Его Искушение

Гур Анна

И я не испытывала к мужчине ненависти. Между нами все случилось неправильно. Но. Я не могу понять, что именно испытываю. Меня тянет к Кацу и даже сегодня, когда очутилась на его руках и ощутила пронизывающий аромат вереска, что-то в груди откликнулось, затрепетало и его предложение, горячее желание…

Сай врубает музыку, и я замечаю, что он стол сервировал в гостиной.

— Праздник?

— Так да!

В моей жизни творится такой переполох, что успех в профессии уже не вызывает эйфории. Все познается в сравнении…

Из

колонок льется приятная мелодия и Сай в шутливом поклоне протягивает мне руку.

— Потанцуем?

Симпатичный, нет, не так, красивый и уверенный в себе мужчина протягивает мне руку и уверенно ведет в танце.

А я вспоминаю старые фотографии этого знойного загорелого брюнета, на которых неуклюжий щуплый парень с непропорциональным телом с излишне длинными руками праздновал выпускной.

— Чему ухмыляешься, детка?

Поглаживает длинными пальцами по моей спине, посылая приятные импульсы, не более.

— Вспомнила фотки твоего выпускного. Сейчас твоя одноклассница, наверное, ногти грызет за то, что не захотела пойти с тобой.

Продолжает мерно вести меня по комнате. Танец странный получается. Сай в джинсах и без рубашки, а я босиком.

— К черту ту дуру. Мне тогда хотелось косить под натурала, — произносит со всей серьезностью, — мы оба с тобой неформатные в привычном обществе, Аврора. Я рад, что наши дорожки сошлись.

Замолкает и присматривается.

— У тебя точно все хорошо?

Спрашивает вроде бы между прочим, но взгляд серьезен, а я смотрю в глаза единственного друга. Соседа. Партнера. Не знаю.

Сай за эти годы стал для меня многим. Подставлять его и втягивать в мир Ивана?!

Ни за что.

— Все шоколадно! Успех же празднуем, просто немного устала. Слабость в последнее время ощущаю. Пройдет.

— Перерабатываешь.

Вздыхает и ведет меня за руку, медленно задавая ритм.

— Кто тебя привез? Я его видел из окна, когда из тачки вышел, видать, покурить. Фактурный мужик. Прям самец. Прет тестостероном с флюидами жесткости. Я бы с таким замутил, — продолжает ржать, подмигивает, а я смотрю в красивое лицо и понимаю, что лучше сказать полуправду.

— Есть у меня изменения.

— Да ладно?! Что, на брюнетов потянуло?

Улыбается многозначительно, а я бросаю резко:

— Я теперь с Кацем.

Замирает на месте. Словно спотыкаясь о мое предложение. Глаза выпучивает.

— Ты с кем?!

— У меня отношения с Иваном.

Не совсем правда. Это не отношения. Он просто взял для себя понравившуюся подстилку в пользование. Но я Сэму этого не скажу.

— Не понял.

Глаза у Саймона больше не смеются и веселость исчезает.

— Ты сейчас про Ивана Кровавого?!

— Да.

— Рора, ты в своем уме?!

Рявкает зло.

Реакция Саймона меня удивляет, закрадывается смутное сомнение, и

я задаю один-единственный вопрос:

— Сай, ты в курсе, чем еще промышляет Ридли? Я имею в виду помимо модельного бизнеса?

Внимательно смотрю, ищу ответы и нахожу…

Бледнеет на глазах. Открывает рот и закрывает, а затем отводит взгляд…

Мне даже слышать его ответ не нужно. Я понимаю все по мимике, по взгляду, почему-то мне кажется, что Саймону больно…

— Аврора, не говори мне, что тебя… под русского этого… Невозможно это. Ридли тебя никогда…

Улыбаюсь. Фальшивая улыбка — она мое оружие, моя маска. Когда в душе все свербит, когда капли крови вырываются и текут ручьями изнутри, я улыбаюсь…

— Иван берет все, что хочет, и он пригласил меня. Так и завязалось.

— Я тебя не понимаю, Аврора. Ты с темы на тему не перепрыгивай! При чем тут этот русский?

— Он захотел меня. Предложил переехать к нему, и я согласилась.

— Ты шутишь…

— Нет. Серьезна как никогда.

— Я даже не знаю, что сказать…

Тихий шелест и потерянный взгляд, а я многое скрываю: воспоминания, обрывки фраз.

— Просто отпусти, Сай.

Смотрит на меня не мигая. Все что-то сказать хочет, но молча кивает, уходит.

А я понимаю одно. Саймон был в курсе.

Как сказал Ридли, я единственная, которую пришлось уламывать на подобное…

Захожу в спальню и сажусь на кровать, взгляд останавливается на комоде с детскими фотографиями, где на одной я весело обнимаю родителей, на второй сижу на своей пятнистой индейской лошадке.

Останавливаю взгляд на ветхом доме, деревянном с открытой верандой. Даже на фото видно, как прогнило дерево. Таким он был долгое время, пока я не стала зарабатывать и мы не сделали ремонт.

Долго рассматриваю фото, где я с бабушкой, моя Нину здесь уже больна, но все так же улыбается, и ее старческая рука с пигментными пятнами обвивает меня.

В последнее время я не могу контролировать перепады настроения. В одиночестве можно не улыбаться, не для кого играть и надевать маску.

С самого детства в самые тяжелые времена внутренних переживаний я всегда убегала на задний двор. Еще ребенком забиралась в самый конец ранчо, скрытый от глаз забором да стогом сена, и давала волю слезам. Всегда была одиночкой.

Меня часто донимали сверстники. Слишком худая. Слишком длинная. Слишком отличная. Людям не нравится, когда кто-то выбивается из привычного. Уже потом то, что считалось уродством гадкого утенка, принесло мне миллионные гонорары.

Достаю телефон. Жму на кнопку вызова. Сейчас как никогда мне хочется убежать в прошлое к тому самому ветхому забору и к цветам, которые до сих пор высаживает мать.

Пару гудков спустя слышу звонкий голос:

— Милая! Долетела? Все хорошо? Как ты?! У нас погода испортилась, одевайся теплее!