Его заложница
Шрифт:
— Ладно, уговорили, лисицы, — отпиваю чай. — А на звонки она мне не отвечает, чтобы я поседел или это очередной заскок гормонов?
— Нет у меня заскоков, — слышу позади голос кошки, разворачиваюсь. Глаза сверкают, смотрит на меня, обиженно поджимая губы. Но все равно красивая. Уже видно небольшой животик, грудь налилась, бедра стали немного больше, губы пухлее. Такие изменения сносят крышу. И то, что моя женщина носит моего ребёнка, тоже заводит.
— Почему так долго? — как можно спокойнее спрашиваю я. Что бы там ни говорила Саша, гормоны у нас шалят. Чуть что не так – сразу в слезы. Теперь истеричка в нашей семье – кошка.
А я держусь.
Спокоен как удав.
Стойко переношу всплески ее гормонов.
Стрелять, правда, по мишеням часто езжу, груша уже третья в спортзале, и подчиненных от меня трясет. А так я спокоен…
— Я не долго, это просто у тебя нет терпения, — заявляет моя жена. Рядом сидящая Алиса прыскает, закрывая рот рукой.
— Кошка, — наигранно рычу.
— Ну что ты у меня такой вспыльчивый? — уже мурлычет моя девочка, скидывает кофту и идет ко мне. Повисает на руке, водит носом по моему плечу.
— Пошли, Алиса, приготовим все в гостиной, торт и шарики привезли, — Милана оставляет нас одних, утаскивая сестрёнку.
Кладу ладонь на ее живот, поглаживаю. Не передать словами, какими ощущениями накрывает, когда чувствуешь, что внутри твоей любимой женщины растёт наш ребенок. Никогда не думал, что способен на такие эмоции. Я думал, что все отдал Саше. А оказалось, во мне скрыто еще много чувств к нашему неродившемуся ребенку.
— Ну и кто у нас там? Мальчик?
— Не-е-е-ет, — смеётся кошка, закатывая глаза. — Я не скажу. Что мы тут, зря старались? Я хотела… — прекращает улыбаться.
— Что? Что-то не так? — прекращаю гладить ее живот. Жена и ребенок – это не только счастье, а еще постоянная паника и паранойя за их благополучие.
— Да нет, с нами все хорошо, — утыкается холодным носом мне в шею. Дышит.
— Ну что такое? — вожу пальцами по ее спине, пытаясь уловить настроение.
— Я хочу позвонить отцу. И сообщить, что жду ребенка. Маме и бабушке я запретила говорить, а сейчас хочу…
Нет, я не воспылал родственными чувствами к Павлову. Но если моей женщине это важно, то я не имею права запрещать. Они не общаются, и Сашу это гложет.
— Хочешь – звони. Прямо сейчас. Мне выйти?
— Нет, — мотает головой. Вынимает телефон, набирает, ставит на громкую. С каждым новым гудком она все сильнее и сильнее сжимает мою руку.
— Да! — строго отвечает Павлов. Меня передергивает от его голоса, но я не показываю это Саше. Она молчит, растерялась.
— Давай, — шепчу, подбадривая.
— Пап, — тихо произносит она.
Теперь тишина на том конце.
— Александра? — словно не веря, переспрашивает Павлов.
— Пап, — опять повторяет она.
— У тебя что-то случилось? Этот ублюдок тебя обидел?! — рычит в трубку, а я закатываю глаза. Хочется ответить ему тем же, но я сжимаю челюсть и молчу. Саша и так волнуется.
— Нет, пап, у меня все отлично.
— Ты позвонила мне сказать, как тебе хорошо быть Вертинской?
Саша бледнеет, смотря на меня.
— Так! — хватаю телефон. — Твоя дочь пытается сказать, что беременна и ждет ребенка, вашего внука. Ей было важно сообщить, — немного грубо произношу я. — Перезвони ей, когда будешь готов порадоваться за нее! — сбрасываю звонок.
— Ну зачем ты так? — все, слезы, закрывает лицо руками.
— Кошечка моя, я был предельно терпелив. Он перезвонит.
— Все готово! — влетает к нам Алиска. — Ой, Саша, ты что, плачешь?
— Нет, — мотает головой. — Все хорошо.
Алиска переводит на меня вопросительный взгляд.
— Пошли, — беру свою жену за руку и вывожу в гостиную. Дети скачут вокруг с коробками и шариками, Милана хитро щурится, пододвигая к нам торт.
— Режь, папаша, — вручает мне нож. Беру, перевожу взгляд на жену – улыбается. Не медлю, быстро разрезаю торт, а там голубая начинка, Алиска с Яшкой открываю коробки, и из них вылетают голубые шары.
— Мальчик! — хватаю свою жену, целую.
— Ты рад?
— Я безумно счастлив. Спасибо. Спасибо, что подарила мне жизнь.
_________________________
Конец