Его запретная девочка
Шрифт:
– Ты все еще в обиде? – спрашиваю несмело.
– Конечно. Просто сил нет выставлять тебя.
– Даш, давай я все объясню.
– Не надо мне ничего объяснять. То, что Фролов кобелина, знают все. И то, что он начал к тебе клеиться – тоже неудивительно.
– Я ему отказала, Даш, между нами ничего не будет. Только работа, честное слово.
Она приоткрывает глаза и косится
– И откуда ты такая правильная только взялась, – качает головой, снова закрывая глаза. – Всегда такая была, это все твой отец, держит тебя в ежовых рукавицах. И нас заодно.
– В смысле? – хмурюсь я, Дашка машет рукой в мою сторону, не открывая глаз. – Нет уж, объясни.
Она вздыхает, садится, разглядывая меня.
– Ну это же твой отец нас познакомил. Между прочим, по его наводке мой дорогой папенька промыл мне мозг, чтобы я тебя не развращала. Ты же у нас одуванчик, – Дашка хмыкает, качая головой. – Ну ты знаешь, отец может быть убедительным, когда захочет, потому все с тобой так осторожно обращались. Ни намеков, ни разговоров пошлых. Да ты и сама не стремилась, тебе по ходу было в кайф просто среди людей находиться после такой изоляции. Мне тебя жалко стало, вот я и подружилась с тобой. Ну и ты мне нравишься, Ли, несмотря на то, что ты как не от мира сего. Правда, без обид, дружить с тобой было проще, когда ты была гадким утенком.
Я вспыхиваю, и это выводит из состояния анабиоза, в которое я как будто погружалась, слушая подругу. Не знаю, как реагировать на подобное. Обидеться, разозлиться? Выходит, я все это время считала их своими друзьями, а они просто приняли меня в компанию, потому что так решили наши отцы?
И никакой дружбы не было, со мной общались, пока я была удобна. Гадкий утенок – вот кем меня считали. Зашуганная, закомплексованная, некрасивая – такую можно было принять в компанию, раз попросил отец. Такая не будет конкуренткой. Вот кем меня сейчас видит Дашка: конкуренткой, а не подругой.
– Мне, наверное, лучше уйти, – я поднимаюсь, не глядя на Дашку, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
Не так, совсем не так я представляла свое возвращение домой. Снова появляется ощущение, что все разваливается. Одна небольшая удача перевешивается очередным кирпичом вот таких откровений.
– Ладно, не кипятись, пошли кофе выпьем, – Даша, стеная, поднимается, и идет в сторону кухни, даже не посмотрев в мою сторону.
Я провожаю взглядом ее спину. Как поступить? Пойти следом? Что она еще расскажет? Про их отношения с Витькой? Отмочит что-то обо мне? Поделится планами про Савву? А надо мне вообще это все? Хочу ли я это слышать?
Так у нее все просто: не кипятись. Для меня ведь эти два года были лучшими в жизни. Я впервые ощущала себя нужной, я начала общаться с кем-то не потому, что надо, а потому что интересно. Я старалась быть хорошей подругой. А что в итоге?
Разворачиваюсь и быстро ухожу, аккуратно, чтобы не издавать лишних звуков. Лифт не вызываю, сбегаю по лестнице. Я в настолько растрепанных чувствах, что даже эмоции пропадают. Иду по дороге, не думая, куда. Просто подальше.
– Ли! – меня окликают, я оборачиваюсь: Витька.
– Ты что, меня специально ждешь? – хмурюсь я.
– Да, Дашка сказала, ты вряд ли надолго. Я просто хотел… Извини, что так вышло. Дашка просила не трепаться при тебе…
– Наши все знают?
Он кивает. Я качаю головой.
– А я что, какая-то не такая, Вить? Зачем вы так?
Он виновато пожимает плечами.
– Пойдем кофе выпьем, – предлагает, как и Дашка, как будто это может решить проблему.
Но в этот раз я плетусь следом за ним. Мы садимся в кофейне в квартале от Дашкиного дома. Молчим в ожидании заказа, Витька чувствует себя неуютно.
– Дашка сказала, что вы дружили со мной, потому что вас попросили, – говорю я. Он смотрит с удивлением.
– Ли, ну ты чего, – тянет тут же. – Это не так. То есть вначале действительно… Дашка привела тебя в компанию, ну и ты была… Немного странной. Но Морозова за тебя попросила, и мы приняли тебя. Но сейчас, честное слово, я дружу с тобой потому, что ты мне нравишься. Правда. Ты добрая, милая, и такая… Неиспорченная, – он немного смущенно хмыкает. – Это тоже прикольно. Ты мне как сестренка.
Конец ознакомительного фрагмента.