Эффект загадки
Шрифт:
– Сейчас! – кричит доктор, но голос еле слышен из-под шлема.
На пульте включается сирена.
– Предупреждение системы безопасности! Опасное повышение напряжения, уровня поля, температуры! Не исключена цепная реакция! Питание будет отключено! Персоналу срочно покинуть помещение!
– Нет! – кричит доктор, - Разум! Разум сопротивляется!
Он пытается ударить Лекку по щеке, но с края колпака срываются искры и тянутся к пальцам. Попытка сделать еще один укол заканчивается тем, что шприц раздавлен перчаткой. Тогда доктор швыряет первый же попавшийся под руку предмет в стекло, закрывающее какие-то сложные чувствительные устройства в настенном шкафу. Взрыв, осколки сметают аккуратно расставленную
Доктор замирает на несколько секунд, не обращая внимания на пламя пожара. Затем резко поворачивается и начинает, путаясь в застежках, освобождать Церссу. Девушка вдруг широко открывает глаза, ее взгляд полон боли, страха и удивления. Лекка громко кричит и порывисто обнимает любимого за шею, но ее руки скользят по гладкому шлему.
– Разум сопротивляется! Любовь непобедима! – кричит доктор, рывком поднимая Лекку на руки, - Понимаешь? Непобедима!
Сзади раздается грохот и доктор падает, роняя ассистентку у самой двери. Пламя гудит, пожирая пластмассу пульта. Открыв дверь, Чикк Кштфорс выносит девушку наружу, и, спотыкаясь и раскачиваясь, похожий в темноте на огромного черного паука, отходит от здания.
– Подожди здесь, малыш, - говорит он, осторожно укладывая девушку на траву, - Я сейчас…
Но Лекка бессильно обвисает в его руках, она вновь потеряла сознание. Рукою в перчатке доктор зачем-то поправляет ее платье. Затем выпрямляется и поворачивает голову к крыльцу.
Пожар в лаборатории усиливается. На земле перед крыльцом дрожат оранжевые блики.
– Диктофон… И пистолет. В сейфе… И выпустить двух крыс. Да. Крыс! – говорит он, ковыляя обратно к двери.
Как только доктор Чикк вступает на крыльцо, крыша лаборатории озаряется ярким красным светом. Над ней возникает светящийся эллипс, который через секунду превращается в луч, направленный прямо вверх. Луч похож на твердое тело, но это свет. Вокруг него вьются змеящиеся разряды. В следующий момент непонятное атмосферное явление исчезает также внезапно, как и появилось. Внутри здания раздается сильный взрыв. Ослепительная вспышка на миг освещает окрестности. На фоне огня, выбивающегося в дверной проем, мы видим, как силуэт человека в скафандре был отброшен далеко в сторону…
Пламенем теперь охвачено все здание. Свет настолько яркий, что видно все вокруг – кусты, дорожки, каждую ветку на деревьях. Почти неслышимый за ревом пламени, вдали возникает шум летящих вертолетов. В небе за лесом зажигаются прожекторы.
Доктор Чикк поднимается на ноги. Правая нога его подворачивается, он падает, но через несколько секунд встает снова. Серебристое покрытие скафандра потемнело, в нем зияют прорехи. Шлем сидит криво. Кштфорс снимает его и отбрасывает в сторону. Блуждающим взглядом он отыскивает Лекку.
Пятна прожекторов скользят по земле. Вертолеты создают круг в темном небе. На здание лаборатории обрушиваются потоки воды и порошка. Похоже, что один из вертолетов снижается. Пилот вращает слепящий прожектор, пытаясь найти место для посадки.
Доктор Чикк сидит на земле, держа голову Лекки на коленях. Он сбросил скафандр с верхней части тела. Его белый халат спереди покрыт темно-красными пятнами. Ученый отворачивается в сторону и опирается рукой в землю, когда возникает приступ кашля. Когда он вновь склоняется над лицом Церссы, его подбородок испачкан кровью.
– Лекка… Ты слышишь меня? Открой глаза.
Ресницы девушки вздрагивают. Ее взгляд спокоен, в нем нежность и какая-то приятная усталость.
– Боже… - шепчет Лекка, - Ты ранен? Какой противный шум от этих вертолетов…
– Не обращай…внимания, - с трудом говорит доктор, -
Коробочка выпадает из рук, но доктор осторожно надевает кольцо на палец своей ассистентки. Затем ласково гладит девушку по голове.
– Вот так. Теперь все…в порядке. Лекка… Тебе больно? Потерпи. Сейчас все пройдет…
– Нет. Мне хорошо, любимый. А все-таки я победила! Я не отдала машине свою любовь к тебе. Я так старалась…
– Ты молодец… Прости меня, Лекка. Я должен был это понять…
– Сейчас не время… Нужно спешить, милый… Я уже совсем не чувствую своего тела. Так легко и почему-то холодно… Я умираю, да?
Доктор Чикк слабо улыбается и качает головой.
– Нет, моя любовь. Ты едешь на море. Там тепло и светит солнышко... Там всегда утро. И на песке играют ласковые волны…
– А ты? Как же ты? Ты едешь со мной? – еле слышно спрашивает Лекка.
– Я задержусь на несколько дней, хорошо? Так надо…
– Да, мой хороший. Только смотри, чтобы несколько дней не превратились в недели! Я буду скучать… И плакать по вечерам.
– Не нужно…плакать. Я скоро. Совсем…скоро.
– Поцелуй меня, когда объявят отлет, ладно? Только я, наверное, не смогу поцеловать тебя в ответ… Так жаль…
– Конечно, дорогая…
Прожектор нащупывает фигуру сидящего доктора, пятно мертвенно-белого света смещается вперед, затем вновь возвращается. Доктор прикрывает глаза Лекки ладонью… И сам опускает покрасневшие, обожженные веки. Просто глаза привыкли к темноте. Свет причиняет им боль…
Конец первой части.
Часть вторая.
1.
Военные, оказывается, не забыли о моем существовании. Однажды утром в лагерь прибыл небольшой штабной джип и я получил секретный пакет из рук молодого солдата. В пакете оказалось несколько листов бумаги. В весьма любезных выражениях начальник лагеря предлагал мне принять участие в тактических учениях, где я должен буду командовать силами медицинского обеспечения. На других листках обнаружился черновик приказа об этом и была указана довольно приличная сумма, которая полагалась мне за десять дней работы. Прежде чем принять предложение, я отыскал в городе библиотеку. Учебник по организации медицинской службы быстро освежил мою память.
Местные власти заинтересованы в поддержании боеспособности воинских частей на своей территории и воспитании молодых кадров. На учения стянулись все ближайшие военные лагеря, а также личный состав двух небольших военных училищ. Четверо моих коллег и два десятка разновозрастных студентов, также, как и я, получили комплекты камуфляжной одежды с отличительными надписями «медицинская служба» и все необходимое оборудование.
Человек я сугубо мирный, поэтому не стремился разобраться в том, куда едут танки и в кого стреляют солдаты из учебного оружия. Работы и так хватало. За все время учений мы шесть раз сворачивали и вновь разворачивали полевой медицинский пункт, перемещаясь по команде то в одну сторону, то в другую. Настоящих пациентов было немного. Кто расквасил нос, спрыгивая с бронетранспортера, кто вывихнул ногу, а одному веселому пареньку в рукопашной схватке сломали несколько ребер. В общем, утром на десятый день «войны» в госпиталь прибыл почти весь командный состав с жалобами на последствия алкогольного отравления. Оказывается, вчера мы победили врага. Ни парада, ни салюта по этому поводу организовано не было. Приведя в чувство несколько опухших официальных лиц, я получил деньги и паек и, ощущая себя героем войны, отправился назад. Мотор моего «УАЗа» тоже, очевидно, мирная конструкция, поскольку он весело пел всю обратную дорогу.