Его королевская радость
Шрифт:
Поправив причёску, она передала через слугу повеление войти. Интересно, сейчас энтарх завёл такую традицию ради неё? Она ведь помнила, как в день приезда, он ворвался к ней в комнату, едва постучав, ворвался как ураган. А сейчас вот чинно просит через слугу позволения войти. Подумав об этом она не смогла удержаться от улыбки. И встретилась с ответной улыбкой на лице энтарха. Не та, что пугала, похожая на усмешку. Нет. Лёгкая улыбка лишь обозначилась на его лице. Мгновенье молчания, а потом он
— Принцесса, я хотел пригласить вас на прогулку в город.
И так это церемонно прозвучало, что Илиана нахмурилась. Со всеми этими расшаркиваниями, энтарх вдруг показался ей далёким и пугающим. Таким, как вчера на приёме. Похожим на глыбу холодного мрамора. И ей это не понравилось.
— Илиана, меня зовут Илиана, — выпалила она, прежде чем успела подумать.
— А меня Герхарт, — усмехнулся энтарх и снова стал похожим на обычного себя — нарочито грубоватого, жесткого, но и честного и прямого. И таким он ей нравился больше.
— Вы согласны сегодня прогуляться со мной? Если да, то я подожду вас в саду. Сколько вам надо, чтобы собраться?
— Согласна, — кивнула Илиана. — Верхом?
— Разумеется, — словно для энтарха действительно было самым разумеющимся то, что принцесса соседнего государства умеет хорошо ездить верхом. К счастью она действительно умела и любила.
— Пятнадцать минут.
— Жду, — кивнул ей энтарх и вышел из покоев. Служанки обеспокоенно защебетали вокруг неё.
— Он такой страшный. Как зашёл в покои, так я едва в обморок не упала, — прошептала Лира, одевая её.
— Да, и шрам этот ещё через всё лицо. Точно что-то злодейское совершил. Говорят, Творец так отмечает только тех, кто действительно согрешил. — добавила Тара, закалывая волосы.
— Перестаньте! — Одёрнула их Илиана. — Это всё суеверия!
Она сама не могла сказать, почему, но ей вдруг стало неприятно слышать такое про энтарха. Да, в дороге она вместе со всеми слушала то, что говорили про него. Но сейчас…сейчас просто не могла.
Ровно через пятнадцать минут, она была в саду.
— Пойдёмте. Я покажу вам город, — энтарх снова был немногословен.
Она направилась вслед за ним в конюшню, по привычке запоминая дорогу. Возле конюшни, энтарх остановился. Его уже ожидал конюх, подводя лошадей.
Через несколько минут они верхом выезжали из дворца, и Илиана с любопытством разглядывала и большие тёмные каменные глыбы, похожие на рукотворные, и редкие деревья по краям дороги и виднеющийся вдалеке город. Когда она ехала сюда, то дорогу почти не запомнила. Всё смазалось для неё в одну серую краску — цвет страха. И вот сейчас её интересовало всё вокруг.
Вниз, из дворца в город, вёл пологий спуск. Энтарх ехал первым, она следом. И чем ближе они приближались к городу, тем
— Вы не боитесь? — Спросила она не удержавшись.
Энтарх удивлённо приподнял брови.
— Чего же мне бояться в моём собственном городе? — Сказано было с гордостью, вот только Илиане почудилась в голосе печаль.
— А это уж вам знать, — тихо ответила она. Ругаться с ним не хотелось вовсе.
— Вы правы, Илиана, — в его голосе прозвучала усталость, — Я знаю, чего мне надлежит бояться. Вот только не хочу поддаваться страху. Вам ли, любительнице ракса, не знать, что такое риск?
— Ненужный риск и оправданный это слишком разные вещи, — всё же не удержалась она от ответа и прикусила язык. Не так надо разговаривать с едва знакомым правителем. Проблема в том, что она видела в нём больше человека, чем правителя.
А ещё Илиана ожидала, что энтарх сорвётся и укажет ей, зарвавшейся и почти незнакомой девушке, своё место. Ведь она видела в его глазах огонь. Такие люди вспыхивают словно сухая щепка. Раз — и уже не погасишь. Из огонька проросло пламя. Вот только он сдерживал свой гнев, своё пламя. И в этом так похож был на отца. Илиана вздохнула, вспомнив папу. При мысли о нём в груди привычно защемило. Папа… Теперь она была уверенна, что энтарх не убивал её отца. И однажды она наберётся смелости и спросит об этом у его самого, обязательно.
Илиана поймала себя на мысли о том, что думает о будущем так, словно она действительно собирается стать женой этарха. Но ведь так и будет, если…если она не совершит задуманное. А она уже понимала, что не совершит. Вот только тянула об этом сказать брату. И боялась. Она обязательно напишет ему обо всём, но позже, когда до назначенного Картесом срока останется мало времени.
А ещё почему-то сейчас мысль о будущей свадьбе с энтархом не пугала её так, как неделю назад. Он интересовал её, и, пожалуй, она начинала уважать его. А разве это плохое начало будущей семейной жизни?
— Я невысоко ценю свою жизнь, поэтому в моём случае это скорее не риск, а так, мелочи, — вдруг заговорил энтарх, а потом усмехнулся. А Илиана внезапно разглядела в нём то, чего не видела до сего дня — усталость и равнодушие. А самое страшное, что он говорил правду. Он не ценит свою жизнь. Да, пожалуй, он любил свой народ и заботился о нём. Да только устал от этой ноши, ведь власть — это всё-таки бремя и ответственность, а не радость, как иной раз говорил ей Картес.
— И почему же вы так не цените свою жизнь? — Тихо спросила Илиана.