Его кексик
Шрифт:
Я попросила Лилит припарковаться и подождать, пока я сбегаю за кофе. С одной стороны, мне очень хотелось выбраться из машины и подышать свежим воздухом. Но по большему счету мне просто не нравилось ее отношение к работникам фастфуда. Как-то раз она мне поведала, что, найдя дохлую муху, сохранила ее в пакете с молнией, а затем подбросила в картошку фри, чтобы получить бесплатное обслуживание в бистро. Но больше всего меня шокировало то, что она — голову даю на отсечение — сделала это не ради экономии денег. Боюсь, ей просто нравится играть на нервах людей.
Выйдя
Да, мой шарф! В такую ненастную погоду он был просто незаменим. И я не знаю, любила ли я что-то больше, чем обмотаться тем, что больше напоминало одеяло для новорожденного, и весь день проходить, уткнувшись в него лицом. Это заставляло меня жалеть о безвозвратно ушедшем времени плащ-палаток. Я никогда не видела их ни в фильмах о средневековье, ни в шоу, но готова поспорить, что люди укрывались ими от непогоды и использовали как верхнюю одежду во время прогулок в стенах замка.
От головокружительного ощущения свежего воздуха мне захотелось попрыгать и похлопать в ладоши. Но я побоялась, что Лилит, увидев в зеркале заднего вида столь бурное проявление счастья, непроизвольно воспламенится. Поэтому сдержалась.
Мне удалось купить нам кофе без каких-либо инцидентов, и буквально через несколько минут я уже снова сидела в машине.
Лилит взяла свой стакан и, сделав глоток, скривилась.
— Тьфу! Какая гадость!
— Что такое? — ужаснулась я. — Он прокисший?
— Нет. Все нормально. Я знала, что вкус будет таким дурацким.
Я приподняла бровь, ожидая ее пояснений. А она одарила меня сердитым взглядом.
— Мне легче ненавидеть всех, кто пьет этот идиотский напиток, пока я помню его отвратный вкус.
— На-а-а-до же-е, — протянула я и кивнула, когда до меня дошел смысл сказанного.
Сделав многозначительную паузу, я отхлебнула из своего стакана, ожидая, что она рассмеется. Ну, хотя бы чуть-чуть ухмыльнется. Но ее лицо оставалось бесстрастным.
Я мысленно усмехнулась.
Разумеется, Лилит не считала, что выглядит комично, зато я от души наслаждалась такими моментами. Она обладала тем непреодолимым очарованием, что и все породистые кошки. Они ведут себя так, словно ты для них ничего не значишь. И всем своим видом показывают, что слишком хороши для тебя. Но ты отлично знаешь, что им не терпится получить хоть каплю твоей ласки. Даже если никогда не признаются тебе в этом.
Я задумалась.
«А как бы отреагировала Лилит, если бы я почесала у нее за ушком?»
И тут же сделала вывод, что она может навредить мне гораздо больше любой кошки. Поэтому мудро сдержала свой порыв. Но не отказалась от намерения найти способ, который заставит ее улыбнуться. Даже если для этого мне придется раздобыть мертвую птицу.
* * *
Наконец мы подъехали к дому престарелых.
— Хочешь, я провожу тебя? — предложила Лилит.
— Нет уж, спасибо, мамуля, — усмехнулась
— Как хочешь. Я, похоже, отравилась газами. Думаю, всем будет лучше, если я никуда не пойду.
— Можешь не верить, но мой день без этих подробностей был бы куда приятнее.
— Радуйся, тебе чертовски повезло. У меня сегодня два по цене одного.
— Серьезно? Речь идет о том, чего мне лучше не знать?
Она кивнула, но было видно, что без моего разрешения говорить не станет. Я чувствовала, что пожалею об этом, и все же, обреченно вздохнув, дала ей добро.
— Ладно. Говори.
— Последнее время я стала видеть по ночам серого человека без лица. Он молча стоит в углу и смотрит, как я сплю. А я просыпаюсь в каком-то странном оцепенении, не способная пошевелить ничем, кроме глаз…
— Прекрасно! — прервала я ее, почувствовав, как у меня по спине побежали колючие мурашки. — Надеюсь, это поможет мне справиться с бессонницей, с которой я давно борюсь. А сейчас мне предстоит обучать неких сварливых старушек рисованию. Спасибо, что подвезла.
— О, сегодня там будет Уильям. Это было в его расписании. Держи хвост трубой!
Уильям Чемберсон был ее боссом. Лилит работала у него секретарем.
Я не совсем уверена, но, по всей видимости, этими словами она пыталась поддержать меня, считая, что я по уши влюблена в ее боса. Хотя я не испытывала к нему никаких чувств, это не мешало ей утверждать обратное.
В средней школе мой парень — буквально через несколько дней после официального объявления нас парой — изменил мне, прогуливаясь на глазах у всех за ручку с другой девчонкой. Так что, да. На сегодняшний день я была экспертом в том, какую боль причиняет неверность. Уильям был женат, а сидевшая внутри меня ученица средней школы даже помыслить не могла о том, чтобы влюбиться в женатого мужчину. Даже если он был потрясающе красив и чертовски обаятелен.
У Уильяма был брат-близнец, Брюс Чемберсон, и они оба были генеральными директорами многомиллионной корпорации. Я сталкивалась с ними пару раз в доме престарелых за те несколько недель, что вела здесь уроки рисования. Одна из здешних старушек была бабушкой жены Уильяма, и они всей семьей, Уильям с братом и их жены, регулярно посещали местные покерные вечеринки.
Брюс был человеком, застегнутым на все пуговицы. Он строго придерживался официальных норм поведения, не допуская ни малейшей небрежности в одежде, словно одна-единственная расстегнутая пуговица могла стать нарушением служебного этикета. И при всем этом он выглядел Суперменом с подбородком, способным пробить кирпичную стену гораздо быстрее парня из рекламы напитка Kool-Aid девяностых.
Его взгляд мог заставить вас вспотеть, жилистое мускулистое тело смотрелось весьма гармонично, а прическа всегда была просто идеальной. И только при тщательном наблюдении можно было понять, что он либо страдает ОКР (прим. обсессивно-компульсивное расстройство, невроз навязчивых состояний), либо находится от него в опасной близости.