Его сиятельство Каспар Фрай
Шрифт:
– Не стоять, ребята! Накатывай!
– скомандовал Каспар, и четверо, включая почерневшего от копоти де Шермона, принялись возвращать тяжелую конструкцию на позицию.
– Наводчик - два камешка и щепочку!
– Понял, ваше превосходительство!
– отозвался солдат, с которым у Каспара уже наладилось полное взаимопонимание.
– Мешочек - «шапку»-шрапнелю - пода-вай!
– Пода-ем!
– Постойте!
– воскликнул вдруг граф, снимая шлем.
– Они поднимают паруса!
– Уходят, - подтвердил сержант.
– Уходят, ваше сиятельство!
– Вроде так, - согласился Каспар и, приняв мешочек, остановился, держа его в руках. Корабли противника начали маневрировать, уходя в море, тяжелее всего это давалось подраненной шхуне.
Сильный враг уходил, а ведь это казалось невозможным.
– А как же десант?
– спросил кто-то.
– Десант на лодках уйдет, - пояснил сержант.
– Им здесь больше делать нечего, это наша земля.
Каспар обернулся, посмотрел на сержанта и со всей серьезностью подтвердил:
– Правильно, эта земля теперь наша.
83
На второй день после захвата города на главной площади среди множества зевак Ниппон объявил о смещении конвендора Кригса и установлении в Тыкерье власти короля Филиппа Рембурга в лице его представителя генерала Каспара Фрая из Ливена. Назваться графом без королевского указа Каспар не решился, хотя де Шермон считал, что его графство - дело ближайшего времени. В этот же день к королю было отправлено небольшое, состоявшее из сержанта и четырех гвардейцев посольство с известием о расширении королевских владений.
– Вот увидите, король будет безмерно рад, ведь эти провинции считались для короны потерянными! Никто не хотел ввязываться в эту войну, полагая, что войска изнемогут в многочисленных стычках с вердийскими мужиками. А тут - победа!
Каспар в ответ кивал, но с выводами не торопился, конвендор был на свободе, соседний тардийский край все еще выглядел сильным, так что почивать на лаврах было рано.
На третий день после овладения городом, как и предупреждал Ниппон, к Каспару пожаловала делегация из самых влиятельных граждан с просьбой - открыть в Тыкерье харнлонскую школу, чтобы учить цифирь и язык ярити. Упомянуть вердийские легенды и песни они не решились, но Каспар сам изъявил желание внести эти предметы в программу школы.
– Пусть ваши детишки учатся цифири и ярити, но не забывают своих корней. Небось учителя ваши из города не сбежали?
– Не спесшалли, васша светлостть! Не с-спесшал-ли!
– вскидывая от радости руки, воскликнул глава делегации - зажиточный мастер-мебельщик.
– Значит, на той неделе пошлю в Харнлон солдат с письмом к генералу Мараншону, чтобы выделил учителей.
Обрадованные вердийцы ушли и были сопровождены гвардейцами до дворцовых ворот.
– Однако я опять вас недооценил, генерал!
– не сдержал своих эмоций де Шермон.
– Слушая, что вы говорили, я подумал было: ну что за чепуху он несет, какие песнопения, а вышло вон как! Они теперь по всему городу эту весть разносить будут, так что от первого бунта вы нас защитили!
– Это все труды господина
– С таким советником и войска не надобно.
Де Шермон прошелся по сумрачному залу, поглядывая на закопченные потолки и барельефы со сценами охоты на морского зверя.
– Как-то здесь мрачновато…
– Когда все образуется, прорубим в стене еще пару окон, - сказал Каспар. Он уже наметил план небольшой перестройки замка, ведь даже в самых простых казенных зданиях Ливена было куда уютнее.
– А позвольте полюбопытствовать, господин советник, чем же вас так привлек генерал Фрай, что вы ему так ревностно служите?
– спросил де Шермон и, повернувшись к Каспару, сделал неопределенный жест рукой: дескать, а не вторгаюсь ли я в область чего-то личного?
Каспар отмахнулся, давая понять, что не возражает против этой темы. Ниппон заметил это и улыбнулся:
– Дело в том, что его превосходительство даровал мне жизнь, когда ему в этом не было никакого проку. Мало того, перед этим я сделал все, чтобы его самого жизни лишить. Поэтому, когда настало время принять чью-то сторону, сомнений не возникло: тот, кто спас мне жизнь, вреда мне не принесет.
– Я всего лишь заступился за него перед генералом Мараншоном, - скромно заметил Каспар.
– Сказал, что этот человек будет полезен его величеству - только и всего.
– Припоминаю этот скандалец, - кивнул де Шермон, продолжая обход зала.
– Мараншон был послан королевой, чтобы спасти некоего «тайного друга ее величества».
Каспар пристально посмотрел на графа, ожидая, что тот и здесь захочет узнать какие-то подробности, но де Шермона прервал прозорливый Ниппон:
– Заранее прошу простить мою бестактность, ваше сиятельство, но один из горожан, увидев вас в зале, поинтересовался у меня - не сам ли это король? Ваше богатое одеяние совсем сбило их с толку, у нас ведь принято одеваться неброско и скромно.
Де Шермон смущенно пожал плечами и, подойдя к начищенной до зеркального блеска бронзовой вазе, повертелся, разглядывая свое отражение.
– Пожалуй, вы правы, советник, для Тыкерьи это слишком ярко. Что ж, в следующий раз я стану осмотрительнее в выборе туалетов. Обещаю вам.
84
На другой день сразу после раннего пробуждения Каспар велел позвать к себе советника Ниппона. Тот пришел с помятым лицом, видно, поздно лег спать, однако оделся опрятно и был готов служить.
– Нам надобно собрать купцов, хочу поговорить с ними по-свойски.
– Купцов собрать не так просто, наши купцы - основа края, они деньги на войну дают, ваше превосходительство.
– Потому и поговорить хочу, вы ведь говорили, налоги в крае большие.
– Большие или маленькие - мне это неведомо, ваше превосходительство.
– Ну вам неведомо, а мне, как купцу, ведомо.
– Да разве ж вы купец, ваше превосходительство? Вы генерал и прежде были военной костью. В холмах моих солдат без счета положили…