Его (не)приличная ведьма
Шрифт:
— Бездарная рекламная акция, волчара, — я повернула голову, поймав его нижнюю губу зубами. Чуть оттянув, отпустила и лизнула потревоженную кожицу, ловя чужой жадный взгляд.
Монтгомери судорожно втянул носом воздух, впиваясь когтями в кресло. Растянув губы в чувственном, многообещающем оскале, он скользнул второй рукой по моему колену, поднимаясь выше, забираясь под полы халата и сжимая крепкой хваткой мое бедро.
— Я не нуждаюсь в рекламе, сладкая, — его губы прошлись по моей шее, острые клыки прикусили кожу на плече. — Я хочу, чтобы ты, солнышко, сняла
— М-м-м… — я честно сделала вид, что задумалась, попутно млея от настойчивых, откровенных ласк. Балдея от ощущение покалываний в пальцах и терпкого жара, скользящего по телу там, где кожи касался наглый пушистый засранец. — Ка-а-акое еще проклятье?
— То самое, детка, — мою шею сжали сильные пальцы, заставляя смотреть прямо в глаза едко и зло скалившемуся волку. — То самое, из-за которого я полчаса торчал в твоем гребанном душе и чуть не стер кожу на ладонях.
— Ах, это проклятье… — я притворно расстроенно вздохнула, сползая ниже и ставя кружку с отваром на пол. Обхватив мужчину ногам и, сжала коленями его бедра и доверительно шепнула, погладив Монтгомери по щеке. — Ничего личного, волчара. Просто милая, маленькая, женская месть. Ох…
— И за что же? — сощурился волк, беззастенчиво лапая меня за зад.
Я хрипло расхохоталась, игнорируя нетерпеливый, раздраженный рык, грохотавший в груди мужчины. И не отказала себе в слабости, скользнув пальцами по обнаженной коже, с детским восторгом наблюдая, как темнеют руны на коже, а оборотень, само того не подозревая, подается на каждое мое прикосновение. Такая власть над сильным, могучим самцом, она опьяняла. Да так, что наслаждаясь ею, я на одно долгое, томительное мгновение забыла обо всем. Ну…
Почти обо всем.
— А разве нам, ведьмам, нужен повод? — лукаво сощурившись, я мило улыбнулась. И вытянув губки бантиком, чмокнула опешившего от такого поворота волка в нос. — Считай, что я обозначила свою территорию, альфа. И если ты не хочешь лишиться члена, советую заранее думать, в кого ты его совать собираешься. И думать почаще, чем пару раз в день.
Меня пробуравили неверящим, гневным взглядом, явно намереваясь воззвать к моей совести. Даже не догадываясь, что эту мерзкую сучку я похоронила слишком давно, чтобы ее можно было вернуть к жизни чьим-то эгоистичным желанием. И все, чего мог добиться хвостатый, это совершенно неискреннего сочувствия на моем лице и жалостливого похлопывания по щеке.
Впрочем, не сказала бы, что его это сильно расстроило. Окинув меня задумчивым взглядом, Кайл тихо хмыкнул и почти нежно протянул, перехватив руками мои запястья:
— Ну ты и стерва, детка… Ты хоть понимаешь, на что подписываешься, Мор?
— М-м-м… Дай подумать, — я выдернула руки из его хватки и скрестила их ан груди, задумчиво прикусив губы. — На секс? На много-много секса? О, мне кажется, эту неприятность я как-нибудь переживу…
Монтгомери снова хмыкнул, окинув меня цепким, внимательным взглядом. А я довольно сощурилась, поерзав и устроившись поудобнее в кресле. Приятно, черт возьми, что этот хвостатый засранец меня не разочаровал.
— Ты еще будешь умолять меня остановиться, Мо-о-ор, — хриплый рык пробрал от макушки до кончиков пальцев на ногах. Живот свело уже знакомой судорогой предвкушения, и я позволила стащить себя на пол, на колени возбужденного, хищно щерившегося волка. Руны потемнели, наливаясь бездонной чернотой и припекая кожу. У магического истощения хватает недостатков: головокружение, упадок сил, отсутствие этой самой магии и откат, смахивающий на изощренную пытку времен дремучего средневековья. Но знаете что?
— Мы еще посмотрим, кто будет умолять, волчара, — откинув голову назад и подставляя шею под новую порцию хищных поцелуев-укусов, я довольно вздохнула. — Посмотрим…
О да, у магического истощения до хера недостатков, и в нем нет ничего привлекательного. Но когда рядом есть живой источник энергии, с этим вполне можно жить. Тем более, когда твой «источник» — это сексуальный, горячий и сумасшедший оборотень и он совершенно точно не против поделиться своими силами.
Ну и чем-нибудь еще.
17
У каждой ведьмы свои фетиши и кинки. Это, пожалуй, не знает только слепо-глухонемой в нашем мире. Ну или тот, кто ни разу не сталкивался с нами на узкой тропинке, да в темном переулке. Так что да, у каждой ведьмы свои фетиши и кинки, пристрастия к извращениям и легкий уклон в садомазохизм. Но…
Прозекторская. Гора трупов. И слишком мечтательно улыбающаяся Деф, вертевшая в руках радужный, круглый леденец на палочке. Что-то в этой цепочке явно лишнее, не находите?
Шумно вздохнув, я отпила глоток кофе из «Старбакса» и выдала очевидное умозаключение:
— Это морг.
— Спасибо, капитан очевидность, — Деф едко усмехнулась, пуская кольца дыма в потолок. Серый взгляд с поволокой, припухшие губы, следы укусов на тонкой шее. И я даже не знаю, завидовать такой бурной личной жизни…
Или начинать паниковать от мысли, что кто-то трахался в морге совсем не в переносном смысле слова?
— Заткнись, — брезгливо скривившись, я сделала еще один глоток отвратительного черного кофе и потыкала пальцем в мертвеца, раскинувшегося на ближайшем столе. — И не мешай мне пребывать в состоянии дерзкого уныния… И вообще. Тут трупы!
— Это морг, Мор, — передразнила меня Дафна Блэк, моя ужасная сестра по ремеслу и ковену. И с мягкой улыбкой маньяка со стажем, как малолетней дуре пояснила. — Здесь и должны быть трупы. Милые, почти разложившиеся или еще толком не отогревшиеся мертвецы.
— Напомни мне, почему я вообще с тобой общаюсь? — сухо поинтересовалась, машинально делая шаг в сторону. До того, как чья-то раздробленная печень, так уверенно сползавшая по каталке на пол, не шлепнулась мне на юбку и дорогие, замшевые туфли на высокой шпильке. — И почему все срочные собрания нашего ковена проходят в такой…