Эффект птеродактиля
Шрифт:
– Ты мне поможешь? – спросил он.
– Хорошо, Поттер, но имей в виду, что если там скрыто какое-нибудь преступление Дамблдора или еще кого-то, кто сумел выйти сухим из воды, то это может быть опасно. А у меня есть, кого терять. Я не хочу, чтобы опасность грозила моей семье. И моим друзьям.
– Принято, Крауч.
И мы пожали друг другу руки. Помочь я помогу. А теперь и за Мэгги можно не волноваться. Кстати, и ее стоит предупредить, чтобы просила помощи у Поттера, если рыжие оборзеют. Хотя она за себя постоять
Со Снейпом было проще.
– Сэр, вы не могли бы присмотреть за Смит?
– Насколько мне известно, у вас и Смит имеется собственный декан, мисс Крауч.
– Не смешно, сэр. Профессор МакГоннагал, видимо, слишком занята, чтобы тратить свое время на такие мелочи. А я бы не хотела, чтобы девочка попала в беду. И есть еще один нюанс.
Снейп хмыкнул.
– Не хотите, вернувшись с каникул, обнаружить шпиона в собственном окружении?
– Вы правы, сэр. Возможности взрослых волшебников меня пугают.
Он потер переносицу.
– Хм… Вы слышали о легиллименции?
– Это темная магия, сэр. Сам процесс очень болезненный для того, кого читают. Его мозг может быть поврежден.
– Именно. Так что этого можно не опасаться. Пока. Замена воспоминаний – процесс длительный, требующий высочайшей квалификации. Специалистов такого уровня в Британии нет. То же касается и магии иллюзий. Это не водопад в лабиринте наколдовать. Заставить человека грезить наяву можно, но, скорее всего, он так и останется в мире грез. Станет своеобразным наркоманом. Подобные маги есть на Востоке. И они недолюбливают англичан.
– Остаются зелья, сэр. Я помню, как на первом уроке вы говорили, что можно одурманить разум.
– Это так, мисс Крауч. Можно заставить говорить правду, вызвать расположение или даже страсть. Но все это будет искусственно. Постоянно принимать эти зелья нельзя, а достаточно пропустить один прием – и весь эффект будет уничтожен. Более того, жертва приворота возненавидит того, кому только что клялась в любви. То же самое будет с фальшивым другом. И даже действию Веритассерума можно противостоять.
– Человек говорит не столько правду, сколько то, что он считает правдой? Да, сэр?
– Да, мисс Крауч. Маги не всемогущи. Они обычные люди с необычными способностями.
– Спасибо, что успокоили, сэр. Но я все равно надеюсь на вашу помощь. Мэгги сирота.
Снейп кивнул.
– Обещаю, мисс Крауч. Не беспокойтесь.
Ну вот, теперь можно и на каникулы ехать.
====== Глава 17 ======
На вокзале меня встречал дед.
– Отправляемся домой, – сказал он, – твоих родителей навестим в день подарков.
– Хорошо, сэр, – сказала я, беря его за руку. И мы аппарировали.
В холле дома Краучей обнаружился Барти, который командовал домовиками. Ушастые развешивали гирлянды.
– Привет, малышка! – широко улыбнулся Барти. – Ты по мне скучала?
–
Его улыбка стала еще шире. Мистер Крауч улыбался намного скупее.
– Иди, устраивайся, Гермиона, – сказал он, – сейчас будем пить чай.
– Мне столько надо рассказать, – кивнула я, – и посоветоваться… и вообще!
Дилли подхватила мой багаж. Я поднялась по лестнице. Мне так нравился старый, чуточку мрачноватый дом. Именно здесь я чувствовала себя на месте. Странное чувство, если честно.
Я быстро скинула школьную мантию и переоделась в платье. Спустилась в гостиную, где уже был сервирован чайный столик. Чайничек исходил ароматным паром, восхитительно пахли булочки, в вазочках и креманках красовались конфеты, печенье и варенье. Большое блюдо сэндвичей завершала аппетитную картину.
– Давай, рассказывай, – сказал Барти, когда мы устроились в креслах.
Я разливала чай и рассказывала.
– Мне это не нравится, – сказал мистер Крауч, – история со змеей дурно пахнет. Но Снейп, похоже, действительно не может отказать Дамблдору ни в чем. Хотел бы я знать, на чем тот его прихватил.
– Сэр, – сказала я, – я понимаю, что вам не хочется вспоминать о прошлом, но сейчас все время вылезают какие-то части старых историй. Скажите, пожалуйста, а против профессора Снейпа было что-то реальное? Кроме принадлежности к сторонникам Волдеморта?
– Нет, ничего такого, – ответил дед, – ему и не грозило ничего серьезного. Я даже, помнится, удивился, когда Дамблдор вдруг заявил, что тот являлся его тайным агентом.
– А разве директор Хогвартса мог иметь свою тайную сеть и агентов? – спросила я.
Барти фыркнул.
– Я хочу сказать, что знаю про агентов, – сказала я, – они бывают у полиции и разведки. Но Дамблдор директор школы. Формально он мог получить какую-то информацию от бывшего ученика. Но он, как честный человек, должен был сообщить ее в аврорат, разве нет? А то я тоже могу объявить кого угодно своим тайным агентом.
Мой дед со стуком поставил чашку на блюдце. Барти замер. Ай да я!
Некоторое время мои родичи смотрели друг на друга в полном обалдении. Волшебники, что тут скажешь.
– А знаешь, – проговорил мой дед, – это казалось таким очевидным. А с другой стороны… Да, Дамблдор был уважаемым человеком, победителем Гриндевальда, кавалером Ордена Мерлина, директором Хогвартса. Но при этом он был частным лицом. А у частных лиц не может быть своих агентов. То есть, они, конечно, могут быть, но… Мерлин!
– Сэр, а чем вообще занимался Дамблдор во время той войны? У меня Поттер спрашивал, он хочет выяснить, что тогда с его родителями случилось. Понимаете, ведь свидетелей того, что случилось на Хэллоуин, кроме и Гарри нет. А все откуда-то точно знают, что именно там случилось. Он же имеет право знать, это его родители.