Эффект Лотоса
Шрифт:
Лэйкин: Сейчас
Я не умею лгать. Позвольте перефразировать: я не умею лгать другим людям. Ложь, которую мы говорим себе, чтобы справиться с нашим бессмысленным существованием, чтобы почувствовать себя более значимыми, отличается от специально придуманной лжи, призванной обмануть другого человека.
Рис — ходячий детектор лжи. От осознания этого ложь, которую я подготовила о визите к родителям, прожигала мне язык. Возможно, это от того, что я знаю, что меня, скорее всего, поймают, но мысль о том,
В любом случае, к тому времени, как я слышу, как он проводит ключ-картой у двери нашего номера, я мысленно прогоняю свою речь столько раз, что она выглядит неестественной. Поэтому, когда он спрашивает:
— Как твои родители?
Я выпаливаю:
— Я ходила к Кэмерон.
Сейчас полночь, но похоже, смена часовых поясов его вовсе не беспокоит. Его темно-серые глаза холодно и спокойно смотрят на меня.
Он кидает спортивную сумку в угол и снимает пиджак.
— Она знала Майка Риксона?
Воздух, который я задержала, вырывается наружу. Рис не ругается. Если бы он был расстроен, и почувствовал себя обманутым, то просто бы молча вышел из комнаты. Я бы предпочла, чтобы он отругал меня за безрассудство, чем терпеть его холодное, как камень, молчаливое игнорирование. Вывести его из этого состояния было практически невозможно.
Я тяну длинную футболку вниз сажусь на кровати, скрестив лодыжки.
— Похоже, она понятия не имела, что у Торренса есть брат.
— Ты показала ей его фотографию? Она видела Риксона в «Док-Хаусе»? — черный галстук болтается у него на шее, он снимает кобуру и садится напротив меня.
— Нет. Я не… — мне следовало так и поступить, и я, вероятно, вспомнила бы об этом, если бы не была так сосредоточена на Дрю. — Теперь элемент неожиданности исчез. Если вернуться и возобновить допрос, то, вероятно, она не даст никакой новой информации. Тем более, что мы расстались не самым лучшим образом.
Суровое выражение его лица исчезает
— Я так понимаю, она была не рада снова копаться в прошлом.
Я смотрю в пол.
— Она солгала мне, — отвечаю я. — Не знаю, почему я не догадалась раньше. Я не могу винить в этом провалы в памяти — я знала, что что-то не так. Я просто не знала, что именно, или не хотела знать. Может быть. — Когда я смотрю на него, то меня утешает сочувствие в его глазах. — Она спала с Дрю. — Выкладываю я еще до того, как он начинает расспрашивать. Я пересказываю ему все, что узнала от Кэм. — Она утверждает, что не спала с ним в ночь нападения, но была в его доме. Говорит, что он не мог вернуться в «Док-Хаус».
Рис молча переваривает это, а затем говорит:
— Нет, если только он и не уезжал.
При этой мысли меня охватила тревога.
— Поездка от бара до дома Дрю займет больше часа.
— Время поджимает, но мы не знаем точное время нападения. Это могло произойти через час после того, как Кэмерон ушла, или через пять минут. И тогда это возможно.
И когда Дрю позвал Кэм к себе, то обеспечил себе еще одно алиби — на случай, если первое провалится.
— Дрю сказал ей не говорить полиции правду, скорее всего заявив, что это причинит мне еще больший вред и разрушит
Рис понимающе кивает.
— В профайле напавшего на тебя описывают как умного и осторожного. Эббот всегда казался мне именно таким.
Это означает, что если это Дрю покушался на мою жизнь, то он продумал нападение. Спланировал. Это не было случайным преступлением.
Я встаю, меня мутит. Начинаю ходить туда-сюда.
— Я никогда не думала, ни разу, что Дрю мог сделать… что он способен…
Даже когда Кэм сказала, что он был в баре, я просто представить не могла. С чего бы ему хотеть причинить мне вред… желать моей смерти? Это не я залетела. Я не представлял угрозы ни его свободе, ни его карьере.
— В этом нет смысла, — шепчу я себе.
Потерявшись в мыслях, я не осознаю, что Рис стоит позади меня, пока не чувствую, как по коже бегут мурашки от его близости. Он касается моей руки, и я вздрагиваю.
— Все в порядке, — говорит он, но убирает руку, когда я поворачиваюсь к нему лицом.
Я скрещиваю руки, остро осознавая, что нас разделяет лишь тонкая ткань моей футболки.
— Как ты думаешь, он действительно мог сделать это со мной?
Рис хорошо разбирается в людях. Он видит подозреваемых и их мотивы насквозь. Его мнение — единственное, что имеет значение.
Он снимает галстук и накручивает его на руку, задумавшись. Тяжело вздохнув, Рис говорит:
— Не знаю.
Его признание шокирует меня. Я качаю головой, не в силах признать, что у Риса нет даже теории.
— Ты допрашивал его. Ты и ранее обдумывал вероятность того, что он виновен. Этот Даттон что-то упустил или просто не смог собрать всю картинку…
— Я тоже что-то упустил. И упускаю сейчас, — перебивает он низким усталым голосом. — В чем мотив Эббота, Хейл?
Правильно. Мотив. У меня опускаются плечи.
— Подумай, — призывает Рис. — Ты что-нибудь вспомнила после встречи с Кэм? Вообще ничего?
Я отворачиваюсь, и меня охватывает тревога, как и в тот раз, когда мы с Рисом вернулись в «Док-Хаус». Тогда он умолял меня подумать, вспомнить… Как будто все, что мне нужно было сделать, это напрячь мозги, и ответы всплывут наружу.
— Это так расстраивает, — говорю я, качая головой. — Что пришлось вернуться сюда.
Он хмурится еще сильнее.
— Я знаю, — короткая пауза, — когда мы только занялись твоим делом, то тщательно проверили Дрю, но, как и сейчас, даже после этой новой информации, нам не понятен мотив.
Я вздыхаю. Не знаю, утешает ли меня, что у Дрю не было мотива меня убивать, но точно чертовски бесит.
— Что я точно знаю, — говорит он, приближаясь, — так это то, что люди странно реагируют на угрозы. Я работал над делами, когда мотив преступника казался мне совершенно бессмысленным, но дело не во мне. Дело даже не в тебе. И если Эббот в этом замешан, значит, у него была своя причина. И не важно, поймешь ты ее или нет… ну, возможно, самым сложным будет знать и жить с этим.
Я смотрю ему в глаза.