Его женщина
Шрифт:
– Ненавижу?
– округляет она глаза в своем притворном изумлении, которое слишком похоже на правду.
– Я не ненавижу тебя.
– Просто, блин, издержки плана? После тех двоих замочить еще одного не сложно?
– Я не хочу тебя убивать. И никогда не хотела.
Кэрол качает головой и говорит ровным спокойным голосом. Как что-то само собой разумеющееся. Как будто не она на днях сама признавалась в том, что все написанное на том листке правда. Или Дэрил сходит с ума, и ничего такого не было? Или она пытается убедить его, что он сходит с ума…
– Ты сказала. Сказала, что там – все правда. Какого
– Там написана правда. Вырванная из контекста правда.
– Из какого контекста, блин, можно вырвать планы усыпить охрану, место для убежища на первое время, слова об охренительных ночках и перерезанных глотках?
– хмыкает он.
– Мы шутили, - она слышит его смех и криво улыбается, сама понимая, какой бред несет.
– Я знаю, ты не поверишь. Но мы, в самом деле, шутили. Эллен просто предложила нам представить, а как можно было бы сбежать из города. Мы и засмеяли ее, придумывая глупости одну другой нелепей. Нет, конечно, это все, может быть, и сработало бы. Но не здесь. Не в этом месте, где предусмотрена каждая мелочь на случай побега. Да и не хочет почти никто бежать. Роуэн нравится тут. Мэнди тоже все устраивает, как бы она ни ругалась порой на Мэрла. Саманта вообще от Гарета без ума. Мы просто посмеялись и забыли…
– Почему ты не сказала? Сразу не сказала?!
– Потому что ты не поверил бы. Ты ведь и сейчас не веришь. Не веришь же?
– грустно улыбается Кэрол, пряча глаза.
– В этом мире все всегда предпочитают думать сразу о худшем. И это правильно. Избавляться от опасности нужно как можно раньше. А то ведь вдруг она затронет тебя, твоих близких, детей…
Она говорит о чем-то совсем другом, догадывается Дэрил и снова вспоминает тот ее вопрос про изгнание. Тогда ей не поверили. Не поверили, что она лишь пыталась спасти своих девочек и друзей. Тех самых, которые так просто избавились от нее.
– Я не знаю, - выдавливает Дэрил.
– Что ты не знаешь?
– Не знаю, верю или нет. Но…
– Но что?
– вскидывает она на него взгляд, полный надежды.
– Но я хочу верить.
И он действительно хочет.
========== Часть 27 ==========
При всем желании, так просто вернуть жизнь на круги своя не получается. Напряженность сквозит в каждом взгляде Кэрол, в каждом ее слове, движении. Скованность Дэрила держит ее на расстоянии, и он понимает, что вечно так продолжаться не может. Но ничего поделать с собой не может.
Каждый раз, слыша из уст Кэрол какую-то шутку, он вспоминает то, как просто она шутила о его убийстве. Каждый раз, когда она касается его щеки, только щеки теперь, поцелуем, он вспоминает подслушанный им разговор о том, что мужчину нужно влюбить, чтобы крутить им потом. Каждый раз, когда она ложится рядом с ним в постель, тихо вздыхая и осторожно прижимаясь к его спине, которой он к ней непременно повернут, он вспоминает о том, как долго он шел к возможности просто спать вместе.
– Ты не слышал… о девочках?
– решается она задать вопрос, встречая его, вернувшегося домой.
Он по-прежнему проводит время вне дома. Иногда просто сидит где-нибудь подальше от людей. Не желая возвращаться и пытаясь привести мысли в порядок. Пытаясь снова поверить ей. Снова ли? Верил ли он ей вообще когда-то? Всегда ведь понимал, что это лишь игра и фальшь. Никогда не обманывался. Не обманывался головой.
– Все живы, - пожимает он плечами.
– У всех все в порядке?
– не сдается Кэрол.
– Хрен его. Вроде в порядке. Насчет Роуэн я не слышал нифига. Мэнди залетела вроде, Мэрл сказал.
– Стоило пару недель не попить таблетки, - грустно улыбается она.
– Брат рад?
– Ага. Бухать всех собирает вечером.
Еще несколько недель назад Дэрил бы, наверное, не принял предложение Мэрла отпраздновать продолжение их рода в борделе с энтузиазмом. Но сейчас он готов был уходить куда и когда угодно. Только бы не видеть Кэрол. Только бы не сходить с ума от желания целовать ее, прижимать к себе и верить всему, что она скажет. Любому обману. Верить до последнего.
– Ты пойдешь?
– Кэрол опускает глаза, увидев кивок, и снова вымучивает из себя улыбку, примерно понимая, как будет проходить вечеринка.
– Скоро станешь дядюшкой Дэрилом. Это мило.
– Перестань, - фыркает он и представляет какого-нибудь мелкого пацана, бегающего за ним и канючащего арбалет, чтобы хотя бы посмотреть.
Не сдерживает улыбку и машинально кладет руку на спину вдруг прижавшейся к нему Кэрол. Он соглашается поужинать, ловит на себе ее осторожные взгляды, привычно прикрывает глаза, чувствуя прохладные ладони, забирающиеся ему под воротник, на шею, но все-таки находит в себе силы встать. Не поднимая глаз на Кэрол, натягивает на себя куртку и выходит.
Но и на вечеринке не задерживается. Слушает пьяные похвальбы брата, говорящего, что уж теперь-то его Мэнди никуда сбегать даже не подумает и мыслей дурных в голове иметь не станет. И пусть ей для этого по младенцу в год рожать придется и не отходить от стирки и плиты. Ее проблемы. Смотрит на остальных, горячо поддерживающих эту идею, пьет рюмку за рюмкой, курит до выедающего глаза дыма. Резко встает и, никем не замеченный, выходит.
Вваливается в дом совершенно пьяный, сбрасывает куртку куда-то на пол. Шагает прямиком к спальне и сдергивает одеяло с читающей в постели Кэрол. Она видит его состояние, не может не видеть. Но не кривится, не отворачивается и не пытается остановить его. Протягивает руки и только сдавленно охает, когда он наваливается на нее прямо в одежде.
Она не имеет ничего против его поспешности. Того, что он совсем не думает о ней, зло расстегивая молнию на своих штанах и врываясь в нее, как ни странно, уже готовую. Того, что он вбивает ее в кровать с неожиданной для него самого яростью. Того, что впивается губами в ее шею и прикусывает слишком нежную кожу.
Он с трудом приподнимается на локтях, ощущая, как пытается вдохнуть полной грудью полупридавленная им Кэрол, и откатывается в сторону. Утыкается лицом в подушку и кусает губы. Чувствует на своей голове ее руку, сжимает веки до боли, подаваясь навстречу нежным поглаживаниям. Позволяет помочь себе перевернуться. Позволяет ей раздеть себя. Позволяет обнять крепко.
Неловко гладит ее по плечу и спине и утыкается носом в макушку. Целует в висок и хрипло извиняется.
А утром она улыбается. Готовит что-то особенно вкусное, шутит более свободно, касается Дэрила все чаще. И он хвалит ее еду, улыбается в ответ на шутки и хватает ее, проходящую мимо, за талию, усаживая к себе на колени. И все равно все уже не так, как было когда-то.