Его невеста
Шрифт:
Из воспоминаний. Чужих. Вполне реальных.
И эти воспоминания видел другой человек.
— Не могу знать.
Ната медленно кивнула.
— Мы найдем её. Мам, ты меня слышишь?
Людмила Игнатьевна замерла. Задрожала. Сильнее сжала руки дочери.
— Обязательно найдем, — Наташа снова посмотрела на Федора.
Тот в свою очередь смотрел на неё, и с каждой долей секундой между ними образовывалась нить, что сильнее цепей. Любых клятв, обещаний. Росписей. То, что невозможно
— Найдем же?
— Даже не сомневайся.
ГЛАВА 20
— Спасибо, — тихо прошептала Ната и потянулась к Федору. Ей хотелось его отблагодарить. Единственным доступным ей способом…
Они снова были в дороге. У мамы не остались.
Она не предложила, а у Наташи и посыла не возникло остаться. Она поехала с Федором.
Как и должно быть.
Первое время Ната сидела притихшая.
Иногда посматривала в сторону мужчины. Федор вел машину спокойно.
— Поспи.
— Нет.
Вот тут-то её и прорвало. Она, не думая о последствиях, положила руку на бедро Федора. Не на колено — значительно выше. Её жест был настолько естественным, что она не думала о последствиях.
Воздух в салоне мгновенно сгустился, в нем появились терпкие нотки. Сладкие, слегка солоноватые.
Нату повело, и она сама медленно втянула в себя этот дурманящий голову запах, отмечая, как собственное тело остро реагирует на проявление мужского возбуждения. Соски напряглись, внизу живота приятно заныло. Дыхание сбилось.
— Ты, правда, нам поможешь? — снова тихо спросила она.
— Наташа, ты выбрала неудачный момент, чтобы проверить меня на вшивость.
Она не поняла смысла сказанного, зато её неприятно царапнула возникшая грубость. Ещё вчера она оттолкнула бы Наташу, отворотила её от двуликого, сейчас же девушка завелась сильнее.
Что с ней такое…
— Моя благодарность искренняя. И она не носит сексуальный характер.
— Разве?
— С моей стороны — да.
Федор настолько резко выкрутил руль, сворачивая на обочину, что Наташе чудом удалось избежать удара о панель. Её откинуло на сиденье, и девушка растерянно моргнула, дезориентированная.
Не успела она перевести дыхание, как легкий вскрик сорвался с её губ — спинка сиденья откинулась назад, раскладываясь, и почти сразу же над Натой навис Федор, умудрившись перебраться через консоль.
Пространство вокруг Наташи стремительно сужалось — его заполнял Федор. Он смотрел на неё недобро, яростно сверкая карими глазами, в сумерках казавшимися почти черными. Ната инстинктивно выставила руки вперед раскрытыми ладонями кверху. Она не стремилась остановить Федора. У неё ничего и не получилось бы.
От мужчины веяло агрессией. Мужской. Едва сдерживаемой. Вибрирующей. Смешанной с едва сдерживаемой страстью.
Которая проникала в кровь Наты, пробуждая древние инстинкты. Рядом с этим мужчиной они обострялись, рвались наружу. Ната позволила себе расслабиться.
Он не причинит ей вреда. Никогда.
— Не хитри, истинная, — глухо, точно каждое слово давалось ему с трудом, выдохнул Федор. — Тебе не надо благодарить меня сексом за помощь. Ты просишь — я делаю. И так будет всегда.
— Что? — выдохнула она, замирая и натягиваясь, как тетива. Её ладони уперлись в каменную грудь. Под правой она отчетливо чувствовала удары его сердца.
Зашкаливающие.
— Твой комфорт и защита — моя первостепенная задача и…
Он не договорил, потому что Наташа, извернувшись, толкнула его в грудь со всей силой, на которую только была способна.
— Ты решил… Ты решил, что я полезла к тебе, потому что… — у неё не оказалось нужных слов, чтобы выразить обиду и негодование, что захлестнули её.
Федор прировнял её к продажной девке! Или к кому похлеще! К содержанке!
А она… Она от чистого сердца! Потому что её потянуло к нему неимоверно!
— Какого черта? — у него тоже сдали нервы.
— Какого? Такого! Слезь с меня! — она ещё сильнее ударила его в грудь, но с таким же успехом могла бы попытаться сдвинуть скалу.
Терпкость в салоне зашкаливала. Ко всему прочему, перебивая негромкую ненавязчивую музыку, которую Федор включил, как только они тронулись в дорогу, послышалось рычание.
Нетерпеливое. Предупреждающее.
Она где-то перешла грань.
А… Ну и что!
Наташу колотило не на шутку. Сколько можно?.. Вот сколько? Она не железная! День за днем — потрясения! Как только она что-то начинает понимать, даже не так — принимать! — обрушивается что-то сверху! На, дорогая, держи-ка ещё! Сдюжишь? Вытянешь? Нет? Так это твои проблемы.
Вспомни-ка, кто ты! Омежка! Не пара, не возлюбленная! Просто та, которая подошла!
Физиологически.
Нет чувств. Нет ничего.
Есть потребность в сексе. И в продолжении рода.
— Ты. О. Чем. Сейчас. Думаешь?
Каждое слово Федор произносил с паузой. При этом рычащие нотки не ушли из его голоса. Напротив, появился опасный блеск в глазах.
— Слезь. С. Меня, — в тон ему ответила Наташа и уже не толкнула его в грудь, а настойчиво надавила, подтверждая свои действия словами.
Что-то снова в воздухе поменялось. Она даже не стала разбираться в изменениях.
Не хотела.
Пять минут назад она была оглушающе счастлива, сейчас тонула в холоде, что пробрался в грудь и сдавил сердце.