на настил из чистого сена и просто думала. Я бы сделала так и в день, когда Рейджи взбесился и едва не затоптал меня под своими копытами, но мне помешала Отэм.
После того, как Джефри разозленный ушел вылавливать Рейджа, мы с подругами направились к конюшне. Я молчала, обдумывая произошедшее, Отэм молчала, а вот рот Челси не закрывался.
– Шли бы кататься на своих лошадях и не трогали бы нас, – ворочала она.
– Ты не должна была заходить туда, – разгневанно сказала я.
– Опять будешь говорить об опасности? Да мы были в полном порядке, пока не появились вы. Конь ведь из-за тебя взбесился.
– Зачем ты вообще пошла к Фостеру? – спросила Отэм.
– Захотела и пошла и не нужно этого сучьего тона, – фыркнула Челси.
– Довольно! – остановившись, воскликнула я. – Тебе лучше уйти.
– Из-за того, что я просто поговорила с Джефри?
– Нет, из-за того, что ты делаешь, что вздумается. Нельзя заходить в леваду без разрешения, – я стояла на своем. Подобное поведение несет опасность в первую очередь для Челси. Дело вовсе не в том, что я приревновала Фостера.
Ладно, дело было в моей ревности.
– Не собираюсь я уходить. И вообще, почему ты командуешь?
– Потому что это моя конюшня! – закричала я, теряя всякое терпение.
Челси сжала губы и взглянула на Отэм, надеясь на ее поддержку. Но Отэм была на моей стороне, и это придавало мне уверенности.
– Тебе правда лучшей уйти, – сказала Отэм.
Челси нервно поправила волосы и закатила глаза.
– Да, пожалуйста. Все равно мне нечем здесь заняться.
После ухода Челси я и Отэм остались вдвоем, мы хорошо покатались на лошадях, а после я вернулась домой, приняла душ и оставшийся день мы с Мейсоном смотрели какой-то глупый фильм в моей комнате.
В понедельник я не стала заезжать за Челси по дороге в школу. Не то, чтобы я все еще была зла, просто Челси демонстративно покинула наш общий чат в одном из мессенджеров, и я решила, что если она не намерена общаться со мной, то и я не буду общаться с ней. На общих уроках мы не разговаривали, в столовой я и Отэм садились за столик бейсболистов, тогда как Челси была с футболистами.
В
– Как раз хотел поговорить с тобой, – деловитым тоном выдал он.
После того, как я неделю назад застала Пейсли в маминой комнате, ярость во мне не утихала. Вернувшись домой с озера, я дождалась отца и мы поссорились. Вообще в последнее время ссор в этом доме стало больше. А все из-за одной рыжей стервы.
– Как раз собиралась этого избежать, – пробурчала я себе под нос.
– Не веди себя как ребенок и давай просто обсудим все наши разногласия, – строго проговорил отец. – В моем кабинете.
– Это не переговоры и не очередная деловая встреча, – возмутилась я.
Папа не ответил, стоял в уверенной позе, не отводя от меня выжидающего взгляда.
Я дернула головой и молча поплелась в его кабинет.
– Только быстро, Мейсон пригласил меня на свидание, – не оборачиваясь, бросила я.
По правде говоря, выяснять отношения с отцом вновь мне совсем не хотелось, но если он что-то решил, то так просто не отстанет от меня.
Я прошла в его кабинет и села на кресло, что стояло напротив его стола.
– Послушай, я понимаю, из-за чего ты злишься на меня. Более того, я понимаю твой гнев. Но я не предавал память твоей мамы, Барбара. Нам пора ее отпустить, это просто дом. Пейсли очень сильно нравится мне, но я вовсе не хочу, чтобы она заняла место твоей мамы. Это просто невозможно.
– Она копается в ее вещах.
– Барбара, нам придется что-то сделать с ними. Пойми, мы не можем жить прошлым.
– Это ее комната!
– Это больше не ее комната, это склеп! – резко выдал он.
Я покачала головой не в силах поверить его словам. Мой взгляд беспорядочно блуждал по его лицу, по маленьким морщинкам в уголках его глаз и сурово нахмуренным бровям. Он никогда не трогал ту комнату, никогда не позволял посторонним вторгаться туда. Только я была там, ведь комната все еще пахла любимыми мамиными духами с жасмином и пионом. Я не переживу, если Пейсли поселится там, навсегда вытесняя душу моей мамы.
Больше всего в этот момент мне хотелось разрыдаться и бесконечно обвинять отца в предательстве. Когда мне не удавалось достичь желаемого, к моим глазам подступали слезы. Но я больше не была ребенком и не могла добиваться желаемого с помощью слез.
Я была не права. Это переговоры.
– Я следовала твоим указаниям всю свою жизнь. Ты знал, как сильно я хочу заниматься конкуром, но не позволил мне делать это, – сказала я.
– Потому что конный спорт очень травмоопасен, – перебил он меня.
– Жизнь вообще травмоопасная штука!
– Кроме того, ты должна посвятить себя совсем другой специальности, – продолжал он, не принимая мои слова во внимание.
Я насупилась, желание накричать на него росло во мне подобно огню на поле полном сухой травы, но я понимала, что переговоры не терпят эмоций.