Его проклятая Любовь
Шрифт:
— Ну что? Ты проверил? Здесь? — по-хозяйски подошел к тумбе, налив немного теплой из-за духоты воды из графина. Сделал глоток, слегка смочив горло и голосовые связки — они сильно пересохли из-за волнения.
— Нууу, — как-то странно на него посмотрел друг. — Как бы здесь… — Артур указал рукой на небольшой диванчик, на котором сидели двое, вытянувшись по струнке.
Валерьян, наконец, понял, что они с другом не одни. Посмотрел в направлении руки Артура, скривив губы, потому что увиденное ему не понравилось. Эти двое выглядели просто кошмарно…
Он с трудом узнал в этом засаленном, перепачканном в разной гадости
— Да ладно тебе… Ты шутишь? — нервно усмехнулся он. Артур замотал головой, отчего Валерьян снова обернулся на этих двоих.
Прищурился, пытаясь понять, кто из них — его сын.
— Пливет, пап… — попытался улыбнуться Макар, продемонстрировав огромную дыру, вместо которой еще недавно у него был зуб.
— Макар? — шокировано смотрел на него отец. Валерьян с трудом нащупал позади себя стул, и развернул его на себя, быстро сев, чувствуя, что земля уходит из-под ног. — Господи, надо завязывать с этой дачей… А то мне уже мерещится огромный пухлый помидор вместо головы сына… — несколько раз поморгал он, надеясь развеять наваждение…
— Накапать тебе успокоительного? — предложил Артур своему вмиг побледневшему другу, тот неоднозначно кивнул, по-прежнему часто моргая. Артур подошел к небольшому настенному шкафчику и закопошился в нем. Достал из шкафа дорогой коньяк десятилетней выдержки — презент от Валерьяна по случаю его второго юбилея — 30 лет прошло, когда Артур получил вторую жизнь. Берег коньяк этот для особого случая, видимо, сегодня он наступил.
Налил по пару капель в две небольшие рюмки.
— Издеваешься? — обиженно фыркнул Валерьян, когда друг протянул ему эти «слезы».
— Виноват… Забыл, что ты не пьешь. — Выдохнул майор, уже готовясь убрать алкоголь обратно. Но Валерьян выхватил бутылку и сделал пару глотков прямо из горлышка.
— Вух! Крепкий, зараза! — прижал локоть к носу и вдохнул, поставил бутылку с алкоголем на стол. — Так, а теперь можно и поболтать, — наконец, вышел из ступора мужчина.
Валерьян встал на ноги, опершись пятой точкой о рабочий стол друга и скрестив ноги. Свысока смотрел на двух сидевших на диванчике молодых людей.
Он не узнавал своего сына, абсолютно… Только густые темные волосы цвета каштана, точно такие же, как и у него, выдавали Макара. Отекшая, раскрасневшаяся кожа лица даже немного пугала, и казалось, проткни его сейчас иголкой, он взорвется и сдуется, словно воздушный шар.
— Что с тобой стряслось? — стараясь выровнять голос и демонстрируя привычную для него строгость, начал Валерьян. Но добавил ласковое… — Что случилось, сынок? — с теплотой и любовью посмотрел на сына. А потом с неким холодом и злобой глянул на смущенную девушку, сидевшую рядом.
Артур бесшумно покинул свой кабинет, не желая встревать в семейные разборки. Впрочем, его отсутствия никто и не заметил.
— Пап, я нолмально… — ответил Макар, недовольно хмуря брови, замечая, как отец смотрит на Любу. Подсел к девушке еще ближе и по-хозяйски взял ее хрупкие ладошки, поглаживая. Потом с вызовом глянул в сторону Валерьяна…
А для отца увиденная немая картина звучала громче миллиона слов.
Да, он не узнавал своего сына… И не только потому, что Макар выглядел иначе. Он как-будто был другим… Несмотря на внешние увечья, его глаза светились… Он выглядел счастливым. Валерьян давно не видел такого блеска в его глазах.
Мужчина
Валерьян сделал несколько шагов вперед, приближаясь к Макару с Любой. Встал прямо напротив них. Он продолжал загадочно улыбаться, а Макар боялся, что отец ляпнет что-то лишнее, обидев эту прекрасную девочку.
— Иди сюда, паршивец! — буквально потянул за шиворот сына. Крепко обнял его, не дав Макару даже секунды на раздумья, чтобы понять, что здесь вообще творится. Он тоже не узнавал своего отца. Вечно занятой, он редко находил пару секунд, чтобы сказать сыну «привет». Сначала парень пытался пробить эту стену, но в какой-то момент понял, что она непробиваемая. Вот так оба и страдали… Оба хотели наладить отношения, хотели пойти на контакт друг с другом, но ни один не предпринимал никаких действий для этого.
— Пап! — вдруг стало так хорошо, Макар почувствовал опору и поддержку в лице отца, тот — взаимную в лице сына. Мальчикам нужен отец в любом возрасте, хоть в пять лет, хоть в двадцать пять… А родители нуждаются в любви своих детей, в чистой и бескорыстной…
Но в то же время обоим стало так тоскливо… Столько потерянных лет, столько утекшего времени… И неизвестно сколько времени они бы потеряли еще, если бы не этот случай. Если бы не проклятая Любовь, которая нежданно-негаданно появилась в жизни Макара.
— Ну-с, — наконец, Валерьян выпустил сына из своих объятий, чувствуя неприятную липкость на ладонях. Да и вообще, от сына попахивало, но тем не менее, ему было приятно обнимать своего ребенка, как в далеком-далеком прошлом.
Валерьян сел рядом с Любой, на то место, где только что сидел Макар. Он внимательно смотрел на ее профиль, потому что девочка застыла, превратившись в точно живую статую, боясь пошевелиться. Даже несмотря на то, что Люба была в не самом презентабельном виде, Валерьян не мог не отметить про себя, что она очень симпатична. Именно симпатична… Пусть не писанная красавица, зато на ее щеках красовался естественный румянец, белоснежная кожа дышала без натиска тонны тонального крема и пудры, а непослушные темно-русые локоны некрасиво свисали смешными сосульками.
Она настоящая… Полная противоположность ненавистной Кристины, которую Валерьян на дух не переносил. Если бы видел блеск в глазах сына, постарался бы принять эту гадюку. Но Макар рядом с ней не загорался, а угасал.
— Пап, мозэт быть мокло! — усмехнулся Макар, присаживаясь рядом с родителем.
— Да ничего, сын… Когда ты мелкий был, кресла и кровать нашей единственной комнатушки в коммуналки были насквозь промокшими. И ничего, все живы-здоровы… — Макар улыбнулся. — Я жду объяснений и желательно очень подробных, — снова перешел на строгий тон Валерьян. — Мы с матерью места себе не находили.