Его тайная одержимость
Шрифт:
Склоняюсь и коротко целую Соню в разомкнутые губки. Пока она не пришла в себя, отворачиваюсь и выдаю вешалки администратору:
— Это берем. И все-таки добавьте еще халатик, который подошел бы для роддома, — с этими словами выхожу из комнаты.
Направляюсь прямиком к выходу из магазина, будучи уверенным, что мое местонахождение работники бутика не выдали бы, спроси у них хоть сам президент — не положено. А значит искать нужно снаружи.
Оказавшись в просторном холле, оглядываюсь по сторонам, и, завидев у эскалатора Сонину родню, уверенно шагаю к ним, в решительном
Однако меня вдруг обгоняет сама Соня. Ну что ж, я надеялся, что этот непростой разговор состоится не при ней. Однако она сама решила поучаствовать.
Вижу, что с ними уже и отец, чьё присутствие тоже несколько усложняет мне задачу. Потому что если его прихватит из-за моего выпада относительно отмены свадьбы и прочего, то Соня меня не простит уже никогда.
Моим глазам является и еще один нежелательный слушатель — Гена. А его, какой черт сюда притащил? Разве он не торопился куда-то там?
— Роман Валерич! — окликают меня за спиной. — Роман Валерич!
Оборачиваюсь, понимая, что это администратор из Прада спешит за мной.
— Вы же покупки оставили, — дружелюбно усмехается она.
Принимаю из ее рук объемный пакет и перевожу взгляд обратно к скоплению своей, так или иначе, но будущей родни. И столбенею.
Соня подходит слишком близко к своему мужу. Замирает на секунду.
А затем обвивает его шею руками и тянется к губам…
Секунда, две, три… Мое сердце пропускает удары, пока она нарочито медленно продолжает целовать этого обсоса.
У меня челюсть от ярости играет. Хочется врезать этому прыщу, вскочившему между мной и моей вожделеемой целью. А саму цель утащить куда-нибудь подальше от лишних глаз, чтобы перестала уже голову мне морочить своими играми!
Все-то я догоняю. Только ревность, сука, душит. Хоть и понимаю, что не имею права сейчас ревновать.
Я могу себе позволить выдохнуть только когда Соня наконец отстает от Гены, и как-то виновато втягивает голову в плечи, отходя от него. Поднимает взгляд мне в глаза, и поджимает губки, словно провинившийся котенок.
Чертовка. Так сильно хочешь доказать мне, что любишь мужа, что даже целоваться к нему полезла, хоть и самой не нравится?
Однако я уловил в ее поступке основной посыл.
Нужно быть осторожнее. Дабы эта глупышка еще каких дуростей не наделала в погоне за доказательством правдоподобности их с Геной отношений. И попытке оттолкнуть меня.
29. ОН
— Ой, Ром, ну наконец-то! — подскакивает ко мне Галя и повисает на плече. — Папа сказал, что вы вот только-только зашли, а мы вас обыскались. Где вы были?
Стряхиваю с себя Галины руки, и выуживаю из бумажного пакета новую куртку для Сони:
— Переодевайся и гулять пойдем, — велю строго, не имея намерения более задерживаться среди обилия магазинов, будучи уверенным, что с Галиным шопоголизмом мы отсюда до ночи не уйдем.
Прямо посреди роскошного торгового центра, где собралось это колоритное семейство, Соня стягивает свою скромную
— Спасибо, — бормочет она, принимая из моих рук пуховик.
— Прада?! — вцепляется в куртку Галя, вырывая ее из Сониных пальцев. — Ты купил ей куртку за полляма из последней коллекции?! Рома!
Вот черт. Ее языком бы пол мести, до чего длинный!
Вижу Сонины глаза, и пытаюсь быстро придумать объяснение своему поступку, попутно отбирая у чрезмерно любопытной Галины куртку обратно:
— Тебе показалось, — фыркаю, так и не найдясь, как оправдаться. Да и какого черта я вообще должен это делать?!
Как же меня бесит весь этот цирк! Прямо театр одного… зрителя. Что неизменно оценивает правдоподобность моей «игры» своими серыми глазищами.
Устало вздыхаю, видя, что Соня опять в комок сжалась и явно не намерена одеваться. Вернее намерена, да только обратно в свое тряпье, в котором ее продует на раз-два. Бесцеремонно подхожу ближе, отбирая ветровку, и всовывая ее в руки скуксившегося Гены. Вот пусть и дальше эти дешёвки Гале дарит. А я о Сонечке как-нибудь сам позабочусь.
Разворачиваю притихшую Соню к себе спиной и самостоятельно натягиваю на нее новую куртку:
— Вот, теперь наш малыш не замерзнет, — усмехаюсь, делая пару шагов назад, и оценивая обновку. Странно, но мысли о ее ребенке действуют на меня моментально-успокаивающе. — Вроде по размеру? Разве ж можно было в такую холодину из дома выходить раздетой, Сонь?
Притихшее семейство начинает наконец отмирать и оглядывать Соню:
— Добротная курточка, — одобряет отец.
— Ой, мужчины, — отмахивается мать, выдавая снисходительным тоном: — Чего не сделаешь, лишь бы поднять свою самооценку в глазах конкурентов? Как молодые павлины, хвосты распушат, и петушаться. И никаких денег же не жалко.
Меня уже даже почти не раздражают идиотские комментарии Галиной матери. Я привык к этому и от самой Лины. Да и мое внимание перетягивает другой член семейства.
Не могу скрыть хищную ухмылку, глядя, как Гена пятится, явно желая слиться с одной из витрин, очевидно наконец почувствовав укол стыда, после слов матери, и оценив не камешек, но валун в свой огород с моей стороны. Сукан. Продолжай в том же духе!
Да и все семейство похоже очень кстати расценило мой поступок, как желание отомстить этому недоноску за подкат к невесте. Вот и славненько. Как говорится, и волки сыты, и одна конкретная невинная овечка не пострадала.
Галя дергает меня за рукав, отворачивая от родни:
— Ром, ну ты с ума сошел? — шипит. — Я понимаю, выделиться на фоне Генки, ну не за полляма же куртку моей сеструхе? Тогда б уж хоть мне подарил. Эта бестолочь же ее в огород гонять будет.
— Значит она ей и правда нужнее, чем тебе, — подмигиваю, хотя сам с трудом сдерживаюсь, дабы не послать Лину куда подальше, с ее оценкой моего поведения.
Поворачиваюсь обратно к шумному семейству, что наперебой обсуждает план дальнейших действий. Одна Соня стоит — глаза на мокром месте. Ну что ты будешь с ней делать? Теперь обидится, видите ли, что я ей такой дорогой подарок сделал.