Эффект Сюзан
Шрифт:
И все же я чувствую несказанное облегчение. И всепоглощающий страх. Большинство законов природы опираются на энергетическое равновесие. Человек, у которого рождается ребенок, обретает хрупкий баланс между любовью и страхом потери. А если родились близнецы, то всего оказывается вдвое больше. В обеих частях уравнения.
Изнеможение, с которым долго приходилось бороться, дает себя знать, комната плывет перед глазами, близнецы переправляют меня в кресло.
Торкиль Хайн стоит в дверях. С серой папкой. И журналом «Time».
—
Лабан и близнецы благодарно смотрят на него. Они считают его доброй феей.
Тут они ошибаются. Им не хватает жизненного опыта. Лабан рожден для того, чтобы его любили, превозносили до небес и бесконечно спонсировали от колыбели до могилы. Близнецы достигли своего шестнадцатилетия, не получив от судьбы более серьезных ударов, чем ласковые похлопывания по розовым попкам. Они еще ни о чем не догадываются. По их мнению, жизнь — это такая лавка с подарками, где бери что хочешь, с любой полки, и даже Лабан, которому следовало бы быть умнее, ничем от них не отличается.
В нашей семье всеми финансами всегда занималась я. И не только потому, что я хорошо умею считать. А потому, что я единственная из нас четверых знаю, сколько все на самом деле стоит.
Сколько это стоит на самом деле, становится ясно только сейчас.
— Взамен мы хотим попросить вас об одной маленькой услуге, Сюзан. Мы хотим, чтобы вы кое о чем расспросили одного человека.
Он кладет серую картонную папку на рояль.
В комнате становится тихо. Слышны лишь отдаленные голоса детей и потусторонние шумы, которые всегда окружают рояль. Теперь даже близнецы начинают понимать, как все поворачивается.
Торкиль Хайн молчит. Он не угрожает, не давит. Не говоря ни слова, он предоставляет нам возможность осознать реальность.
— На обложке номер телефона. Позвоните, когда у вас будут хорошие новости.
Он отступает назад, дверь за ним закрывается. Он исчезает. В другом конце комнаты открывается дверь, мы видим помещение со стеклянной дверью. За дверью стоит машина. Аудиенция семьи Свендсен в почетной резиденции «Карлсберга» окончена.
2
Я стою у плиты и готовлю пюре из помидоров и свежей зелени.
Это небольшая профессиональная газовая плита, я сама переделала ее на рабочее давление в двадцать девять миллибар, что на тридцать процентов выше максимально допустимого. Мне нравится шипение пламени.
Я не хочу видеть в своем доме индукционную плиту. Если бы Максвелл знал, как будут злоупотреблять его уравнениями, он не стал бы ими делиться. Домашний очаг — это не электромагнитное поле, это открытый огонь. Я хочу видеть голубое ядро пламени газовых горелок, сжигающих углеводороды, я хочу — как сейчас — слышать треск дровяной печи для пиццы на улице под моросящим дождем.
Близнецы сидят на диване, Лабан — за роялем. Прошло три четверти часа с тех пор, как мы переступили порог, а мы не сказали друг другу ни слова.
Дом был просто мечта. Которая лопнула.
Это Лабан задумал его, а я воплотила в жизнь, таково было наше разделение труда. Площадь дома триста квадратных метров, разделенных на комнаты оштукатуренными и побеленными стенами и покрытых скатной оцинкованной крышей, которая снизу обшита деревом, как ангар времен Первой мировой войны.
Ощущение, что все это может летать, усиливается благодаря большим секциям зеркального стекла от пола до потолка, из которых открывается вид на дикие заросли.
Мы построили его из материалов, которые, как и наш брак, должны были продержаться пятьсот лет, а желательно вечность. Полы из дуба, Лабан сверлил отверстия, а я выравнивала балки. И мы хотели, чтобы прочность не мешала свободе — изнутри все выглядит так, будто дом парит где-то под пологом девственного леса в умеренном поясе.
Но это иллюзия. Дом находится на улице Ивихисвай в Шарлоттенлунде. Пятнадцать минут езды от центра Копенгагена. Если повезет.
То, что дома живые, — это одно из положений фундаментального исследования, о котором я еще не успела сделать сообщение в Научном обществе. Но все впереди. Жду подходящего случая.
Наш дом дышит. Но только едва-едва. Нас не было тут шесть месяцев. Уже одно это создает ощущение заброшенности. Ну и то, с чем мы вернулись. Настроение, которому в долгосрочной перспективе не смогут противостоять никакие строительные материалы.
Некоторые считают, что счастливая семейная жизнь достигается благодаря удачным компромиссам. Это неправда. Любовь не терпит компромиссов. Счастливая семейная жизнь достигается путем решения коанов. А точнее: растворением их.
Я думала, что мы решили свои коаны навсегда.
Мне надо было быть умнее. Ничто в этом мире не вечно. Законы природы временны. Не успевает физика принять одну картину мира, как эта картина растворяется и оказывается частным случаем более широкой парадигмы. Одними из первых слов, которые я услышала от Андреа Финк, было упоминание о семинаре в Амхерст-колледже, где Джон Белл сказал, что квантовая физика в самой основе несет зародыши собственной гибели.
Таким образом, даже лучшие годы семьи Свендсен оказались лишь временной гармонией в гораздо более масштабном хаосе.