Эфиопские хроники XVI-XVII веков
Шрифт:
Глава 18
А [луба] мульата [племени] боран притесняли христиан Дамота, рассеяли их и разорили их страну, и опустели в их времена земли Шоа и Дамота [285] . А что описываю я то победы галласов, то победы христиан — так это по обыкновению Писания, которое гласит: “Днесь тебе, а завтра — другому, и победа дается то одному, то другому, а все время побеждает один бог всевышний”. И страна попала в их руки, и никто не уцелел.
285
О разорении областей Шоа и Дамот от рук галласов известно и из “Краткой хроники”: “На 34-й год царствования решил царь Сарца Денгель идти походом в великую землю Дамот, сиречь в область Гибе, и воевать боран”. Однако в этом походе царь заболел лихорадкой и умер в 1597 г.
А после того как была написана эта книга, пошел 7-й год доставления мульата, сынов бифоле, а потом должно быть обрезание и поставление детей мэсле. И то, что будет в их времена, сражения и битвы, коль буду жив, я напишу потом. А коль умру я, другие допишут историю мою и историю следующих луба. Но блажен кто умер, ибо он упокоился.
Глава 19
Исследуют знающие
Одно из них монашеское племя, коему несть числа. Одни монашествуют с малолетства, когда завлекли их монахи во время ученичества их, подобно писателю этой истории и ему подобным. Другие же монашествуют из страха пред войной. Второе племя называется дабтара [286] . Они изучают Писание и деяния священства, плещут в ладони и топочут ногами [287] и не стыдятся своего страха, а берут в пример левитов и иереев, чад Аароновых [288] . Третье племя называется жан хацана и жан маасаре [289] . Они блюдут установления и воздерживаются от войны. Четвертое племя — телохранители жен князей и вейзазеров [290] , мужи могучие и юноши крепкие. Они не идут на войну и говорят: „Мы — дружина женщин“. Пятое племя называется старейшинами, господами и помещиками [291] . Они разделяют свою землю меж крестьянами, приказывают им и не стыдятся своего страха. Шестое племя — крестьян. Они работают на пашне и не помышляют о войне. Седьмое племя — промышляющих торговлей н стяжанием. Восьмое племя — ремесленников, таких, как кузнецы, писцы, швецы и плотники. Им подобные не умеют воевать. Девятый разряд — скоморохи [292] , барабанщики и арфисты, которые живут попрошайничеством. Они благословляют дающего и возносят ему славу пустую и восхваления праздные. А если проклинают они отказывающих, не вменяется им это в вину, ибо говорят они: „Таков наш обычай“. И далеко уклоняются они от войны. А десятый разряд — это те, кто берет копье и щит, кто может сражаться и следует по стопам царя в походы. И из-за малочисленности их погибла страна наша. У галласов же нет этих десяти разрядов, о которых мы упоминали, и все они искушены в сражениях, от мала до велика. И потому губят они нас и убивают”.
286
Дабтара — своеобразная эфиопская разновидность белого духовенства, не рукоположенная в сан иерея, но подвизающаяся при церкви. Они не являются ни монахами, ни священниками, отчего Бахрей и выделяет их в особое “племя”.
287
Имеется в виду священная пляска эфиопского духовенства (и прежде всего дабтара) в ограде храма и во время крестного хода.
288
Аарон — библейский персонаж, старший брат Моисея. Он был первым первосвященником у евреев, и священнический сан сделался в его роде наследственным. Так как сам Аарон был из колена Левия, то священников у евреев зачастую называли левитами или “чадами Аароновыми”.
289
Придворные должности в эфиопской царской администрации.
290
Если “вейзаро” означало в XVI—XVII вв. принцессу крови, то множественное число от этого слова — “вейзазер” — означало, как ни странно, не принцесс, а принцев крови.
291
“Помещиками” здесь переведено эфиопское выражение “владельцы рыста”. Первоначально “рыст” (букв. “наследие”) — означал землю, пожалованную царем своим воинам в постоянную, наследственную и коллективную собственность. Однако к XVII в. по мере развития феодальных отношений и сеньорий в Эфиопии подобные земельные владения стали иногда приобретать индивидуальный характер, т. е. начали превращаться в вотчины. Последующее описание деятельности подобных землевладельцев Бахреем (“они разделяют свою землю меж крестьянами, приказывают им и не стыдятся своего страха”) показывают, что эти землевладельцы уже не были обязаны военной службой царю. Это позволяет, на наш взгляд, использовать в русском переводе слово “помещик”.
292
Имеются в виду профессиональные певцы и музыканты, всегда стоявшие на самой нижней ступени в социальной иерархии эфиопского феодального общества. Они забавляли знать на пирах, иногда их приглашали и на сельскую свадьбу. Эфиопская церковь относилась к подобным “мирским утехам” весьма неодобрительно. Это положение эфиопских профессиональных певцов и музыкантов сближает их с русскими скоморохами.
Те, кто говорит: “Убивают нас по велению божию”, ссылаются на покорение чад Израилевых и погубление их от рук царей Персии и Вавилона. И говорят они: “Если бы побеждали воинственные, к чему просить помощи бога, пречестного и всевышнего? А если бы многие побеждали малочисленных, пустыми были бы слова Писания, гласящие: „Один обратит в бегство тысячи, а двое прогонят тьмы“” (Втор. 32, 30).
Познайте же, знающие, чьи слова верны у спорящих, первые или последние!
Глава 20
Вернемся же к истории галласов. Маленьких детей они называют мучаэ, а подросших называют эльман. А тех, которые постарше и начинают воевать, они называют горбаэ. А юношей: необрезанных называют кондаля, а когда они делают прическу, как у воинов, называют каляля. А те, кто убил человека, слона, льва, носорога или буйвола, бреют голову, кроме маленького пучка волос на макушке. А неубившие не бреют. И женатые не бреют, если не убили. И во времена [луба] мульата они ели буйволов и говорили: “Раз мы едим его, то он [для нас] как корова, и не будем мы брить голову, хоть и убили его”. А половина из них говорила слова надменные: “Не будем мы брить головы наши, если убьем и людей Шоа и Амхары, ибо они — говорящие коровы и не могут воевать”.
Все неженатые галласы, будь то луба, будь то кондаля, называются керо. И живут керо в одном доме, луба вместе с луба, а кондаля вместе с кондаля, а керо, которые “габар”, — вместе с “габар” [293] .
293
Еще одно любопытное свидетельство появления социального неравенства в галласком обществе.
294
Эти имена нам неизвестны. Можно предположить, что здесь Бахрей имеет в виду За-Праклитоса и авву Нэвая, упоминаемых в “Истории царя Сарца Денгеля”, и что Запа — сокращение от имени За-Праклитос, а Аба Хара (букв. “отец войск”) — прозвище воинственного монаха аввы Нэвая, но доказать это пока невозможно.
Никому не встречался враг, подобный нашему, столь усердный в злодеяниях, но никому не встречался и господин и царь, подобный нашему, усердный в благодеяних. Бог да хранит раба его долгое время и многие дни. Говорит Бахрей.
ИСТОРИЯ СИСИННИЯ, ЦАРЯ ЭФИОПСКОГО
ПРЕДИСЛОВИЕ
К концу своего 34-летнего царствования Сарца Денгелю удалось упрочить свою власть и полностью ликвидировать все последствия разрушительного джихада, обрушившегося на Эфиопию в первой трети XVI в. Лишь нашествие галласких племен по-прежнему представляло собой постоянную угрозу безопасности страны, и с нею царь боролся как мог, выступая во главе своего войска навстречу то одному, то другому галласкому племени. Сарца Денгель умер неожиданно, не завершив всех своих трудов и забот, в апреле 1597 г. в походе против галласов племени боран, которые вторглись в Дамот. Как это часто случается со знаменитыми царями, молва связала его смерть с легендарным предсказанием, которое придает происшедшему особо трагический характер: “На 34-й год царствования решил царь Сарца Денгель идти походом в землю великую Дамот, сиречь в область Гибе, и воевать боран. И пришли монахи, знающие грядущее, и сказали: „О царь, не ходи в этот поход, ибо не хорошо это для тебя“. И сказал им царь: „Дойду я, и вот посланный, который ведет перед собою Серого, мула моего, и погоняет его сзади“. Тогда сказали ему монахи:
„Если пойдешь, то не ешь рыбы, придя к реке Галила“. И пошел царь по воле божией и воевал боран. И, придя к той реке, забыл он сказанное монахами, и поел рыбы и заболел болезнью лихорадкой. И понесли его на одре, и, возвращаясь, упокоился он в земле Шат” [23, с. 334].
Несмотря на значительные успехи, которыми ознаменовалось царствование Сарца Денгеля, после его смерти вспыхнула ожесточенная борьба за престол, так как царь не оставил законного наследника. У него был семилетний сын от наложницы Хараго, однако, был еще один претендент на престол — За-Денгель, сын Лесана Крестоса, внук царя Мины и племянник Сарца Денгеля. Сначала казалось, что повторяется история с воцарением самого Сарца Денгеля, когда его придворные посадили на престол малолетнего Иакова, сына покойного царя, и стали сами править страной от его имени. За-Денгель же был сослан и заключен на один из островов оз. Тана. Был и еще один не претендент даже, а просто потенциально возможный кандидат на престол — Сисинний, тот самый “юноша царского рода”, избавленный дедж-азмачем Асбо из галлаского плена, о котором писал Бахрей в “Истории галласов”, сын абетохуна Василида, или Фасило, который в свое время доставил немало неприятностей царю Сарца Денгелю. Его также попытались захватить и сослать, но ему удалось бежать от преследователей. Через шесть лет, однако, царь Иаков попытался проявить самостоятельность и отправить одного из своих опекунов, раса За-Селласе, наместником в далекую область Эннарья. В результате недовольные придворные совершили дворцовый переворот, свергли царя Иакова и, отправив его самого в заключение в Эннарью, поставили в 1603 г. на престол За-Денгеля.
К этому времени относится период усиленного проникновения в Эфиопию католических миссионеров-иезуитов. За-Денгель попытался с их помощью укрепить свою власть и ограничить влияние могущественных феодалов при дворе. В иезуитах он нашел усердных помощников и горячих сторонников сильной абсолютной власти в Эфиопии, при помощи которой они надеялись насадить католичество в стране. Через иезуитов За-Денгель вошел в сношения с римским папой Климентом VIII и испанским королем Филиппом III, на чью помощь он рассчитывал. Все это вызвало сильнейшее неудовольствие как эфиопских церковников, так и феодальной знати. Чаша их терпения переполнилась, когда За-Денгель, отчасти руководствуясь идеями, изложенными в “Истории галласов” (подробнее об этом см. [15, с. 240—246]), решил лишить феодалов их личного воинства и объединить всех воинов в царские полки. Столь радикальный шаг стоил не только престола, но и жизни За-Денгелю, который был убит 29 июля 1604 г. в битве при Барча воинами раса За-Селласе. В 1605 г. на престол вновь был возведен Иаков, но уже в 1607 г. он был убит в битве с войсками Сисинния, провозгласившего себя царем. Эти события нашли отражение уже в “Истории царя Сисинния”, правда, отражение в достаточной мере тенденциозное.
Вообще следует сказать, что “История” царя Сисинния, подобно всем памятникам этого жанра, далека от объективности. И подбор фактов, и трактовка их вполне определенны. Описываются лишь те события, где личность царя выступает в положительном свете. Многие важные моменты эфиопской истории того времени, такие, как принятие царем католичества в 1622 г., деятельность миссионеров-иезуитов, весьма близко стоявших ко двору, массовые восстания поборников национальной веры, не нашли отражения в “Истории Сисинния, царя эфиопского”. О смерти митрополита Симеона, погибшего в сражении между сторонниками “александрийской веры” и войсками царя, упоминается лишь вскользь. Очевидно, общее возмущение в стране католичеством побудило авторов умолчать о склонности царя к папизму. В “Истории” нет также и осуждения католицизма, хотя антикатолические настроения были очень сильны. О степени накала этой религиозной борьбы мы можем судить по “Житию матери нашей Валатта Петрос” [32, с. 1— 144], бесстрашной поборницы национальной веры и яростной противницы царя. Таким образом, придворные историографы, стремясь живописать образ царя лишь светлыми красками, сочли за благо вообще обойти в своем произведении эту слишком злободневную тогда тему.