Эффект Лазаря
Шрифт:
Твисп смолк, погрузившись в собственные воспоминания.
Тедж прислушивался к пошлепыванию волн о борта лодки, к тихой возне крикс, суетящихся в своей клетке. Он гадал, сколько любовных связей разбилось вдрызг о принципы, подобные Твисповым.
– Будь проклят Хесус Льюис! – пробормотал Твисп.
Тедж кивнул сам себе. «Да, вот тогда-то проблемы и начались. Или, по крайности, были приуготованы». Историки задавались вопросом: «Что же совершил Хесус Льюис?» Тедж посмотрел на руки Твиспа – мускулистые, хорошо развитые, загорелые и вдвое более длинные, чем
Твисп все еще злился.
– Морянам никогда не понять, что это такое – расти островитянином! Кто-нибудь рядом всегда слаб, а то и умирает… кто-нибудь близкий. Моя сестричка была такой славной девчушкой… – Твисп покачал головой.
– Мы не произносим слова «мутация» иначе как технический термин, – подхватил Тедж. – А «уродство» – скверное слово. Ошибки – вот как мы это называем.
– Знаешь что, Тедж? Я намеренно избегаю людей с длинными руками. В нашем поколении их совсем немного. – Твисп поднял руку. – Это ошибка? Это делает ошибкой меня?
Тедж не ответил.
– Будь все проклято! – воскликнул Твисп. – Мой ученик, Бретт, вовсю переживает из-за размера своих глаз. Рыбья срань – да по его виду вообще ничего не заметно, но его в этом не убедить. Корабль всемогущий! Как он видит в темноте! Это что, ошибка?
– Это лотерея, – сказал Тедж.
Твисп скорчил гримасу.
– Не завидую я работе Комитета. Представляешь, какие гротескные и опасные формы жизни им приходится судить? Как они могут это сделать? И как они могут определить умственные отклонения? Обычно они становятся заметными только со временем.
– Но и у нас есть свои плюсы, – запротестовал Тедж. – Моряне считают, что наши ткани – самые лучшие. Ты же знаешь, какие цены платят внизу за островитянское тканье. А наша музыка, наши картины… да все наше искусство.
– Еще бы, – усмехнулся Твисп. – Слыхал я, как моряне об этом толкуют. «Как мило! Очень забавно. О! прелестно, не правда ли? Эти островитяне такие забавные».
– Такие мы и есть, – пробормотал Тедж.
Твисп просто посмотрел на него в упор. Тедж призадумался, не ляпнул ли он нечто непростительное.
Внезапно Твисп улыбнулся.
– А ты прав. Пропади все пропадом! Моряне и понятия не имеют, как развлекаться навроде нас. У нас или уж горе и отчаяние – или песни и пляски всю ночь, потому что кто-то женился, или родился, или новые барабанчики купил, или вернулся с большим уловом. У морян маловато праздников, как я слыхал. Вот ты видел, чтобы моряне праздновали?
– Никогда, – признал Тедж. Ему припомнилось, как Накано из команды Гэллоу толковал о морянской жизни.
«Работать, жениться, завести пару ребятишек, еще поработать и умереть», сказал тогда Накано. «Всех развлечений – это перерыв, чтобы кофе хлебнуть, или переезд на новую станцию».
Может, поэтому Накано и присоединился к движению Гэллоу? Драгоценное по жизни внизу развлечение, немного возбуждения. Спасение островитян. Работа по возведению барьеров. Тедж не считал, что жизнь внизу для таких, как Накано, является мрачной. Просто скучной. Их не манит интеллектуальная цель, они не ощущают даже близости горя, которая заставила бы их цепляться за радость. А наверху – наверху и шум, и краски, и очень много смеха.
– Если мы вернемся на открытую сушу, все будет по-другому, – произнес Тедж.
– Что значит «если»? Всего несколько минут назад ты уверял, что это неизбежно.
– Есть моряне, которые хотят только подводной империи. И если они…
Тедж не договорил, поскольку Твисп внезапно указал вперед и вскрикнул: «Корабль и его яйца! Это что еще такое?
Тедж обернулся и увидел почти прямо перед ними серую башню в белом кружеве прибоя у основания. Она была похожа на толстый стебель громадного небесного цветка, синего цветка, окунутого в розовый. Шторм, который несколько часов вертел их, обвел этот вид ореолом черных облаков. Башня, почти того же мрачного оттенка, что и облака, вздымалась из глубин, словно гигантский кулак.
Твисп изумленно уставился на башню. Она не была видна за пятьдесят километров, как утверждал Тедж, но выглядела она впечатляюще. Корабль! Твисп не ожидал, что она окажется настолько большой.
Там, где серое море упиралось в серое небо, облака начали приоткрываться. Разорванный горизонт расцвет двумя яркими цветками, и ни один из двоих не мог глаз оторвать от пусковой башни, находящейся в центре гигантского облачного завихрения.
– Это пусковая база, – объяснил Тедж. – Сердце морянской космической программы. Все политические фракции считают, что они должны иметь здесь своих представителей.
– Это нипочем нельзя принять по ошибке за какую-нибудь плывущую на горизонте пакость, – вымолвил Твисп. – Она совсем не движется.
– Она возвышается над водой на двадцать пять метров, – сообщил Тедж. – Моряне этим похваляются. До сих пор они устраивали только беспилотные полеты. Но дела развиваются быстро. Вот почему Гэллоу и его люди начали действовать. Моряне вскоре собираются запустить ракету с пилотом.
– А еще они контролируют течения с помощью келпа, да? – спросил Твисп. – Но как?
– Не знаю. Я видел, как они это делают, но так ничего и не понял.
Твисп перевел взгляд с башни на Теджа и обратно. Пенящийся воротник прибоя вокруг базы выглядел все шире по мере того, как лодки приближались к нему. По прикидкам Твиспа, их от базы отделяло более пяти километров, но даже с такого расстояния он видел, что прибой простирается на сотни метров в обе стороны от башни. Здесь уже были видны следы человеческой деятельности. Одно из больших морянских судов стояло на спокойной воде за линией прибоя, тогда как маленькие суденышки сновали от него к башне и обратно. Поблизости висели зонды-аэростаты – то ли для наблюдений, то ли служащие подъемниками. Лодки уже достаточно приблизились, чтобы различить морян на приливной волне, которая веером расходилась от башни.