Египетский манускрипт

Батыршин Борис Борисович

– Дело он закончит! – Сварливый старик никак не унимался. – Вырванные годы! Шоб я тебе видел на одной ноге, а ты меня – одним глазом! Берценмахер, Яша, – это тебе не амбал с Привоза! И когда он просит сделать пару незаметных пустяков – таки надо брать ноги в руки и очень быстро бежать! Иди уже и не делай мне беременную голову!

– Ну шо ви кричите, дядя? Я таки понимаю слов. Все сделаю в лучшем виде, а господин Берценмахер пусть подумает за здоровье – ему еще налоги платить!

И выскочил из лавки, прежде чем Ройзман нашелся с ответом.

И надо же рации было пикнуть именно теперь! Яша уже полчаса пытался освоить хитрое устройство. Николка перед отъездом на дачу решил оставить Якову хитрый приборчик – чтобы быть в курсе событий, не покидая Перловки. А события назревали весьма и весьма важные…

Николка давно уже научился пользоваться подарками из будущего, так что Якову пришлось нагонять, следуя довольно сбивчивым объяснениям гимназиста. Первый сеанс связи состоялся лишь с третьей попытки – голос Николки еле пробивался сквозь какие-то шорохи и трески, а когда Яков принялся крутить рубчатое колесико – чертово устройство пронзительно запищало, что и вызвало раздражение старого зануды Ройзмана.

Но все равно – Яша был доволен. Приборчик казался ему чудом техники. Вот так, запросто, беседовать с тем, кто находится за несколько верст, – и без всяких шипящих ящиков с проводами и раструбами! А сколько еще таких вот хитроумных устройств показывал Николка! К примеру – коробочка, фиксирующая любое изображение в цвете и даже – ДАЖЕ – в движении! Как оно ему пригодилось бы – особенно теперь, когда предстоит слежка за чертовым бельгийцем. А что, это идея…

Яша стал рассуждать – раз он выполняет важное поручение Корфа и Никонова… а Ольга как раз и собирается снабдить офицеров такими вот рациями! Так пусть постарается и для него. Яше как раз надо встретить барышню, проводить к Никонову – вот он и попросит похлопотать насчет хитрых машинок. А уж как ими распорядиться – он найдет.

И взбудораженный этой мыслью, Яша кинулся на Гороховскую.

– Помогайте ополченцам! – Девица в джинсовых шортиках и экономном топике сунула Дрону листовку. – Все собранные средства пойдут на поддержку тех, кто воюет с фашистами! Не хотите ли помочь справедливому делу… – девушка насмешливо глядела на здоровенного парня, изукрашенного кельтскими и псевдославянскими татуировками, – хотя бы деньгами?

Дрон угрюмо взглянул на девицу, но листовку взял. Геннадий усмехнулся и увлек приятеля в сторону, пока тот чего-то не ляпнул. А девица уже взялась за очередного прохожего:

– Мы собираем пожертвования на помощь…

Дрон проводил девицу взглядом и буркнул:

– И понесло меня в феврале в эту гребаную «братскую республику»… Мог бы сейчас с камрадами ехать – наших половина еще в июне снялась.

– Так и поезжай, – ответил Геннадий. Он, конечно, знал, что Дрону в охваченный гражданской войной регион путь заказан, – имена многих участников февральского мятежа давно засвечены в Сети. И теперь если он попадется повстанцам – его ждут неприятности. Хоть Дрон и успел вовремя сделать «побратимам» ручкой, контрразведка повстанцев не дремлет. А там, по слухам, сидят серьезные ребята с имперским прошлым.

– Ну, мля, спасибо, друг! Ты че, хочешь, чтобы меня там прикопали? Да они в момент просчитают, где я весной был. Отведут в подвал – и все, суши весла…

– Конспигация, конспигация и еще газ конспигация! – шутовски ломая голос под вождя мирового пролетариата, произнес Геннадий. – Раньше надо было думать. Вот ты меня спросил, когда приключений решил поискать? Опыта он, понимаешь, набирался… – Он зло сплюнул под ноги, но неожиданно смягчился: – Ну да ладно, забудь. У нас и без того забот хватает. Что там у тебя со схемами тоннелей? Достал?

Дрон помотал головой:

– Не, только почеркушки, от руки. Метровские держат схемы служебных галерей за семью замками; стоит поинтересоваться – спалишься в момент. Так что придется лезть на ощупь.

– Ну, нет – так нет, – неожиданно легко согласился Геннадий. – Я особо и не рассчитывал. Главное – к порталу всегда сможем отступить, а там ищи нас свищи. Лаз, правда, засветим…

– Да, не хотелось бы, – кивнул Дрон. – Тогда, считай, проход накрылся, придется через улицу ходить, под носом у этих…

Дрон только раз успел побывать в прошлом. Это было дело – не страйкбол, не революционные игры соседей, не пляски либеральной оппозиции…

Они неспешно шли по площади, мимо навесов, где девчонки и парни в футболках с лозунгами какой-то партии собирали пожертвования. Геннадий молчал, косясь на бурление политической жизни.

– Кстати, а ведь нам все это, пожалуй, на руку…

– Чем это? – не понял Дрон. Он порой не поспевал за прихотливыми зигзагами мысли предводителя.

– А ты прикинь. – Гена картинно щелкнул пальцами. Была у него такая привычка – подсмотрел этот жест у героя одного сериала и с тех пор никак не мог избавиться. – Все эти интербригады, добровольцы – те, кто рвется на войнушку. Ты вроде говорил, что среди них полно страйкбольщиков, реконструкторов, даже ролевики есть?

– Ну да, – подтвердил собеседник. – Полно. У них там главный – тоже такой… а что?

– А то, дорогой Дрон, – насмешливо ответил вождь, – что, когда эти мальчики в камуфляже вернутся домой – те, кому повезет, – что они будут делать здесь? Доучиваться пойдут? Или снова по лесам с пластиковыми мечами бегать станут? Нет, брат… им теперь другие игры нужны…

– Ну да, – не стал спорить Дрон, хотя его и задел пренебрежительный тон собеседника. – Меня недавно на пострелушки вытащили – так не поверишь, день отыграл, а потом только пил. Не вставляет! А ведь мы, считай, фигней занимались – шины, биты, камни, коктейли Молотова. А сейчас там воюют всерьез.

– Вот и я о чем, Дрончик. Детям захочется продолжения приключений. Для кого-то, может, и найдется новая война – но не для всех же? А мы им предложим Самое Большое Приключение в их жизни!

– Не понял, – удивился Дрон. – Ты что, собрался этих парней в прошлое тащить? Да мы же и сами только-только…

– Не сразу, друг мой, не сразу, – покачал головой Геннадий. – Всему свое время. Пока создадим базу, а там посмотрим. Они же там, в девятнадцатом веке, сплошь идеалисты – студенты с бомбами, жандармы… Помнишь нашего лейтенанта?