Эффект птеродактиля

Бухтояров Алексей Сергеевич

Моуди был мрачен и неприятен. Без волшебного глаза ему было неуютно и неудобно. Первым делом он устроил перекличку.

– Крауч! Я медленно встала. У-у-у, как он на меня уставился! Как бы не укусил. А не фиг в чужие дома ломиться. – Садись! Хамство, вообще-то. Уж на что Снейп любит поизгаляться, и то ни разу не тыкнул. И моего воспитанного Барти хотят обвинить, что он изображал этого хама трамвайного?! Да Барти даже ради имиджа такого себе не позволит. На демонстрационном столе появилась банка с пауками. Началось… Но я молчала. Этот урод у меня все равно получит, он покусился на мою семью. Но пока будет лучше, если у него будет мало свободного времени. Слизеринцы стискивали зубы. Комментарии Моуди слушать было противно. Поттер смотрел на него с нехорошей ухмылочкой. Уизли сперва улыбался, но когда дело дошло до демонстрации, втянул голову в плечи. Я прищурилась. Если моего Барти все еще не сбросили со счетов, то мучения пауков могло понадобиться и для имиджа психопата. Мол, сидел взаперти и за неимением магглов над пауками издевался. Кто там из известных заключенных мышей на кол сажал? Дракула? А Моуди откровенно тащился. Когда несчастный паук корчился под «Круцио», у бывшего аврора на лбу выступили капельки пота, он непроизвольно облизнулся. Дыхание участилось. Да он возбужден. Вот гадость! Я обменялась взглядом с Малфоем, тот явно думал о том же, о чем и я. Поттер поморщился. Невиллу было просто плохо. – Сейчас в штаны кончит, – тихо сказала я. Драко дернулся. Поттер усмехнулся и кивнул, соглашаясь. Старый садист не услышал. Он был весь в процессе. На Невилла было страшно смотреть. «Авада Кедавра» после этого не впечатлила. И, между прочим, нес Моуди редкостную ахинею. Я спрашивала у деда, он ведь официально разрешал использовать аврорам непростительные заклинания. Тот мне все и рассказал. Никто не знает, почему заклинания так называются. Но фишка в том, что спички детям не игрушка. Часто применяя эти заклинания, можно было реально поехать крышей. Это было оружие не для слабаков. Власть над другим, даваемая «Империо», опьяняла. «Круцио» же давало настоящую эйфорию. С «Авадой» все было не так просто. Особого желания убивать оно не требовало, но маг, его применяющий, должен был четко осознавать, что он убивает. Может и корявое объяснение, но суть в том, что случайно заавадить никого нельзя. Ты четко осознаешь, что делаешь. И что-то мне подсказывает – кое-кого я бы прибила не без удовольствия, в том числе и нового профессора. Вот уж кто получил все побочки от нехороших заклинаний. Он не просто фанатик, он садист-убийца. Но говорить «профессору», что он не прав, я не стала. Я не канонная Гермиона. К тому же, если кого-нибудь не шибко умного разглагольствования нашего преподавателя оттолкнут от действительно опасных заклинаний, то ничего плохого в этом нет. Получающий наслаждение от мучений несчастного паука Моуди выглядел настолько омерзительно, что походить на него, применяя «Круцио», желающих не было. Может спереть палочку у кого-нибудь из близнецов и упокоить урода, пока дел не наделал? Оставим это на крайний случай. Наконец урок закончился. – Крауч! – окликнул меня в коридоре Малфой. – Подожди! Ты деду жалобу писать будешь? – Конечно, – сказала я, – ты же сам видел. Он псих. Не удивлюсь, если на следующих уроках на нас начнет отрабатывать. То же «Империо», к примеру. Не знаешь, у хаффлов ЗОТИ уже была? Может, еще с Боунс переговорить? И с теми, у кого родители в Попечительском Совете? – Я тоже напишу, – сказала Паркинсон, – меня чуть не стошнило. -Вы же видели, что с ним творилось, – поморщилась Фэй, – он же… – Правильно Крауч сказала, – поддержал Нотт, – в штаны кончил. Чтобы так переться от «Круцио», надо по-настоящему свихнуться. Вроде Беллатрикс Лестранж. Невилл поежился. – Я тоже бабушке напишу, – сказал он, – она в Совете. Ей подобное совсем не понравится. Зачем его вообще в школу притащили? Мистер Дженнингс такого бы себе точно не позволил. – Говорят, его из аврората уволили за излишнюю жестокость, – тихо сказала Гринграсс. – Ничего себе! – возмутилась Лаванда. – Они бы еще дементора в Хогвартс притащили! Я тоже папе напишу! Он хоть и не в Совете, но кое-что может. Всем написать надо! – Я с сестрой поговорю, – предложила Парвати, – чтобы и Райвенкло подключился. – Вряд ли его из Хогвартса уберут, – заметила я, – он друг Дамблдора. Но может хоть притихнет. Ребята кивнули. И пошли писать. Скандал был феерический. Отголоски долетали

даже до нас. У очевидцев взяли воспоминания. Там, конечно, будет и моя фраза, но не думаю, что кто-нибудь предъявит претензии. Как только скандал начался, Дамблдора отправили в Мунго. Интересно, кто из членов Ордена Феникса теперь поделится с директором жизненными силами и магией? Дед увлек меня насчет поговорить, но нас перехватил лорд Малфой и повлек в кабинет Снейпа. По дороге присоединилась мадам Боунс, а уже к ней примкнула леди Лонгботтом. Чего это они все? А… ритуал. – Мисс Крауч обязательно присутствовать? – немного нервно спросила бабушка Невилла. – Раз речь пойдет о способах обойти магическую клятву, – вздохнул дед, – то именно Гермиона до этого и додумалась. Я сам не хочу втравливать ребенка во все это, но мне хотелось бы послушать и ее соображения. – У мисс Крауч нестандартное мышление, – подтвердила тетя Сьюзан, – я уже агитирую ее пойти после Хогвартса на работу в ДМП. – Если речь идет о ритуале «Разделенное бремя», – задумчиво проговорил лорд Малфой, – то меня интересует, почему в этот раз откат пошел после того, как вмешался Попечительский Совет. – «Разделенное бремя»? – переспросила леди Лонгботтом. Ей тут же дали записи Барти, она углубилась в чтение. – Понимаете, сэр, – сказала я, – я думаю, что здесь дело в том, что Устав Хогвартса писался тысячу лет назад. Нам ведь четырнадцать. В то время в этом возрасте многие уже в сражениях участвовали. И это был официальный брачный возраст. Ну и пытками и казнями никого бы не шокировали. Может быть, все не так, но я думаю, что мы должны были заявить, что подобные демонстрации причиняют нам вред – именно это дало ход откату. Малфой задумался. Мой дед горделиво улыбнулся. Боунс качала головой. – Думаю, что мисс Крауч права, – сказал Снейп, – тут ведь речь идет именно о моральном вреде. То, что было нормально тысячу лет назад, сегодня шокирует. – Магия клятв активируется, если ученику грозит смертельная опасность по вине руководства, – задумчиво проговорил дед. – Допустим, подросток участвует в каком-то приключении, но если его страхуют и риск минимален, то все в порядке, иначе ученики просто не могли бы изучать заклинания и варить зелья. А вот если такой страховки нет, то виновный получает наказание. В остальных случаях дети должны сами заявлять о том, что им причинен вред. Например, учитель излишними придирками доводит ученика до нервного срыва. Или устраивает демонстрации вроде сегодняшней. Я уж не говорю о сексуальных домогательствах. Основатели были действительно великими волшебниками, они предусмотрели, что со временем законы и нравы могут измениться. – Но почему об этом никто не помнил? – потрясенно спросила леди Лонгботтом. – Потому что считается, что жаловаться стыдно, – сказала я, – многих воспитывают в том ключе, что они должны сами справляться со своими проблемами. А можно ведь все повернуть так, что самые справедливые требования будут выглядеть обычными кляузами. – С этим надо что-то делать, я согласен, – сказал Снейп, – меня все больше беспокоит директор и этот заслуженный псих. – Моуди забрали на освидетельствование, – сказала Боунс, – если у него действительно обнаружат зависимость от «Круцио», то его лишат волшебной палочки и оставят под надзором. – Купить нелегальную палочку не проблема, – заметил Малфой, – и на надзор надежды мало. Моуди многие считают героем. Борцом за идеалы Света. Ну, не годится на должность преподавателя, но зачем же унижать? Боунс поджала губы. – Мы не можем действовать вне рамок закона. Но я переговорю с невыразимцами. Думаю, что можно найти артефакты, которые не позволят Моуди обойти наказание. – Скажите, мэм, – поспешила напомнить о себе я, – можно узнать, сколько раз за время директорства Дамблдора применялся закон о покровительстве над магглорожденными? И делал ли директор проверки крови на возможное наследование состояния выморочного Рода? Снейп с недоумением уставился на меня. Малфой нахмурился, явно что-то просчитывая. Мадам Боунс и леди Лонгботтом в ужасе переглянулись. Мой дед замер, глядя прямо перед собой. – Вы понимаете, что это страшное обвинение, мисс Крауч? – спросила мадам Боунс. – Я бы очень хотела ошибаться, мэм, – ответила я. – Что все это значит? – спросил Снейп. – Я тебе потом объясню, – сказал Малфой, – Мерлин, а ведь и в голову не приходило. Но какой источник для обогащения! И для махинаций. Мороз по коже. Мисс Крауч, мои поздравления. – Подождите, – сказала леди Лонгботтом, – для проверки наследования нужна кровь. Директор должен был сказать, зачем он ее берет. – Сейчас у магглов часто берут кровь на анализы, – сказала я, – для диагностики заболеваний, на наркотики проверяют и так далее. Это обычная процедура, никто не удивится, если у него возьмут кровь в Больничном Крыле. Я тоже понятия не имела, что берущий кровь должен давать клятву не причинять вреда, пока мне не объяснили. Да тут и вреда нет, просто проверка. Я думаю, что таких дел было немного, должны быть какие-то факторы, указывающие на возможное родство. Внешнее сходство или ярко выраженные Родовые Дары. Кто бы догадался, например, что Дин Томас – внебрачный сын Долохова? Амелия Боунс побарабанила пальцами по столешнице. – Я инициирую расследование, – сказала она, – но это будет не быстро. К тому же нужно действовать очень деликатно, чтобы, с одной стороны, не потревожить преступников, в одиночку такое просто не провернуть, а с другой – не задеть чувств невиновных. Магглорожденных детей могли брать под опеку и из добрых побуждений. Дамы и господа, я надеюсь на ваше понимание. Присутствующие кивнули. Дед быстро взглянул на меня и вздохнул. Настойчивость людей Дамблдора по взлому нашего поместья выглядела особенно зловеще. Думаю, что его интересовала наша единственная в своем роде библиотека, где было много раритетных изданий. Некоторые книги и вовсе существовали в единственном экземпляре. Похоже, что директор был собирателем. То ли какая травма в детстве, то ли просто жажда обладания. Он тащил все ценное, редкое, легендарное. Одни поиски Даров Смерти чего стоят. Небось, и Гарри для переселения выбрал, чтобы на «законных» основаниях завладеть мантией-невидимкой Поттеров. А возможность гадить знатным и богатым противникам, влияя на наследников Родов, шла приятным бонусом. Думается, что Дамблдора в молодости хорошо повозили мордой по столу, припоминая отца-убийцу и чокнутую сестричку. В Годриковой Лощине не одна Батильда Бэгшот жила, а на чужой роток не накинешь платок. Слухи наверняка ходили, причем – самые омерзительные. Люди любят добавлять черных красок. Сидел бы Альбус тихо, никому бы и дела не было, но ему же хотелось славы и почестей. Одна выдумка про совместную работу с Фламелем чего стоит. Лорд Малфой как-то подозрительно поглядывал на деда. Как бы не решил, что я ему подхожу в качестве невестки. Ничего не имею против Драко, но замуж за него выходить не собираюсь. Хорошо хоть мы с дедом пришли к выводу, что наследники других Родов нам не нужны. Малфои – это очень тяжелая артиллерия. Снейп, видимо, тоже что-то сообразил, потому что сидел нахмурившись. Ну да, его формально все это не касалось, он был полукровка при живых родителях, причем нищий. Интересно, почему его мать за маггла вышла? И что там было с Эванс? Большая любовь с Поттером, или что-то еще? А ведь не спросишь. Хотя… может потом и получится прижать дорогого профессора к теплой стенке. Дед поможет. Меня отправили в башню Гриффиндора, а взрослые остались совещаться. Это хорошо, что у деда появилось столько союзников.

====== Глава 26 ======

К нам вернулся Дженнингс… Еще через день появился Дамблдор, а братья Уизли снова обзавелись траурными повязками. У них умер отец.

Поттер задумался. Потом вытащил меня для разговора. – Я помню, что ты говорила про тот ритуал, – сказал он, – и мне это не нравится. – Это никому не нравится, – сказала я, – ты должен был заметить, сколько народу погибло из-за того, что директор Хогвартса нарушает свои клятвы и Устав. – Думаешь, МакКошка тоже того? – Не знаю точно, – ответила я, – да мне и не интересно. Без нее лучше. Поттер кивнул. Он тоже не собирался оплакивать бывшую деканшу. Профессор Вектор никого не доставала, душеспасительных бесед не проводила, заботу о факультете проявляла ненавязчиво, а значит – справлялась со своими обязанностями не в пример лучше МакГоннагал. Мы все могли в любой момент подойти к ней с каким-нибудь вопросом или проблемой, и пока не было ни одного случая, чтобы она отмахнулась, не выслушала, не помогла. Старосты вздохнули с облегчением. – А про Моуди что знаешь? – Его отправили на обследование. Если выяснится, что он сошел с ума от частого применения пыточного, то ограничат в правах. В любом случаем, мы его больше не увидим. – Да уж, – согласился Поттер, – он ведь не сказал правды. Непростительные опасны другим, на его же примере и видно – чем именно. – Тебе Том сказал? Он кивнул. – А тебе? – Дед. Именно он разрешил аврорам применять эти заклинания. Но это было как в современной полиции. Проверка палочек и строгий отчет. – Твой дед крут, – заметил Поттер. – «Железный Крауч», – улыбнулась я, – его так называли. Я им горжусь. Гарри вздохнул. – Даже жалко, что у меня такого деда нет, – сказал он. – С моим ты бы вряд ли ужился, – сказала я, – он жесткий человек. Просто так получилось, что мы с ним очень похожи характерами. – У тебя тот еще характер, – хмыкнул Поттер, – тоже железная. Тебе что на день рождения подарить? – Давай динозавров с мороженым, – сказала я, – все сожрем. А то твой крестный тебе еще кольцо, наверное, все припоминает. – Угу, – кивнул Поттер, – достал. Мы еще немного посидели в убежище Тома и разошлись. В этот раз Снейп нас не поймал. Чем он там занимается? Даже как-то неуютно. Никто не выскакивает, как чертик из табакерки. Не спрашивает, что мы тут делаем. Не заболел ли Мастер Зелий… Впрочем, уже во время завтрака декан Слизерина обнаружился на своем месте. Выглядел он хорошо. Хотя мог и зельями накачаться. А студенты, прознав про Моуди, активно шушукались: чистокровные просвещали магглорожденных насчет непростительных заклинаний. – Еще и обманывал, – пробурчал Колин, – тоже мне, учитель называется! Эх, ребята! Это вас еще Хагрид не учил. Кстати, интересно, где этот поклонник директора ошивается? Запретный лес велик, это со стороны кажется, что его за пару дней вокруг обойдешь неспешным шагом. Барти показывал нам с Мэгги старинные бестиарии, составленные бесстрашными волшебниками. В лесу многие, как оказалось, сгинули. И его реальных размеров не знает никто. Кентавры и акромантулы живут на окраине. Человеко-кони в Шотландии такие же пришельцы, как и говорящие пауки. Есть версия, что они пришли в Ирландию вместе с сыновьями Миля, а в Шотландию проникли позже. Интересно. С одной стороны, кентавры лично у меня ассоциируются со степями. Но я смутно помню, что на Руси были некие Полканы. Тоже человеко-кони. Иногда еще и с песьими головами. Вроде пришли из итальянского рыцарского романа, но прижились же почему-то. Рассказала Барти, тот заинтересовался. Может и есть какой-то вид лесных кентавров? Жалко, что Барти не может переписываться с другими учеными. Но несколько журналов и справочников он выписал. У него теперь дел невпроворот, так что боггартов он давно не мучает, а просто изгоняет. Хотя летом ему помогали мы с Мэгги. Барти начал писать книгу про пикси. И не забывал консультировать нас. Мэгги, кстати, тоже взяла на дополнительные уроки руны и арифмантику. УЗМС ее не интересовал, для прорицаний был нужен врожденный талант, а маггловедение было веселее и полезнее изучать во время походов в кино и прогулок по Лондону. Я в этом году все-таки затащила ее и деда в Тауэр на экскурсию. Оба прониклись. Так вот, уже после первых занятий Мэгги сказала, что руны очень интересные и дают массу возможностей. А арифмантика всяко в жизни пригодится. Наш человек. Мой день рождения отпраздновали весело. С разрешения декана устроили вечеринку в гостиной. Было угощение из сладостей, мороженого, сливочного пива и газировки. А потом мы немного потанцевали под мою музыкальную шкатулку. Сперва чинно кружились в вальсе, а потом мы с Дином, Шеймусом и братьями Криви показали класс. Ламбада! Самба! И рок-н-ролл! Оказывается, выученное в прошлой жизни не забылось, тем более что это тело обладало прекрасной координацией движений. – Крауч, пошли на бал вместе! – заявил Поттер. – Отстань, противный! – ответила я. – Я девушка не закомплексованная, я и одна пойти могу. – Злая ты, – пробормотал Гарри. Я показала ему язык. – Гермиона, научишь? – состроила щенячьи глазки Лаванда. – Это же так здорово! – А давайте, – сказала я, – время еще есть, движения я покажу. Фэй мечтательно закатила глаза. – Невилл, мы обязательно научимся. – Ага! – сказал Лонгботтом, нежно обнимая невесту. Остальные поддержали. Да-а-а, трепещи Хогвартс, этого бала ты долго не забудешь. Приближался Хэллоуин, а я так и не решила, что делать с информаций. Поттера на Турнир будут тащить всеми силами, это понятно. И отсутствие Моуди в школе ничего не решит. Бумажку с именем Гарри может бросить сам Дамблдор. Насколько я в курсе магических договоров, формальное согласие участвовать в Турнире снимет все негативные последствия для того, кто втравит парня в это смертельно опасное приключение. Это будет восприниматься как усложненный экзамен. А формальным согласием может считаться и отсутствие четко выраженного отказа. Подсунуть Поттеру информацию я могу. И подсказать что-то тоже. Но тут могут возникнуть вопросы об источнике моей осведомленности. Малфой не забыл о своем вызове, и мы с ним опять устроили гонки в лабиринте. Теперь тут можно было лететь и вдвоем. Опять пришли ноздря в ноздрю. А Поттер нарвался на отработку у Снейпа. А я в это время разбирала по его просьбе только что поступившие ингредиенты. Он теперь частенько припахивал меня, но я относилась к этому спокойно. Зелья мне нравились, во время работы можно было поболтать или задать пару вопросов. Но сегодня не поболтаешь. Я возилась в кладовке, Поттер в соседнем помещении мыл котлы. Снейпа видно не было, но зная профессора, можно было не обольщаться, что он оставил работников без своего внимания. – Крауч, – начал Поттер, – а почему ты не хочешь пойти со мной на бал? – Потому, – ответила я, сортируя лапки скарабеев, – что нас будут считать парой, а мне еще жениха искать. Чего ты ко мне привязался? С тобой кто угодно пойдет. Или вон – кого из младших пригласи, если не уверен в своем обаянии. – Я тебя в качестве жениха не устраиваю? Ни фига себе! Я чуть коробку с лапками не уронила. Откуда-то донесся подозрительный звяк. Точно, Снейп подслушивает. – Ты мне чего, предложение делаешь? – спросила я. – Совсем того? – Я просто интересуюсь, – ответил Гарри, отставляя в сторону отмытый до блеска котел, – другие-то не прочь. Я много чего слышал. Еще один шпион. С мантией-невидимкой. – У всех разные обстоятельства, – ответила я, – ты в будущем Глава двух Родов. Деньги, положение в обществе, известность. К тому же ты не идиот и не урод. Для обычной ведьмы – очень даже хороший вариант. А я носительница крови. Мне нужен не Глава Рода, а тот, кто согласится войти в наш Род. – Совсем не можешь за наследника выйти? – спросил Поттер. – Мне, правда, интересно. Один мой знакомый считает, что ты мне подходишь. А ты всегда на вопросы отвечаешь. Ого, это Том из дневника, что ли? – Понимаешь, Поттер, – сказала я, – как носительница крови я должна обеспечить Род Краучей наследником. Если я выйду за Главу Рода или наследника, то ребенка я должна родить и для него. Если взять для примера тебя, то ни у Поттеров, ни у Блэков, как и у Краучей, кстати, наследование по женской линии не передается. Блэкам ты вообще каким-то закрученным образом наследуешь, тебе придется кучу ритуалов проходить. Но я сейчас не об этом. В случае брака с тобой мне придется рожать минимум троих детей. Минимум, потому что предсказать пол ребенка практически невозможно. А магия Рода будет давить. Оно мне надо? – Ты так не любишь детей? – Дело не в этом, – сказала я, – я не знаю, что будет потом. Может быть, я ограничусь одним ребенком. Может, мне захочется, чтобы у меня было несколько детей. Ключевое слово «захочется». Это будет мое решение и мое желание, а не требование магических договоров и клятв. Понятно? К тому же меня устраивает мой дед в качестве Главы Рода. Он никогда не будет меня принуждать поступать против моей воли. И считается с моими чувствами, желаниями и планами на жизнь. А если я войду в чужой Род, то мне придется ко многому привыкать. И вообще, я хочу усилить Род Краучей браком с одаренным магом, а не отдавать Дары на сторону. – Но ведь к браку и рождению наследника тебя все равно принудят? – снова подал голос Поттер. – Но не будут принуждать к браку с кем-то, кто мне неприятен. Поттер, присмотрись к девчонкам. Лаванда не помолвлена, я точно знаю. На других факультетах можно узнать. Или на младших посмотри. Мэгги, например. У нее и родни нету. К тому же, сперва сунь нос в семейные кодексы. У тех же Блэков могут быть ограничения. Например, запрет на брак с магглорожденными и полукровками. – А как же любовь? – с придыханием издевательски спросил Поттер. – В смысле любовь зла, полюбишь и тебя? – спросила я. – Ничего, Поттер, я переживу. Даже если мое сердце будет кровоточить. Он хихикнул. – А какие парни тебе нравятся? – Умные, Поттер! – Намек понял. – Мистер Поттер, вы уже все котлы перемыли? О, профессор! Хорошо уши погрели? А меня вот беспокоит интерес Тома. Но, думаю, что Поттер ему все объяснит. Хотя с Томом и так все понятно. Ему нужно пристроить друга-хозяина в хорошие руки и обеспечить его безопасность. Гарри наверняка ссылается на меня в переписке. С точки зрения Риддла-подростка я вполне подходящий вариант. Богатство, связи, положение в обществе. Про знаменитую библиотеку наверняка слышал. Мои планы на жизнь его точно не интересуют. Так что остановит эту брачную аферу только кодекс Блэков. Там стопудово есть запрет на брак с полукровками и отдачу сыновей в другой Род. А что касается любви и романтики, то у Поттера к этому, скорее всего, такое же отношение, как и у Риддла. Чтобы страдать от отсутствия любви, нужно как минимум знать, что это такое. Не могу точно сказать, что там по поводу Амортенции, но зелье это не запрещенное, так что, думаю, под его влиянием немало детишек рождается. А вот приютские дети и те, кого в детстве не любили, часто эмоционально холодны. При этом они хорошо знают, чего хотят. И хотят они достатка и безопасности. Мэгги, кстати, тоже такая. Она благодарная девчушка и своих не предаст. Но выгоду чует хорошо, поэтому я и думаю, что они с Поттером составят неплохую пару. И страсти-мордасти у них будут не на первом месте и даже не на двадцатом. Романтическими бреднями обычно страдают дети, выросшие в изоляции от бурь и тревог реального мира. Этакие тургеневские барышни и юноши бледные со взором горящим. У нас таких нет. Снейп мрачно просверлил Поттера взглядом и занялся проверкой эссе. Поттер намек понял. Быстро домыл котлы и смылся. – Мисс Крауч, – начал профессор, – так получилось, что я слышал ваш разговор. – Да, сэр? – Так вот. Позвольте дать вам совет: держитесь от Поттера подальше. Вы для него, безусловно, шикарная партия, а вот он для вас – источник проблем и возможных опасностей. – Я тоже так считаю, сэр. К тому же, раз уж вы слышали наш разговор, то знаете мои резоны. Поттер для меня неподходящий вариант. – Вы рациональны, мисс Крауч. Но чувства… Я громко фыркнула. – Если чувства будут грозить сломать мою жизнь, то я сумею их преодолеть, сэр. Дурные порывы лучше держать в узде. Жизнь не сводится к прогулкам при луне и романтическим вздохам. К тому же, я не отношусь к тем, кто находит это времяпровождение привлекательным. – Жестко, мисс Крауч. – Зато откровенно, сэр. Он чуть заметно улыбнулся. – Возможно, мисс, жизнь внесет свои коррективы в ваши взгляды на жизнь, но пока вам стоит их придерживаться. В юности очень легко обмануться, принять обычное влечение за любовь, поддаться на красивые речи не всегда порядочных лидеров. Держитесь своей семьи, и у вас все будет хорошо. – Спасибо, сэр, – искренне поблагодарила я, – я так и сделаю. Но с балом надо что-то решать. С каждым днем страсти накалялись. На приезжих надежды было мало, кто их там знает. Лучше озаботиться достойным спутником заранее. Да и цвета нарядов стоило согласовать, украшения. Не знаю, пригласит ли меня Крам, как в каноне. Собственно, против него я ничего не имела, он вполне мог оказаться славным парнем. Но он был звездой, так что в случае его приглашения мне было гарантировано нежелательное внимание. Прожить несколько месяцев в режиме «постоянная бдительность» мне не хотелось. И у меня появился план. Я отправилась к декану. – Пригласить сразу двоих кавалеров? – потрясенно переспросила меня профессор Вектор. – Мисс Крауч, зачем вам это? Или… – Нет-нет, мэм! Речь не идет о близнецах Уизли. Я имею в виду братьев Криви. Колин – прекрасный колдограф, многие будут рады сохранить память о празднике. А Деннису будет очень обидно, если брата пригласят, а его нет. Профессор задумалась. – В ваших словах есть резон, – кивнула она, – я и сама не прочь получить пару снимков. Думаю, это можно решить. Но вы уверены, что не хотите пойти на бал с кем-то, кто привлекает вас как партнер? Я улыбнулась. – Нет, мэм, мое сердце свободно. Она кивнула. – Тогда так и поступим. Братья были в восторге. –

Гермиона, ты настоящий друг! – Колин, с тебя снимки! Заказывайте мантии. У меня, чтоб вы знали, зеленая с золотом. – Мы не подведем! Слухи, конечно, разошлись. Девочки были в восторге, колдографии хотели все. К Колину подходили и с других факультетов. Парнишка неплохо заработает. Поттер, узнав новость, на некоторое время завис, бросил на меня пару косых взглядов, но ничего не сказал. Сделал какие-то свои выводы. Интересно, на кого глаз положит? Но это дело его. Про Мэгги я ему намекнула, а дальше пусть сам соображает. – Крауч, – сказал мне Малфой, – я из-за тебя десять галлеонов проиграл. – Бедненький, – вздохнула я с притворным сочувствием, – как ты переживешь такую потерю? – Для Малфоев деньги значения не имеют, – тут же приосанился он. – Нет такого состояния, которое невозможно растратить на ерунду, – сказала я, – но это твое дело, конечно. У вас там что, пари? – Я думал, что ты с Поттером на бал пойдешь, – честно ответил Драко. – Нет уж. Я с Криви. Захочешь эксклюзивное колдофото – обращайся. – И обращусь, – проворчал он. Интересно, кого я еще обломала? Игроки! Скорее бы уже этот бал. Или хоть гости бы прибыли.

Наконец наступил Хэллоуин. С утра прибыли совы с вкусностями. Мои два кавалера наперебой угощали меня и Мэгги. Рону и близнецам впервые не досталось маминой выпечки. Но с ними поделились. В конце концов, праздник для всех. Не обеднеем.

Чем ближе время подходило к вечеру, тем выше был накал страстей. Все спорили о том, как прибудут гости. Кто-то говорил о международных порталах в министерство и дополнительном рейсе Хогвартс-экспресса. Кто-то соглашался с версией о порталах, но говорил, что из министерства гости пройдут прямо в Хогвартс каминами. Наверное, это было бы удобнее, не знаю. Но дело было еще и в эффектности появления. Я своей осведомленности не выдавала. Не хочу портить сюрприз. И вот мы выстроились перед крыльцом замка. Ветер был на редкость противным, я порадовалась, что не забыла муфту. Декан и старосты накладывали согревающие чары на самых маленьких. – Да где они там? – слышалось со всех сторон. – Пешком, что ли, идут? Наконец над Запретным лесом появились несколько точек, которые стали стремительно увеличиваться. Летающая карета, запряженная исполинскими крылатыми конями, восхищала. Смотрелось просто потрясающе! Похоже, что французы оказались большими консерваторами, чем британцы и сохранили старинный транспорт. Гости из Шармбатона тут же продрогли, и их повели в замок. А вот и корабль. Фантастика! Настоящий «Летучий голландец»! Дурмштранговцы были одеты более основательно. – Крам! Крам! – слышалось со всех сторон. Ну, вот и еще одна знаменитость на нашу голову, подумалось мне. И вслед за гостями мы направились в замок. Холодно, да и есть хочется. Вполне ожидаемо гости из Дурмштранга разместились за столом Слизерина, а французы – у Райвенкло. Некоторые из наших надулись, гостей хотелось рассмотреть поближе. Драко Малфой нагло расположился рядом с Крамом и сиял, как надраенный Поттером на отработке у Снейпа котел. За столом преподавателей появились директора школ-участниц, дед и незнакомый мне тип. Наверное, из Департамента магических игр и спорта. В отличие от Бэгмена, у мужика хватило мозгов не одевать свою квиддичную форму. Хотя он явно был из бывших игроков. Этот департамент считался своеобразным заповедником известных квиддичистов на покое. Я помахала деду, он мне кивнул. Каркаров выглядел не лучшим образом. И непонятно, чье соседство его больше нервировало – Снейпа или моего деда. Мадам Максим поражала монументальностью. А кавалера для нее и нету. Ничего, переживет. Я бросила взгляд на наш стол. Рон Уизли радовал отвисшей челюстью и стеклянным взглядом. – Вейла! – выплюнула Лаванда. – Только ее тут и не хватало! Поттер пощелкал пальцами перед носом приятеля. – А? – повернулся к нему тот. – Уизли, – снизошла до объяснений Фэй, – она всех парней и мужчин охмуряет, ты ей не нужен. Не позорься. Тот шумно сглотнул. – Какая красавица! – У тебя нет шансов, – буркнул Поттер, – сиди смирно. Наконец со своего трона слез Дамблдор и начал нести очередную ахинею. Филч торжественно внес Кубок. Над древним артефактом появилось голубое пламя. Красиво! – И я напоминаю вам, что прежде, чем бросить записку со своим именем в Кубок, вы должны трезво оценить свои силы! – торжественно провозгласил старый хрен. – Обратной дороги не будет! И нам, наконец, дали пожрать. Ради гостей меню было более разнообразным, чем обычно. Я приватизировала морепродукты, а Поттер – супницу с буйабесом. – Мы с Сириусом на пару дней ездили в Марсель, – пояснил он, – мне понравилось. – Вы не п’е’дадите мне буйабес? – послышался несколько жеманный девичий голос. Наверное, никогда еще на Флер Делакур не бросали таких мрачных взглядов. Она даже попятилась. Поттер всем своим видом демонстрировал нежелание расставаться с добычей. Интересно, что перевесит? Девочки в упор уставились на конкурентку за влияние на парней. И та не выдержала и убралась восвояси. А не фиг! – А чего она хотела? – спросил маловменяемый от чар Уизли. – Суп у Поттера отобрать, – любезно пояснила я. – А Поттер у нас такой, ничего не упустит – ни снитч, ни супницу. – И правильно! – согласилась Фэй. – Нечего! Ходят тут… всякие… Поболтать с дедом не удалось, его оккупировали официальные лица, хорошо хоть поздороваться получилось. А в гостиной все обсуждали гостей. – Шармбаттон пролетает, как фанера над Парижем, – сказала я, – ставлю на Дурмштранг. – Чем тебе французы не угодили? – хмыкнул Шеймус. – Вейловские чары задели? – Вот именно, – сказала я, – и директриса у них полугигантесса. – И чего? – не понял Дин. – Ну, смотри, – сказала я, – люди и магические существа не лучше и не хуже друг друга. Они просто разные. Возьми, к примеру, оборотней. Многие из них тяжело переносят трансформацию. Значит, минимум три дня в месяц нормально учиться не могут. Либо все должны подстраиваться под них, перенося сложные темы, контрольные и экзамены на другие дни, либо им все время придется догонять. И это самый простой пример. Кстати, у русских, как я слышала, оборотни учатся в школе, но у них отдельный класс и своя программа. И их изолируют в полнолуние. Всем хорошо, все довольны. Идем дальше. Вампиры не могут аппарировать, у них другой способ перемещаться – по теням. Они не способны к трансфигурации, но им прекрасно даются чары, особенно магия иллюзий и ментальное воздействие. Учат своих сами. Я не говорю про то, что им физически тяжело находится в окружении «еды». Гиганты – довольно тупые и агрессивные. Полугиганты более обучаемы, но там, где обычному человеку достаточно объяснить один раз, а Уизли – десять, им потребуется не менее ста раз. Вы Хагрида помните? Родители мадам Максим угробили кучу времени, денег, сил и нервов на ее обучение. Ей надо было буквально вдалбливать в голову простейшие вещи. Да, она развилась и многого достигла. Но чего это стоило ей и окружающим? И не факт, что ее назначение на такую должность не было пиар-акцией. Теперь вейлы. Ты представляешь, что творится в классе, где присутствует вейла? Которая, между прочим, привыкла получать свое, очаровывая окружающих? И ты мог видеть, во что они превращаются, если что-то идет не так, как они хотят. Дурдом на выезде, вот что мы будем иметь вместо обучения. Мое мнение: нужно не сваливать всех в кучу, а обучать в соответствии с особенностями. И учитывать врожденные таланты и антиталанты при совместном проживании. – Ну да, – сказал Невилл, – я согласен с Гермионой. Они другие. А если у них такая программа, что все могут учиться вместе и успевать, то там очень низкий уровень. – А Дурмштранг? – спросил Поттер. – Туда берут только чистокровных, – ответила Лаванда, – и там серьезно изучают темную магию. А у нас многое запрещено. – Мне не нравится, что раньше на этих Турнирах гибло много народу, – тихо сказала Джудит, – вообще, странно, что его решили возродить. Это был мой шанс. – Вроде бы, от контракта можно отказаться, – сказала я. – Это важно знать, вдруг над кем-нибудь решат подшутить. – Как подшутить? – удивился Невилл. – Идиотов хватает, может, кто-то решит, что будет прикольно подставить малолетку, – пояснила я. – Подожди, – нахмурился Невилл, – там же возрастной барьер, так директор сказал. – Бросить может кто-то из старших, – сказала я, – конечно, у младших меньше знаний и навыков, но можно вмешаться в настройки Кубка, хотя это и непросто. – Как вмешаться? – на меня смотрели уже все. – А ведь в Турнире не всегда участвовали только три школы, – вспомнила Фэй. – Именно, – сказала я, – достаточно внести в чары некую четвертую школу. И от нее будет только один ученик. И тогда уже неважно, что он будет младше, чем указано. В прежние времена заявки принимали с двенадцати лет. А собственноручно написанные имя и фамилию можно оторвать от любого школьного эссе. – Ни фига себе! – присвистнул Дин. – У меня, конечно, нет таких врагов, но что делать, если действительно кто-то так приколется? – Поклясться при всех магией, что не бросал записку со своим именем сам и не просил кого-то из старших, – сказала я, – и заявить формальный отказ от контракта. Но я думаю, что такого не будет. У близнецов Уизли горели глаза. У меня появилась робкая надежда, что они испортят Кубок. Гадский Кубок оказался цел и невредим, а у Гриффиндора пропали все баллы, заработанные аж с самого начала года. Не удивлюсь, если мы и в минус ушли. – Пара кретинов, – буркнула я, – честно говоря, не возражала бы, если бы они прорвались-таки на Турнир и сдохли. Смысл зарабатывать баллы, если два придурка легко и непринужденно сливают в унитаз достижения целого факультета? – Они лезли к Кубку, чтобы сбить настройки, – сказал Поттер, – зря ты про это сказала. – В следующий раз скажу, что за прыжок с Астрономической Башни дают Орден Мерлина, – ответила я, – а про Кубок и правила легко узнать всем, кому интересно. Ты действительно думаешь, что, узнав про Турнир, никто не спросил родителей и не посмотрел в книгах? Общение с Уизли не идет тебе на пользу. Поттер надулся. Тоже мне. Вокруг Кубка все время крутился народ. Шармбаттонцы и дурмштранговцы бросали свои записки организованно. Многие наши постарались встать пораньше, чтобы не было неудобно, если Кубок выберет не их. Другие наоборот красовались перед девчонками. Снова появились уже наказанные близнецы Уизли. Демонстративно выпили какое-то зелье, подошли к Кубку… Присутствующие затаили дыхание. Сперва ничего не происходило. Придурки бросили свои записки в огонь. Но спустя секунду Кубок выплюнул клочки пергамента, близнецов вышвырнуло из очерченного Дамблдором круга, а на их ошарашенных лицах появились длинные седые бороды. Все расхохотались. Конечно, это была забавная демонстрация… Могущества нашего директора. Не удивлюсь, что ночью была настоящая попытка взлома Кубка, а сейчас засранцы отрабатывали свой провал. Близнецы отправились в Больничное Крыло. Было и несколько попыток перебросить записку через ограничительную линию. Все бумажки сгорали на подлете. Интересно, никто не пытался использовать для обмана домовиков? Время тянулось мучительно долго. Я подкараулила в холле деда. – Сэр, – сказала я, когда мы наконец встретились и поздоровались, – у меня плохое предчувствие. – У меня тоже, – вздохнул он, – но остается только ждать. Наконец начался ужин. У большинства кусок не лез в горло. Все поглядывали на Кубок. Вот пламя изменило свой цвет, стало красным. Дамблдор встал, все затаили дыхание. Из Кубка выбросило язык пламени. С ним же взвилась вверх слегка обгорелая записка, которую поймал наш директор. – Чемпионом Шармбаттона становится, – провозгласил он. Французы затаили дыхание, кто-то из девушек что-то шептал, многие стиснули кулаки. – Флер Делакур! Она встала, окинула конкурентов презрительным взглядом и танцующей походкой направилась к столу преподавателей. Послышались аплодисменты. Что показательно, аплодировали далеко не все студенты Шармбаттона. Дамблдор поулыбался и пригласил чемпионку в соседнее помещение. Выстрелил еще один язык пламени. – Чемпионом Дурмштранга становится… Виктор Крам! Я аплодировала вместе со всеми. – Чемпион Хогвартса… Седрик Диггори! Хаффлпафф взвыл так, что затрепетали знамена факультетов и задрожали витражи в окнах. Вот что значит дружный факультет. Профессор Спраут всхлипнула от избытка чувств и прижала руки к груди. Я встретилась глазами с дедом. Дамблдор настолько откровенно ждал продолжения, что это просто невозможно было не заметить. Каркаров и мадам Максим недоуменно переглянулись. Еще один язык пламени. – Гарри Поттер! – каким-то звенящим голосом почти прокричал Дамблдор. Зал замер. Поттер медленно поднялся. – Подстава, придурок, – прошипела я, – это подстава. – Магией клянусь, что не бросал записку со своим именем в Кубок и не просил этого делать никого из взрослых, – четко проговорил Поттер. Молодец, очкарик, так их всех! – Но я благодарен тому, кто это сделал, – продолжил Гарри, – потому что очень хочу выиграть Турнир. Идиот… Его пригласили в ту же комнату, что и остальных чемпионов. В зале стоял шум. Гриффиндорцы удивленно переглядывались. – Его точно подставили, – сказал Дин, – но зачем? Я молча смотрела в тарелку. Да, Поттер красиво подставил Дамблдора. Когда страсти-мордасти улягутся, все оценят клятву магией. И вспомнят, кто всегда подсуживал Гриффиндору и мог захотеть, чтобы чемпион Хогвартса был именно с этого факультета. Но рисковать жизнью ради возможности подпортить репутацию дедуле… Хотя Поттер рассчитывает на помощь Тома, это ясно. Могут быть и какие-то свои соображения. Хорошо хоть травли не будет. Эх, как же мне хотелось, чтобы все было иначе! Рон Уизли открывал и закрывал рот. Близнецы мрачно переглядывались. За столом Хаффлпаффа нарастал возмущенный шум. Я их понимаю, выглядело все это на редкость отвратительно. Как будто их сочли недостойными представлять нашу школу и навязали другого чемпиона. Дурмштранговцы и шармбаттонцы тоже переговаривались. Им-то каково? Приехали участвовать в Турнире, а тут с первых шагов явная подтасовка. А Дамблдор прет как танк, ему уже на все плевать, видимо, время поджимает. Делакур, Крам и Диггори участие подтвердили, теперь не проводить состязания нельзя. Но Поттер… Ладно, посмотрим. В гостиной все мрачно уставились на Поттера. Тот молча достал волшебную палочку и продемонстрировал «Люмос». Ну да, магия работает, значит, клялся правильно. – Ты зачем согласился? – спросил Невилл. – Хочу выиграть, – пожал плечами Гарри, – когда еще такой шанс представится. – Ты же не справишься, – сказала Анджелина, – там задания на взрослых рассчитаны. Ты даже заклинаний таких не знаешь. – На прошлых Турнирах участники гибли только так, – напомнила Фэй. – Гарри! – дошло до Рона. – Тебя хотят убить! Это все УПСы! У Малфоя отец – Пожиратель! У Нотта! У … у Крауч… Последнее имя он произнес тихо. Не забыл про котел. Значит, все же поддается дрессуре. – Не неси чушь, – поморщилась Лаванда, – Поттера проще с лестницы спихнуть, чем в Турнир втравливать. Слишком хлопотно. Я плюнула и ушла в спальню. Надоело! Надо будет у деда попросить раздобыть сквозное зеркало, хоть поговорили бы. И как я раньше не догадалась. Хотя не стоит. Вытащить из сундука легко, а может и разузнать, на кого зачаровано. А Барти точно не устоит перед соблазном. И это будет уликой против деда. В дверь поскреблась Мэгги. – Ты расстроилась? – спросила она. – Мне это не нравится, – сказала я, – не люблю аферы. Мэгги кивнула и принялась заваривать чай. – Давай я тебе травяной чай заварю, – сказала она, – а то не уснешь. – Давай, – согласилась я, – спасибо. Выпила душистый чай, смоталась в душ и завалилась спать. Утро вечера мудренее. Комментарий к Глава 26 С Новым годом!

====== Глава 27 ======

Общаться с Поттером не хотелось от слова совсем. Хотя он явно был не против. После уроков я взяла метлу и направилась к лабиринту. Меня догнали.

– Вот, Крауч, теперь пожалеешь, что отказалась пойти со мной на бал, – послышалось сзади. – Ты дурак или прикидываешься? – ответила я. – Прикидываюсь, – ответил Поттер, пристраиваясь сбоку. Он тоже нес с собой метлу. – Меня бы все равно во что-нибудь втравили. Я даже притормозила. – И почему, по-твоему, тебя втравили в Турнир? – поинтересовалась я. – Потому что хотят что-то провернуть с помпой, – ответил он, – с прессой и фанфарами. – Согласна, – кивнула я, – и что ты собираешься делать? – У Турнира три этапа, – сказал Гарри, – до третьего я точно могу не дергаться, подстрахуют. А там поборемся. – Даже ради твоих прекрасных глаз два первых этапа упрощать не будут, – заметила я. – Тебе нравятся мои глаза? – деланно удивился Поттер. – Не кокетничай, тебе не идет. Ладно, уговорил. Сотрудничество продолжается. – Спасибо, Крауч. – А это Поттер и Крауч, – послышалось сзади, – они идут в кусты, чтобы секретничать. – А это Малфой, который тащится сзади, чтобы подслушивать и подглядывать, – ответил Поттер. Мы обернулись. Ехидно улыбающийся Драко сопровождал Крама. – Мисс Крауч? – сказал он. – Мы есть знакомый. – Добрый день, мистер Крам, – улыбнулась я. – да, нас представили. Рада вас видеть. Поздравляю с избранием. Вы уже видели наш лабиринт? – Мистер Малфой обещать показать. К лабиринту направились вчетвером. Драко заливался соловьем, показывая гостю окрестности и местные достопримечательности. Крам выполнял долг вежливого гостя – кивал и слушал. Но на Поттера поглядывал не без любопытства. Впрочем, вопросов не задавал. А интересно, что они у себя думают по поводу вчерашнего безобразия? Но пока не спросишь. Лабиринт гостю понравился. Он прошел его дважды. – Такой нам нужен! – в полном восторге сказал Крам. – Вы примете участие в наших соревнованиях? – спросила я. – Квиддича в этом году не будет, но мы соревнуемся в полетах. Малфой, красуясь, стал рассказывать о прошлогодних соревнованиях. – Вы все делать финт Вронски? – Крам взглянул на нас с большим уважением. – Я был бы счастлив летать с вами. Мисс Крауч, вы тоже летать? – Они с Малфоем в прошлом году второе место заняли, – не без злорадства пояснил Гарри, – еще и в лабиринте соревнуются, но каждый раз вничью. – О! – глаза Виктора окончательно стали круглыми. Но, похоже, такое соперничество он понимал. Малфой бросил на Поттера косой взгляд, но ничего не сказал. А вот сам Поттер поспешил просветить гостя, кто занял первое место. – Здесь не очень много развлечений, – сказал Драко, – разве что походы в соседнюю деревушку. Так что лабиринт пользуется успехом. А наше квиддичное поле там. Крам пошел осматривать поле, а мы с Поттером извинились и направились в замок. – Небось, Малфой приписал все лавры по созданию лабиринта себе и слизеринцам, – сказал Гарри, – а ведь это ты придумала с парнями. – Да пусть Малфой хоть чем-то похвастается, – усмехнулась я. – Тебе жалко, что ли? Тот же профессор Хэнкс вполне может вспомнить, кто ему идеи подкидывал. Все равно основные заслуги у него и профессора Флитвика. Интересно, когда соревнования назначат? Будешь участвовать? Или чемпионам нельзя? – Пока нам ничего не сказали. Но если запретят, то у Малфоя будет шанс. – Думаю, что ему важнее обыграть тебя, а не просто получить приз, – заметила я. – К тому же такой приз в любом случае будет стоить меньше. Но я точно буду летать. Это такой кайф! – Кайф! – согласился Поттер. Соревнования по полетам назначили на пятнадцатое ноября. Гости радостно записывались. Чемпионам тоже разрешили участвовать. Похоже, что нас с Малфоем подвинут со второго места. Хочу «Молнию»! Но просить не буду. Моя метла в идеальном состоянии, отлично слушается. С меня хватит. Чемпионы записались в полном составе, кроме Делакур.

Гости постепенно знакомились с аборигенами. По-английски говорили все. У нас все было не так радужно. Малфой изъяснялся на французском, у меня с французским было не так хорошо, произношение подкачало, но зато я говорила на немецком. Русский тоже пригодился. Так что я пользовалась успехом у ребят из Дурмштранга, а Малфой – у шармбаттонцев. С большинством новых знакомых я перешла на «ты». Виктор старательно говорил на английском, он попросил меня исправлять его ошибки. Я не отказала, к тому же фамилия Крауч обязывала. Все знали, что дед часто выступает в роли переводчика.

– Ты здорово говоришь по-русски, Гермиона, – широко улыбнулся Александр Поляков, – была когда-нибудь у нас?

– Россия – далекая холодная страна, где медведи ходят по улицам, пьют водку из самовара, заедают ее икрой из половников, а потом играют на балалайках и танцуют «Барыню»? – сделала большие глаза я.

Ребята грохнули от хохота. Я подняла руки в шутливом жесте «сдаюсь»!

– О, я знаю, что это не так. И что медведи ходят по улицам в Канаде и США. Но я бы хотела увидеть медведя с балалайкой.

– Это если только в цирке, – сказал Александр, – ты знаешь, что такое цирк?

– Конечно, – кивнула я, – мы тут в Британии тоже не совсем дикие.

– А про Болгарию ты знаешь? – спросил меня Виктор.

– Разумеется. Болгария – теплая страна у Черного моря. Там есть горы. Растет виноград. У вас вкусное вино и хорошие люди. И еще делают розовое масло. В России тоже живут хорошие люди, как и везде.

– Тебе нужно побывать у нас в гостях, – сказал Поляков, – уверен, что тебе понравится.

– Я хочу объехать весь мир, – сказала я, – когда закончу Хогвартс.

– Поэтому и учишь языки?

– Это фамильный Дар семьи Крауч. Мой дед – глава Департамента международного магического сотрудничества знает триста иностранных языков, в том числе и нечеловеческие. Я пока знаю мало. Но мне есть к чему стремиться.

– Ого! – присвистнул Поляков.

На мое общение с ребятами из Дурмштранга косо смотрели Каркаров и Снейп. И даже Дамблдор как-то остановил меня в коридоре и пробормотал, что стоит быть осторожнее с иностранцами. Блин, просто Back in the U.S.S.R. Я ничего не ответила, только хмыкнула тихо. Дамблдор понял, что ничего не добьется и быстро свернул свою «проповедь». Чего крысится Каркаров я могу понять – аллергия на фамилию. Дед у него не один литр крови выпил. А вот Снейпу-то что неймется? Боится, что ученицу сманят?

Но самым неожиданным для меня было «фэ» со стороны Рона Уизли. Девчонки и ребята вовсю снимали сливочки с моих знакомств, кокетничая с симпатичными парнями и девчонками и выпрашивая автографы у Крама. Виктор согласился попозировать Колину и расписался на всех снимках. «Слова вежливости» на немецком и русском заучили почти все. И тут бурчание от рыжего недоразумения…

– Уизли, ты совсем обалдел? – спросила Лаванда. – Тебе-то что за дело, с кем Гермиона время проводит? Там ребята интересные, не чета тебе. С ними и поговорить есть о чем.

– Да, Уизли, – поддержала я, – мне бы хотелось услышать объяснения. На каком основании ты позволяешь себе высказываться по поводу моих знакомств? Ты мне, к счастью, не родственник. И не друг.

– Они темные маги, – проговорил рыжий, втянув голову в плечи.

Девчонки презрительно захихикали.

– Да ты просто завидуешь! – сказал Колин. – Крам с Гермионой болтает, а тебя в упор не видит.

Уизли набычился. На него тут же перестали обращать внимание.

– Гермиона! – взмолился Шеймус. – Напиши мне на бумажке, я постараюсь это запомнить. Ну, надо же, такая красивая девчонка и с таким жутким именем.