Егерь
Шрифт:
— Занятный зверек, — прокомментировал я увиденное.
Дальнейший «рассказ» питомца вызвал недоумение. Когда Петрович после моей команды преодолел нерешительность (явно поскромничал, та еще мешанина ощущений была!) и атаковал неизвестную тварь, она даже не подумала сопротивляться. Питомец без труда перекусил шею существа, и оно моментально издохло, даже не трепыхнулось. А вот потом началось странное: тушка стремительно оплыла, потеряв форму, и буквально за считаные секунды превратилась в лужу бурой слизи, которую я видел собственными глазами. Дальнейшее происходило в моем присутствии, так что Петрович себя утруждать не стал.
— Странно, не спорю, — задумался я. — Но не «стррра-а-анное!!!» же. Чего орал-то? Объяснить можешь?
Вместо ответа питомец потерся мордой о мою руку и пристроился рядом, привалившись боком к бедру. Включил
Успокоившийся было кот вдруг снова заорал, уставившись на что-то у меня за спиной. Я стремительно развернулся, хватаясь за нож, но опасности не было — внимание напарника привлекла пирамида. Она стремительно менялась: по ее поверхности бежали одна за другой волны, искривляющие верхнюю хитиново-черную часть, ломающие сложный орнамент на нижней половине. Затем мельтешение прекратилось, хитин вершины покрылся мелкой сеткой трещин, а мгновение назад отблескивающие металлом письмена на основании сначала поблекли, а потом и вовсе стали бурыми, практически слившись с камнем. На этом представление закончилось.
— Ну и что бы это значило? — задумчиво произнес я, на ответ в общем-то и не надеясь.
Петрович фыркнул и осторожно приблизился к пирамиде. Потянулся носом к грани, втянул воздух, чихнул оглушительно. Я уловил недовольный мыслеобраз, но отвечать не стал. Вместо этого подошел вплотную к загадочному сооружению. Что-то мне говорило, что она потеряла львиную долю загадочности. Впрочем, приятным бонусом шло ощущение безопасности, и я, поколебавшись, дотронулся пальцем до одной из загогулин орнамента. Левой рукой, понятное дело, — я не настолько безумен, чтобы хвататься за всякую непонятную хрень без защиты. А бронеперчатке и кислота нипочем. Палец погрузился в бурый материал на несколько миллиметров — тот оказался рыхлым, как пыль. И таким же летучим — от этого движения с еле уловимым шорохом осыпался весь рисунок, а внезапно налетевший порыв ветра поднял в воздух клубы тончайшего порошка, осыпав меня с ног до головы. Петровичу тоже досталось, хотя на рыжей шерсти это было не очень заметно. Я от души выругался, пытаясь стереть налет с забрала, а питомец меня с удовольствием поддержал раздраженным мявом: он как раз пытался отряхнуться. Зрелище презабавное, доложу я вам. Кот не собака, движения у него получались какие-то конвульсивные, как приступ эпилепсии. А уж когда он попытался вылизываться, меня и вовсе смех пробрал — настолько реалистичным оказалось переданное им ощущение железа на языке. Кстати, чем не версия? Если подумать, порошок весьма смахивает на ржавчину, только необычно тонкую и рыхлую. Вполне себе гипотеза, если не обращать внимания на одну мелочь — нанесенный на пирамиду металлический орнамент проржавел до состояния трухи буквально за несколько секунд. Кстати, а что с хитином? А ничего, ветром сдуло. Даже следов не осталось. Я успокаивающе похлопал Петровича по спине и занялся осмотром окрестностей, оставив того приводить внешний вид в порядок. Мне налет ржавчины на экипировке совершенно не мешал, а любопытство потешить хотелось.
Пирамида лишилась покрытия со всех сторон: хитиновая шелуха и странные металлические письмена исчезли без следа, обнажив камень. И до меня наконец дошло, где я видел точно такую же штуковину. Ага, у обнаруженного две недели назад «Левиафана». Только там пирамид было две. В остальном детали совпадали: и форма, и высота, и даже материал основания. «Это «жжжж» неспроста», — в очередной раз подумал я, направляясь к беглецам.
Поверхностный осмотр изменений в их состоянии не выявил — оба по-прежнему были без сознания, дыхание слабое, на внешние раздражители не реагируют. Ну и ладно, подождем медика. Я кликнул Петровича и побрел к склону амфитеатра, туда, где над срезом чаши в стене травостоя виднелись две прорехи, подбирать верный штуцер, который на этот раз мне ничем не помог.
Система HD 44594, планета Находка,
4 сентября 2537 года
Оружие нашлось точно на том месте, где я его и бросил. Сунув штуцер в захваты на спине, я занялся сбором разбросанных вокруг разряженных унитаров — все же боеприпасы, как ни крути, и за них отчитываться
— И как это?! — удивился я вслух. — Выборочно разрядились?
Однако осмотр остальных магазинов, торчащих в карманах разгрузки, подтвердил ранее выявленную закономерность — все унитары таинственным образом лишились заряда. Впрочем, обнаружилось еще два боеготовых — в патроннике «мелкашки» и в пистолете. Вывод напрашивался сам собой: экранированные стволы каким-то образом препятствовали самопроизвольной утечке энергии. Интересный фактик, запомним.
Крутившийся рядом Петрович вдруг навострил уши и повернул голову к опушке. Спустя секунду и до моего слуха донесся едва различимый, но хорошо знакомый гул фотонных двигателей, а потом и сам катер показался. Он шел на бреющем, чуть ли не задевая днищем верхушки деревьев, то и дело зависая на антиграве. Понятно, координаты точно засечь не сумели, вот и прочесывают местность.
— Ну что, партнер, пошли подкрепление встречать? — Я легонько похлопал Петровича по спине, и тот довольно заворчал. — Надо им сигнал подать какой-нибудь. Только сначала выберемся из ямы и отойдем подальше.
Видимо, я неточно выразился, потому что кот мое предложение воспринял буквально. Сорвался с места рыжей молнией и в мгновение ока забрался на верхушку пирамиды, немного выглядывавшую из чаши амфитеатра, — с его когтями это не составило труда. Заорал требовательно.
— Петрович, я тебя умоляю!.. — поморщился я, перемещаясь ближе к таинственному сооружению. — Вряд ли они услышат. Да и нельзя им к пирамиде приближаться, навернутся.
Однако питомец придерживался иного мнения и орать не перестал, даже еще добавил заунывности в голос, и без того до жути противный. И что вы думаете? Сработало. Катер перестал рыскать вдоль опушки и рванул в нашу сторону. Я сжался в дурном предчувствии, но ничего экстремального не произошло: он благополучно завис над срезом травостоя у самого склона, из распахнувшегося люка горохом посыпались Охотники. Ага, по-боевому высаживаются, на землю машину не сажают. И правильно, метр не высота, зато катер в случае чего сразу может рвануть с места. Я облегченно выдохнул, — видать, пирамида своих гадских свойств лишилась после разрушения поверхностного слоя.
Прибывшие бойцы сноровисто разбились на пары, две сразу же разошлись в разные стороны, огибая чашу, третья осталась у катера. Еще двое ловко съехали по довольно крутому склону и направились в нашу сторону. Я сразу же узнал Диму Калашника и давешнего санинструктора. Идут осторожно, «вихри» наготове, скафандры загерметизированы. Увидев меня, расслабляться не стали: медик застыл в десятке шагов, контролируя обстановку, а лейтенант осторожно приблизился, не убирая, впрочем, ладони с автоматной рукоятки.
— Олег? — позвал он, подключив внешние динамики. — Ты в порядке?
— В полном, — хмыкнул я. — Снаряга, правда, обесточена, да боеприпасы все разрядились. А так никаких неприятных последствий.
Калашник кивнул, приняв информацию к сведению.
— Где пострадавшие?
— Вон лежат, — ткнул я пальцем в беглецов. — Живые, но без сознания. Или даже в коме, черт их разберет, скафандры тоже без капли энергии.
— Обстановка?
— Терпимая. Эти двое на меня бросались, пока в сознании были. Сейчас все спокойно, можете работать. Связь с Исаевым есть? — Вопрос, надо сказать, весьма актуальный, мне как никогда сейчас хотелось посоветоваться с вышестоящим начальником.