Его проклятая Любовь
Шрифт:
— Макар Рябинин, на выход… — улыбаясь, сказал товарищ майор.
— Сто знацит Макал Лябинин. А как зэ Люба… — запнулся. — Люба, у тебя какая фамилия хоть? — шепнул мне на ухо.
— Демина! — шепнула ему в ответ.
— А как зэ Люба Демина. Я без нее никуда не пойду, — хотелось прыгать от счастья, услышав подобное, но я старалась остаться невозмутимой.
— Ишь ты какой… Упрямый, весь в отца. Хорошо, твоя взяла. Значит, сначала ко мне в кабинет, я Вас чаем с плюшками накормлю…
Этот приятный мужчина шел вперед,
Мы спасены? Мы спасены! Мы спасены…
Я не знала, какой знак препинания должен был быть после этой фразы. Потому что надо было радоваться, но на душе было как-то совсем тошно.
Глава 25
Валерьян Николаевич смотрел на дисплей телефона, сверяя его показания со своими наручными часами.
— Надо же, остановились, похоже! — удивленно потряс рукой. Мобильные телефоны он не любил, впрочем, как и большинство новомодных изобретений. Тем не менее, пытался идти в ногу со временем… Только загвоздка в том, что только пытался.
На самом деле он больше любил старые пошарпанные книги с твердым переплетом… Этот особый запах выцветшей бумаги и сотен рук, которые прикасались к тому или иному изданию в библиотеке. Он любил старые газеты, сохраняя макулатуру, которую кто-либо другой предпочел бы давно выбросить в мусорный бак.
Но кроме редких «любил», этот человек обладал огромным «ненавижу»… Он был до чертиков пунктуальным, и ненавидел, когда кто-то опаздывал хоть на минуту. Именно поэтому он всякий раз сверял часы, боясь, что сам когда-нибудь появится не вовремя на ту или иную встречу.
Он ненавидел выбиваться из собственнолично составленного графика. У него практически все было расписано поминутно и почасово. Правда, каждое воскресенье был днем семьи… Днем, когда он каждую минуту своего драгоценного времени был готов посвятить любимой Жужжанночке.
Валерьян задумчиво сунул телефон в карман. Артур сказал, что все проверит и перезвонит через минуту… А прошло уже целых пять минут…
Слишком длительное ожидание томило и раздражало. Он слышал собственный пульс в висках, он топтался, наматывая круги возле порога у входа в жилищный комплекс.
Сейчас было главное, что сын жив… За пару часов неведения Валерьян пару раз обращался к тому, в кого давно перестал верить… А как иначе… Став крупным бизнесменом, он не раз становился свидетелем жестокости и несправедливости… Но сегодня он снова начал молиться. И Всевышний услышал его молитвы.
«Пожалуйста, пусть только с ним все будет хорошо. Пусть Макар будет жив… Я обещаю, все станет иначе. Я больше не буду его ни в чем упрекать. Я приму его таким, какой он есть» — просил он у Господа…
Да, Макар с детства явно не соответствовал его представлениям о том, каким должен быть идеальный сын по меркам Валерьяна. Он все делал наоборот… Если ему говорили, положи на место эту грязную обертку, которую он поднял с дороги,
Валерьян слишком много работал и не понимал, что тем самым сын хочет обратить на себя хоть немного отцовского внимания.
А еще Макар был ужасно некрасивым, пухлым, полной противоположностью сына тогдашнего начальника Валерьяна. Он не хотел признаваться самому себе, но он стеснялся своего ребенка, на его рабочем столе не было ни единой фотографии сына.
Не знал Валерьян и то, что проблемы с лишним весом у его ребенка также появились из-за недостатка отцовской любви. У матери тоже вечно не хватало времени на сына, пресноводные занимали большую часть ее жизни. Макар считал себя плохим, неполноценным, лишним… У мальчика начался стресс, который он заедал едой.
А еще Макар не оправдал надежд отца и наотрез отказался учиться в элитном университете. С горем пополам ему удалось уговорить сына поступить хотя бы на вечернее.
Макару была чужда пунктуальность… Он вечно опаздывал на встречи с отцом, и умудрился завалить вступительные экзамены, потому что проспал. Валерьяну пришлось подключать связи, чтобы устроить сына хотя бы в этот захудалый университет.
Макар все делал не так, словно на зло… И это не раз становилось причиной их ссор. Во время их редких встреч все обязательно заканчивалось парами колких фраз и обменом вымученных улыбок. Казалось, эти двое ненавидят друг друга и пытаются поддерживать связь только ради женщины, которую они оба очень любили…
Только любовь отца к сыну и сына к отцу не может быть разбита парочкой неприятных фраз. Они нуждались друг в друге, но оба были слишком горды, чтобы это признать.
— Да черт! — ругнулся Валерьян, понимая, что прошло уже целых 7 минут. Ждать больше он не мог. Ему уже начинало казаться, что звонок сына ему просто причудился.
Набрал номер Артура, но друг почему-то не ответил…
Решив, что не может ждать больше ни минуты, сел в свой автомобиль и направился в нужное место. Участок, в котором работал его боевой товарищ, он знал, как свои пять пальцев… Место для постройки жилищного комплекса он специально выбрал такое, чтобы поближе к Артурчику, с которым когда-то служил в ВДВ.
Словно в тумане пересек пару километров на машине, быстро поднялся на второй этаж, на котором расположился кабинет друга. Рывком толкнул дверь от себя, без стука.
— Артур… — взволнованно выкрикнул он, ища глазами лицо лучшего друга.
Тот как раз размешивал сахар в двух стаканах с чаем. Услышав голос друга, Артур медленно обернулся на звук. Его взгляд был не менее взволнованным и растерянным.
Валерьян не стал дожидаться приглашения, а пулей влетел в кабинет, пренебрегая тем, что на него уставилось целых три пары испуганных глаз.