Эфиопские хроники XVI-XVII веков
Шрифт:
А об этом Юлии расскажем мы немногое о прошлом его и историю его происхождения. Был он из людей Валака, и в молодости не было у него ни сандалий на ногах, ни посоха в руках (ср. Матф. 10, 10). Одеянием же ему служила половина шаммы [530] . И пребывал он у царя Сэлтан Сагада до того, как тот воцарился. А когда умер царь Малак Сагад, то бежал царь Сэлтан Сагад и ушел в пустыню, и пребывал там 10 лет, как мы уже рассказывали в этой истории в главах от первой до тридцатой. И во все дни изгнания и дни бедствий полюбился Юлий царю Сэлтан Сагаду, и благодетельствовал ему царь без меры и границы. Прежде всего назначил он его бэлятеноч-гета и старших и младших [531] , а затем поставил его над пушкарями и нарек пашой [532] . Потом дал он ему должность цахафалама Шоа и каца Ифата, Валасмы и Манзеха. А после того как упокоился царь Иаков и вся страна эфиопского царства стала принадлежать царю Сэлтан Сагаду, сначала дал он ему весь Годжам и дал должность нагаша Годжама и отдал ему в жены свою дочь, вейзаро Малакотавит, прекрасную ликом, благоискусную, святую нравом во всех своих свычаях и обычаях. А после того как был он смещен с должности в Годжаме по причине
530
Шамма — широкий хлопчатобумажный эфиопский плащ белого цвета. Шамму обычно справедливо сравнивают с римской тогой: подобно тоге, это была одежда свободного человека, и лишь знать имела право на красную полосу на подоле.
531
Царствование Сисинния было во многом переходной эпохой, эпохой широких реформ эфиопской государственности, которые, однако, наталкивались на жесткое сопротивление как народа, так и феодальной и придворной верхушки. Это царское стремление к серьезной ломке старого уклада особенно заметно в титулатуре; хотя прежние придворные титулы остаются, содержание их меняется: да сугубо придворных они превращаются в должности административные. Именно это и заметно в данном случае. Так, исполнение одним лицом двух придворных должностей — начальника младших пажей и начальника старших пажей — в дворцовом хозяйстве бессмысленно и едва ли возможно. Однако Юлий, получивший оба этих титула, и не занимался дворцовым хозяйством; для него это был просто почетный титул, дающий определенный престиж; титул, а не должность.
532
Прежняя титулатура очень быстро меняла свое содержание. Еще в начале царствования Сисинния титул паши был титулом командира эфиопских мушкетеров, а здесь мы видим, что пашой называется уже человек, командовавший царской артиллерией. В слегка измененном виде (турк-баша, т.е. турецкий паша) этот титул дожил до конца XIX в. именно в значении командующего артиллерией.
А на следующий день после смерти Юлия пришел рас Сээла Крестос из Годжама со многим войском ратным. И печалился он весьма из-за того, что окончилась битва и погиб Юлий от руки других людей. А царь сжалился над дружинниками Юлия и провозгласил указ не убивать их больше и не трогать имения их после окончания битвы, а достаточно с них наказания смертью и расточения имения в день битвы. После гибели Юлия пребывал царь Сэлтан Сагад в этом месте два дня. А когда стали источать зловоние трупы, убитых, поднялся он из этого места и расположился в Цада и провел там субботу. А после этого вышел он к Данказу и там назначил Йонаэля в Бегамедр, Вальда Хаварьята и Самен и Цаламет и в Ваг, и в Абаргале, и всюду, где был Юлий, кроме лишь Вагара. А в Вагара посадил он своих воинов, называемых Кокаб [533] .
533
Кокаб (букв. “звезда”) — название царского полка, который считался приближенным полком Сисинния.
Глава 48
И когда пребывал он в земле Данказ, прислал к нему дедж-азмач Хафа Крестос раса Емана Крестоса с его сообщниками. Прежде упоминали мы, что рас Емана Крестос изменил брату своему, царю Сэлтан Сагаду, и воевал со старшим из всех братьев своих, дедж-азмачем Хафа Крестосом. И, находясь в земле Вудо, рас Емана Крестос сначала послал барабан и знамя в Амхару, а затем приказал двум своим сыновьям захватить врата той страны [534] . И сказал он старшему сыну своему, по имени Ахава Крестос: “Захвати амбу, называемую Амора Гадаль”, а младшему сыну, по имени Эда Крестос, сказал:
534
В область Амхара всегда вели немногочисленные горные дороги, проходившие через узкие перевалы и ущелья, которые назывались “вратами страны”. Эти перевалы обычно охранялись царскими войсками как наиболее удобные места для отражения внезапных вражеских нашествий небольшими силами.
“А ты захвати амбу, называемую Корэб, а я приду потом с Юлием и схвачу Хафа Крестоса. И после того как схвачу я его, в руках моих окажутся все области: Амхара и Амба Саль, Валака и Манзех, а галласы, караю и марава, будут мне в помощь, ибо следуют за мною”. И, узнав об этом, один из дружинников дедж-азмача Хафа Крестоса, посланный лазутчиком, сообщил, что рас Емана Крестос поднялся против царя и вошел в Тадбаба Марьям. А Ахава Крестос отказался тогда повиноваться отцу своему, выступившему против царя, и пошел к брату отца, дедж-азмачу Хафа Крестосу, пребывавшему в Атронса Марьям, и открыл ему дело измены отца своего и поведал все о совете изменническом, который держал с ним Юлий. А рас Емана Крестос, поднявшись из Тадбаба Марьям, пошел к Малак-амба. А дедж-азмач Хафа Крестос, услышав об этом из уст своего дружинника, посланного лазутчиком, и разузнав положение дел от Ахава Крестоса, послал к расу Емана Крестосу трех гонцов, говоря: “Зачем ты поступил так и поднялся против царя, примкнув к Юлию? Разве Юлий не чужак нам, разве он подобен тебе, сыну матери царя? [535] Зачем же ты губишь царство свое и славу свою и желаешь отдать его чужаку?”. И отвечал ему рас Емана Крестос и дал такой ответ:
535
Рас Емана Крестос был сыном вейзаро Хамальмаль Верк от первого брака и приходился сводным братом Сисиннию, и Хафа Крестос здесь пеняет ему за то, что он выступает против своих родичей.
“Не изменял я царю. Но когда прислал ко мне Юлий, говоря: „Сказала мне государыня: Перешла
536
Эфиопский текст дает слово “падре” в транслитерации. Имеется в виду иезуит Педро Паэс, пожалуй, самый интересный и симпатичный изо всех католических миссионеров, действовавших в Эфиопии. Его перу принадлежит “История Эфиопии” [49].
И возвратились гонцы и рассказали это дедж-азмачу Хафа Крестосу. И послал он снова гонцов к расу Емана Крестосу, и сказал: “Со слов ли государыни ты слышал об этом или узнал от посланцев Юлия?”. И сказал тот: “От посланцев Юлия”. И понял дедж-азмач Хафа Крестос, что это хитрость и ложь, и собрал он войско ратное, всадников и пеших, и стрельцов бессчетное множество, и пошел к нему до Малак-амба, и расположился на краю крепости, И послал к нему, говоря: “Если нет за тобою измены царю, сойди с амбы, чтобы встретиться нам и обсудить дело, ради которого я пришел”. И договорились оба встретиться, имея при себе пять мужей каждый, и поклялись не преступать [договора]. И вышел рас Емана Крестос с амбы с пятью мужами и приблизился немного. И дедж-азмач Хафа Крестос пришел с пятью мужами, и встретились оба посреди земли, где располагались их станы, и сами пребывали вместе, и удалили всех людей, которые пришли с ними, оставив только трех мужей, умудренных в делах, чтобы были те свидетелями меж ними.
И говорил дедж-азмач Хафа Крестос расу Емана Крестосу и спрашивал: “Зачем сотворил ты такое дело измены против брата нашего и сына матери нашей, против царя?”. И рас Емана Крестос отвечал и говорил: “Не изменял я царю, но когда прислал ко мне Юлий сказать, что нас насильно обратят в веру франкскую и заставят принимать причастие из рук падре, то я объединился с Юлием и пришел сюда умереть за веру мою”. А дедж-азмач Хафа Крестос сказал: “Неужто вот так — оседлав коней и собрав большое войско ратное — ведут с царем споры о вере? Если государыня приказывает тебе поменять твою прежнюю веру, то вопроси ее, не подобает ли тебе положить голову свою и принять венец жизни на небесах, подобно всем мученикам. Нехороша эта речь твоя. Ну, что было, то было, а ныне пойдем на помощь брату нашему, Сээла Крестосу, пока не погиб он, ибо идет Юлий воевать его, а царь, который бы помог ему, в отсутствии, ибо спустился он воевать страну Сарки, подвластную царю фунджей. Когда же он возвратится, я тебя помирю с царем и буду просить его о милости к тебе, чтобы простил тебе все твои прежние прегрешения. А сейчас пойдем на помощь брату нашему, Сээла Крестосу!”. И уладили они это дело и поклялись оба образом распятия и наследием владычицы нашей девы Марии, что наутро встанут они и перейдут в Годжам на помощь своему брату. И провели тот день каждый в своем стане: рас Емана Крестос на амбе, а дедж-азмач Хафа Крестос у подножия крепости.
А на следующий день дедж-азмач Хафа Крестос ждал его прихода до седьмого часа дня. И так как тот не шел, послал к нему, говоря: “Разве вчера не поклялись мы поутру сняться и идти на помощь брату нашему, Сээла Крестосу? Почему остался ты и медлишь с приходом до сего часа?”. А этот рас Емана Крестос съел хлеб клятвы и выпил чашу союза в день единый и пренебрег всеми братьями своими, отказался от союза, выстроил полки и послал их воевать дедж-азмача Хафа Крестоса с ружьями и пушками. И много раз стреляли они раскаленным свинцом из жерл ружей и пушек, но поразили всего одну палатку. Победило войско дедж-азмача Хафа Крестоса, и потерпело поражение войско раса Емана Крестоса. А дедж-азмач Хафа Крестос окружил ту амбу, и оказались в его руках вся вода, хлеб и трава, и не давал [окруженным] ни пить, ни есть. И три дня люди и животные, которые находились на той амбе с расом Емана Крестосом, оставались без еды и питья. А затем пришли посредниками монахи и отшельники, и просили они, и говорили дедж-азмачу Хафа Крестосу:
“Не дай нам умереть от жажды воды и недостатка еды, ибо пребывают на этой амбе великие и малые, иереи и монахи, вдовы и сироты [537] . А сам рас Емана Крестос пусть сойдет с амбы и идет к царю, покинув землю наместничества твоего, и пусть царь по желанию своему посрамит или облагодетельствует его!”. И на том согласились они, и спустился рас Емана Крестос с амбы. А дедж-азмач Хафа Крестос приставил к нему своего дружинника Амсала Крестоса с 80 мужами-щитоносцами, чтобы были они с ним, пока не прибудут к царю.
537
Под вдовами и сиротами имеются в виду монахини и монахи. В небольших монастырьках келлиотского устава, вроде того, который находился на той амбе, на которой укрепился рас Емана Крестос, нередко жили одновременно и монахи, и монахини. Монастыри же общежительного устава резко делились на мужские и женские и строго соблюдали это разделение.
И затем, перейдя реку Башело, услышал он, что потерпел поражение и погиб Юлий, и послал к нему рас Сээла Крестос, говоря: “Вот умер Юлий, господин твой, которому верил ты и на которого уповал! Возвращайся же скорее, возложив камень на главу свою [538] . А коли откажешься, то куда пойдешь и где скроешься ты от царя и от меня?”. И, услышав это из уст посланца раса Сээла Крестоса, преисполнился [рас Емана Крестос] великого страха и отчаялся в надежде на радость; и, шествуя стопами скорбными, пришел в землю Данказ, где пребывал царь. Царь же, собрав всех сановников и судей справа и слева и всех вельмож царства, приказал припомнить все крамолы его и все замыслы мятежные, которые имел он с Юлием, чтобы причинить зло царству. И против него свидетельствовали многие люди, что был он сообщником Юлию в деле мятежа. И тогда вынесли ему смертный приговор не только все судьи, но и все сановники, однако царь смилостивился над ним и не стал посрамлять смертью, ибо помешала ему в исполнении сего доброта его обычная и родство по плоти. И приказал он сослать его в Годжам по доброте своей и не воздал ему по делам его хотя этот рас Емана Крестос много раз вредил ему.
538
В формальный ритуал прихода с повинной входило появление кающегося обнаженным по пояс с тяжелым камнем на голове или на плече. См. коммент. 107 к гл. 6 “Истории царя Сарца Денгеля”.