Его зовут Ангел

Милтон Анна

Я и Егор разговариваем, но только по делу. И все. Когда задание готово, мы снова молчим.

После географии идет алгебра. О, ненавистные мне точные науки.

Надежда Павловна объясняет классу новую тему, и я с трудом понимаю, о чем она говорит. Когда уже нет смысла слушать ее дальше, я начинаю рисовать в конце тетради.

Когда учительница выходит из кабинета, все начинают галдеть и разговаривать. Громче всех разговаривает Миша Галанов. Можно сказать, он главный задира в этом классе. Он многих презирает, а его «любимчиком» являюсь я. В этом классе, по

крайней мере. А ведь кто бы мог подумать, что он станет таким. Помню, в шестом классе Никита Горев, Астафьев и Антон Колосов (Капкан) издевались над ним, а сейчас они чуть ли не лучшие друзья.

Миша, пользуясь отсутствием Надежды Павловны, начинает докапываться до Наташи Марковой. Она носит очки и все время заплетает забавные косички. Но она не изгой. Наташа дружит со Светой, и Алиной, и даже Камиллой. Но Камилла не дружит с ней, и ни с кем вообще. Она только использует.

Я наблюдаю, как Наташа визжит, когда Миша дергает ее за темные косы. Прямо как пятилетний ребенок. И развитие, кстати, у него тоже как у пятилетнего.

– Чтобы стать безупречным членом стада овец, нужно в первую очередь быть овцой… - бормочет Егор и едва заметно качает головой, словно разочарован в чем-то.

Я перевожу на него вопросительный взгляд, и с моих уст машинально слетают слова:

– Что говоришь?

Он слабо вздрагивает и резко поворачивает голову в мою сторону. Мое сердце начинает ускоряться, и я тяжело дышу. Вот идиотка. Конечно же, он говорил это не мне.

– Я? Да ничего, - Егор растерянно отмахивается рукой и поправляет указательным пальцем очки, а затем проводит небрежно рукой по черным волосам, и после этого движения несколько прядей спадает ему на лоб.

Я вяло киваю сама себе и возвращаю взгляд к незаконченному рисунку в тетради.

– Эйнштейн?
– слышим мы с Егором позади хрипловатый голос новенького.

Я снова поднимаю голову. На секунду я и Егор замираем, глупо переглядываясь друг с другом. На лице моего соседа по парте читается искреннее удивление, а я, скорее, нахожусь в замешательстве, потому что новенький с последней парты что-то сказал. А затем мы с Егором одновременно оборачиваемся. Ангел сидит, навалившись на сложенные руки перед собой, и с легкой улыбкой смотрит на Егора.

– Эээ, да, - неуверенно произносит Егор.
– Как ты узнал?

Ангел улыбается шире и ухмыляется, но по-доброму.

– Похоже, я наконец-таки нашел единомышленника, - говорит он.

Егор вопросительно хмурит брови. Я сижу, смотрю то на одного, то на другого, и понимаю, что я нежеланный свидетель их зарождающегося диалога, но ничего не могу поделать со своим любопытством.

– Нечасто встретишь людей, которые цитируют Альберта, - снова усмехается Ангел.

Альберт… Эйнштейн, похоже. Но из его уст это имя звучит так непринужденно и обыденно, что, можно подумать, будто он говорит о своем давнем друге.

Мой взгляд переметается к Егору. Я вижу, как его лицо расслабляется, но удивление не покидает серых глаз.

– Да-а, - на выдохе тянет Егор и робко улыбается.

И вот сейчас я осознаю, что должна отвернуться.

***

Вечером

у меня поднимается температура, а ночью я просыпаюсь от жуткой боли в горле. Я больше не могу спать и просто лежу, жду утра. Когда оно наступает, я вынуждена жаловаться маме на то, что заболела. Конечно, я не ожидаю от нее понимания и сочувствия. Все, что я слышу, это обвинения. Я говорю, что у меня температура (и она у меня реально есть, я не любительница претворяться больной), и мама вздыхает и говорит, чтобы я шла в больницу.

Я попадаю на прием только ближе к обеду. Горло болит просто жуть как!

Я ухожу из больницы с диагнозом ангина и застреваю дома на целых две недели.

Глава четвертая

Честно, эти дни, что я провела дома на больничном, потрясающи.

Я посещаю свой участок вечером в четверг, и врач выписывает меня. Завтра в школу.

Я не знаю, что там происходит сейчас. Но я много думаю о новеньком, о том, с кем он общается, и будет ли издеваться, как остальные, когда я приду завтра на занятия. Мне хочется надеяться, что нет. Этот парень со странным именем хороший… ну, мне так кажется. У меня было время, чтобы подумать об этом. Возможно, Ангел на самом деле не будет таким, как все мои одноклассники?

Утро пятницы кажется мне особенно противным. Может быть, это потому, что две недели внеплановых каникул с ангиной я спала почти до обеда. Но в том, что я на больничном, был один огромный минус. Я не могла выбраться из дома. Никуда. А под «никуда» я подразумеваю свое райское местечко на озере. Но ничего, сегодня после школы я планирую наведаться туда.

Меня не замечают, когда я заявляюсь в кабинет. Но это к лучшему. Пусть я буду для всех пустым местом, перестану существовать, чем потерплю еще одну жестокую шутку в свой адрес.

Сейчас должен быть русский язык. Я делаю краткий вдох и прохожу в класс, подхожу к учительскому столу и достаю справку из больницы. И когда собираюсь идти к своему месту, наблюдаю сенсационную и совершенно неожиданную для меня картину.

Егор разговаривает с Ангелом. Нет, они не просто разговаривают, а болтают так, будто являются друг другу хорошими друзьями. И Егор смеется и улыбается. Признаюсь, я впервые вижу, что мой тихий сосед по парте так откровенно веселится. Если он и улыбается, то только учителям, да и то так, словно делает одолжение, но он не высокомерный.

Я стою, как вкопанная, у учительского стола и не могу отвести взгляд.

– Здравствуй, Августа!
– я подпрыгиваю на месте, когда слышу голос Светланы Александровны.
– Выздоровела?

Я с трудом отрываю взгляд от Егора и новенького, который уже не является новеньким, и смотрю на учительницу.

– Здр…здравствуйте, - говорю я.
– Да.

– Хорошо, - Светлана Александровна улыбается мне и садится на стул. Она берет в руки мою справку, и звенит звонок на урок.

Я заставляю себя идти к своему месту.