Егерь
Шрифт:
— Обзор!
Напарник с разбегу маханул сначала на выступающий из борта стабилизатор, потом сразу на крышу кабины и застыл столбиком на самой высокой точке корпуса.
Однако и с этой позиции визуальный осмотр никаких аномалий не выявил.
— Контроль! — передал я напарнику очередную команду и осторожно двинулся к боту, вырубив «стереорежим». — Дим, внимание! Приближаюсь к объекту, держите сектор.
— Принял.
Лишь оказавшись в двух шагах от люка пассажирского отсека, я наконец понял, что меня напрягало все это время: навигационные огни не горели. Плюс ко всему кораблик не излучал ни в одном из диапазонов, кроме теплового, чего не могло быть по определению: если функционировало хоть что-то из бортовой аппаратуры, сканер уловил бы электромагнитное излучение. Я хмыкнул и еще раз «просветил» бот, особенно в районе силовой установки. Результат ошеломил: абсолютно ничего! Да элементарно энергонакопитель должен фонить, а тут даже остаточный магнетизм не фиксируется. Забавно.
— Такое ощущение, что у них из системы высосали всю энергию, — пробормотал я себе под нос и сразу же услышал недоверчивое хмыканье Калашника. — Ну-ка проверим…
Я взялся левой рукой за специальный выступ на крышке люка и потянул ее вбок, выставив перед собой пистолет, зажатый в правой. Одновременно приставным шагом сместился в сторону от проема. Если внутри кто-то и есть, то сразу напрыгнуть на меня будет затруднительно, я все время под защитой броневой створки. Однако никто не выпрыгнул. Внутри пассажирского отсека царила тьма. Еще одна странность, прекрасно вписывавшаяся в недавно озвученную версию: обесточенный поляризационный слой потерял прозрачность, а осветительные панели, естественно, погасли. Плюс электромагнитный замок на люке разблокирован. Свет, падавший через дверной проем, позволял разглядеть лишь небольшую часть салона, рассчитанного на перевозку в достаточно комфортных условиях десяти человек. Дальний конец помещения тонул в полумраке. Я перевел оптику шлема в ночной режим и осторожно заглянул внутрь отсека, готовый моментально отпрыгнуть от бота и открыть огонь на поражение. Однако ничего этого делать не пришлось — внутри никого не было.
— Ну и где все? — удивился вслух лейтенант Калашник.
Аппаратура его командирского скафандра позволяла напрямую синхронизировать вычислители, и он сейчас получал картинку с моей обзорной камеры.
— Поди знай! — только и сказал я и уже без опаски влез в салон.
Осмотрелся, потыкал сенсор системы освещения. Ничего не добился, понятное дело. Прошелся по заставленному креслами и рабочими станциями «виртуальных кабинетов» помещению, подивился относительному порядку — лишь однажды под ногой хрустнул пластиковый стаканчик. Впрочем, это ничего не доказывает — практически все предметы закреплены, даже если падение было резким, особого бардака не будет. Опять же, если бы бот навернулся со значительной высоты и на скорости, мы бы здесь созерцали нехилую воронку, а не совершенно целый эксплорер без капли энергии в накопителях.
— В пассажирском отсеке чисто, лезу в блистер к пилотам. — Я приблизился к люку в перегородке, разделяющей отсеки, и осторожно сдвинул створку.
Та без проблем утонула в стене — замок и тут не подавал признаков жизни. Внутри было так же темно, ни одного горящего диода, все дисплеи абсолютно безжизненны, с отключенной подсветкой. Чуть неестественная цветовая гамма ночного режима все же позволила без особого труда осмотреться, в результате чего я выдал в эфир короткое матерное восклицание. Тут же в голове вспыхнул образ настороженно вертящего головой кота, а в наушниках раздался встревоженный голос Калашника:
— Это то, что я думаю? Мля, Олег, вот это мы попали!..
— Похоже, — скривился я от дурного предчувствия. — Петрович, будь внимательнее!
Кот ответил образом, который можно было приблизительно перевести как «будь спок!», а лейтенант пробурчал что-то типа «ой-ой-ой, мля». Я же осторожно приблизился к креслу первого пилота и, не доверяя больше аппаратуре, включил нашлемный фонарь. Прошелся лучом по безжизненному телу, осветил забрало летного шлема. Из-за прозрачного пластика на меня уставились пустые мертвые глаза. Тьфу, итить твою! Вот и дождались. По дисплею пробежали строчки досье: Истомин Егор Викторович, 2515 года рождения, пилот второго класса. Статус: жизненная активность отсутствует. Вот так. Всего две строчки вместо эпитафии.
— Трындец, Димон, приплыли. — Я покачал головой, хоть он этого и не видел, запустил сканер. — Есть один «холодный». База, как слышите, прием!
— Принял, — тотчас отозвался оператор. — Данные обработаны. Майору Исаеву сообщили, он принимает общее командование операцией. Переключитесь на выделенный канал.
— Принял.
— Денисов, как слышишь? — прорезался в наушниках голос комбата. — Доложи обстановку.
— Обстановка хреновая, товарищ майор! Бот нашли. Повреждения отсутствуют, шестеро членов экипажа тоже. Но есть отчетливый след, ведущий в джунгли. Обнаружен первый пилот. Мертвый. — Я еще раз окинул тело оценивающим взглядом. — Видимых повреждений нет. Поза обычная, лицо спокойное. Такое ощущение, что он даже не понял, что умирает.
— Вирус?
Ага, это первое, что мне пришло в голову.
— Никак нет, сканер ничего похожего не засек.
— Еще странности?
— Все системы бота обесточены. Энергонакопитель пуст. Даже освещение в отсеках не работает.
— Что думаешь?
— Пока ничего конкретного предположить не могу, — отперся я. — Только общее впечатление. Одно могу сказать — они не упали. Или уже на земле все случилось, или у них была возможность относительно спокойно посадить борт.
— Куда остальные делись?
— Без понятия, — предельно честно ответил я. — В отсеках их нет, в пределах прямой видимости на поляне тоже. И вряд ли их распылили на атомы, раз уж бот цел. Да и следы об обратном говорят. Будем искать.
— Принял. — Исаев прервался на мгновение, видимо задумавшись, потом жесткими рублеными фразами выдал цеу: — Работай по плану, обо всех изменениях обстановки докладывай немедленно лично. Телеметрию напрямик на базу. Сейчас подключу целый отдел, будут обеспечивать только твою группу. Через два часа прибудет подкрепление. Вопросы?
— Никак нет!
— Действуй.
Майор отключился.
— Дим, все слышал? Тогда работаем по плану. Разворачивай цепь, выставляй охранение. — Я еще раз окинул взглядом блистер. — Медика в кабину, пусть займется освидетельствованием. И спеца, тут все целым выглядит, может, оживит аппаратуру.
— Принял.
Я выбрался из темного чрева бота, зажмурился на мгновение от яркого света.
— Петрович, иди сюда.
Кот послушно соскочил с крыши бота, боднул головой мою ногу.
— Все правильно понял, молодец! — похвалил я питомца. — Цель, нюх, поиск.
Петрович юркнул в пассажирский отсек, покрутился в темноте, принюхиваясь к чему-то, потом побывал в пилотской кабине, одарив меня образом фыркающего кота — наткнулся на тело пилота. Выбрался на оперативный простор и принялся нарезать круги вокруг летательного аппарата. Муркнул недовольно, пропуская двух Охотников — одного с красным крестом на шлеме, второго с матово-серым кейсом в руке. Те скрылись во внутренностях корабля, а кот продолжил работу. Петрович буквально пропахал носом окрестности, потратив на это дело минут десять. Периодически он останавливался в нерешительности, как будто на распутье, но через мгновение вновь возвращался к своему занятию. Наконец он что-то для себя решил, одарил меня образом облизывающегося, как после миски сметаны, кота и решительно направился к лесу по тому самому широкому следу, изредка принюхиваясь.