Егерь
Шрифт:
— Я с ним поговорю.
— Я рад, что мы достигли консенсуса, — провозгласил напоследок безопасник.
— Не смею вас больше задерживать, господин Линдеманн! — холодно отозвался Яковлев.
Раздался шум отодвигаемых кресел, потом до нас донеслись шаги и задумчивый голос «особиста»: «Кота забыли! Кис-кис! Иди сюда, животное!» Ага, щаз! Петрович не полиглот, интер не понимает, к тому же с малознакомыми людьми предпочитает не общаться. «Да бог с ним, пусть спит!» — а это уже Яковлев. Хлопнула дверь, и в брифинг-зале воцарилась тишина.
— Конец! — объявил Исаев и задумчиво уставился на дверцу бара. — Есть что-нибудь покрепче?
Вместо ответа я поднялся с дивана и извлек на свет божий из персонального «погребка» початую бутылку коньяка. Дождавшись, пока я наполню стопки, майор опрокинул свою порцию в глотку, сморщился, как от лимона, но закусывать не стал.
— Вот это мы, Олег, влипли! И ведь не денешься никуда, расхлебывать придется собственными силами. Мать их.
Я согласно кивнул и употребил коньяк по прямому назначению. Настроение, и так не самое лучшее, упало ниже плинтуса. Такой свиньи от работодателя я точно не ожидал.
Система HD 44594, планета Находка,
5 сентября 2537 года
Вчера мы с шефом немного не рассчитали, и сегодня я мучился легким похмельем. Исаев ушел уже за полночь, уничтожив в одиночку почти всю бутылку, потом пришлось открыть вторую. Я с молчаливого согласия начальника тоже расслабился, но до майора мне было далеко — после принятой лошадиной дозы у него даже цвет лица не изменился, не говоря о прочих признаках опьянения. Силен мужик. Услышанное мы обсуждать не стали, и так все было ясно. Перед уходом Исаев еще раз напомнил об осторожности, запретил предпринимать что-либо без согласования с ним, ругнулся от души на великом и могучем и убрел к лифту, чуть заметно покачиваясь. Я же завалился на диван и забылся в беспокойном сне, забив на вечерний душ. Помню еще, что разгневанный Петрович пытался достучаться до моего затуманенного алкоголем сознания, но ничего не добился: я почти напрочь лишился способности расшифровывать мысленные образы напарника. Питомец обиделся и вышмыгнул из каюты, расслышав какой-то шум за неплотно прикрытой дверью. Я же еще долго ворочался, то и дело проваливаясь в наполненное смутными видениями забытье.
Утро почти не принесло облегчения. Впервые за не помню сколько лет пришлось лезть в аптечку и употреблять антипохмелин. Дьявольское зелье должно было сработать в течение десяти минут, но я не стал терять времени и забился в крохотную ванную комнату, сунув голову под струю холодной воды. Умылся, глянул в зеркало — на лице особых следов вчерашних излишеств не обнаружил. Что же меня так плющит-то? Плюнув на сомнения, подхватил полотенце и выбрался из каюты, намереваясь сначала принять душ, а потом нырнуть в бассейн. Корячиться в индивидуальном санузле не хотелось.
Как это обычно бывает, сработал закон подлости. В кают-компании на диване сидела облаченная в легкомысленный халатик Галя. На коленях у нее удобно устроился предатель Петрович. Девушка неспешно водила ладошкой вдоль его хребта, и кот прямо-таки лучился удовольствием. Урчание его можно было услышать чуть ли не с противоположного конца базы. При виде меня сладкая парочка поспешила выразить презрение: Петрович фыркнул и распушил хвост, а Галя одарила меня взглядом, который мог заморозить даже айсберг в Арктике. Но при этом поправлять слегка задравшуюся полу халатика не стала, даже позу не сменила. Впрочем, я не обманывал себя: десять против одного, что ей просто Петровича беспокоить не хотелось.
— Доброе утро!
Не дождавшись ответа, я зашел в душевую. Не хотят общаться, ну и пусть их. А Петрович-то хорош! Ну ничего, сочтемся еще. Стоять под чуть теплыми струями было невыразимо приятно, я расслабился и наконец избавился от тревожных мыслей. Туман из головы испарился, и я сразу же уловил ехидный мысленный посыл питомца: рыжий кот нежится на коленях легко узнаваемой девушки, а Егерь стоит поодаль, понурившись. В ответ я в деталях представил упаковку стружки кальмара, запертую в шкафу, и Егеря, смачным пенделем отправляющего наглую зверюгу в недолгий полет подальше от вожделенного угощения. Петрович мысленно окрысился и больше меня не доставал.
Выйдя из душевой, я с наслаждением забрался в бассейн. Напрягаться не было желания, и я просто погрузился по шею у самого бортика, расслабив тело. Усталость навалилась еще вчера вечером, когда отошел от потрясений насыщенного событиями дня, а ночь отдыха не принесла. А тут еще и алкогольная абстиненция… В общем, человеком себя почувствовал только в воде. Сразу захотелось сделать что-нибудь хорошее, — например, с Галей помириться. Даже вероломного Петровича сейчас запросто бы угостил. Вот только с их стороны стремления к примирению не наблюдалось. Как минимум помирился бы с Галиной. Питомцу только свистни — мигом примчится. Переборов порыв души, я прикрыл глаза и отдался неге.
Выбрался из бассейна через полчаса — долг звал, рабочий день никто не отменял, так что пришлось прервать отдых. Кают-компания была пуста, к моему немалому облегчению. Петрович обнаружился в жилом боксе. Он всем своим видом показал, что меня прощает, и принялся тереться о мои ноги.
— Да ты, братец, двуличная сволочь! — пожурил я питомца. — И нашим и вашим, как говорится. Не боишься запалиться?
Петрович возмущенно муркнул: дескать, за кого ты меня принимаешь? Это когда я перед дамами палился? Это да, что есть, то есть. Я потрепал его по загривку и извлек из шкафа пакетик стружки кальмара.
— Ты бы, братан, за меня похлопотал перед Галиной свет-Юрьевной, она к тебе благоволит последнее время.
Петрович фыркнул и выдал обличающий образ Егеря-неудачника, рядом с которым издевательски улыбался вислоухий кошак с на редкость тупой мордой.
— Эт ты загнул! — возмутился я. — Офигел, что ли? Ну накосячил, но не до такой же степени! С Вискарем меня сравнил! Совесть есть?!
Напарник встопорщил шерсть на загривке и коротко взвыл.
— Есть, говоришь? Ладно, верю. Но вину свою загладить не помешает. Усек? Тогда слушай план.
Петрович навострил уши, но чавкать кальмарами не перестал. Ну и пусть себе, главное, чтобы задачу усвоил. С этим сообразительный питомец не подвел, и обсуждение кампании по примирению с Галиной уложилось в несколько минут.
Между делом мы исчерпали последний резерв времени, и пришлось мчаться к лифту, торопливо облачившись в повседневную форму. Исаев на связь не выходил, диспетчер Охотников тоже не беспокоил, а посему я отправился в биолабораторию. Здесь уже было полно народа, но я успешно избежал расспросов, скрывшись в кабинете. Даже Викентия отбрил, когда он сунулся было за последними новостями. Ну их на фиг, не хочу по сотому разу отчитываться, да и подписку о неразглашении дал. Так что я заперся на рабочем месте и залез в сеть, отправив Петровича на разведку. В его задачу на данный момент входило выявление местонахождения Гали Рыжик и ее моральная подготовка к встрече со мной.