Его зовут Ангел

Милтон Анна

Я чувствую счастье.

Я чувствую трепет.

Теперь я понимаю выражение «бабочки в животе».

– Только… - произношу я и резко замолкаю.

– Что?
– шепчет Ангел.

Я делаю глубокий вдох. Я не уверена, что могу просить об этом. Я не знаю, как он отреагирует на мою просьбу.

– Только не отпускай ее, - собравшись с духом, говорю я.

Я слышу, как взволнованно колотится в груди мое сердце. Интересно, сердце Ангела бьется так же быстро?

– Хорошо, - наконец, отзывается он, и меня накрывает волна облегчения.

Я улыбаюсь, но так и не открываю глаза.

– Что ты чувствуешь?
– шепотом спрашивает Ангел.

Мне не приходится долго думать.

Я знаю ответ.

– Покой.

Ледяной ветер обдувает мое лицо, но это заботит меня в последнюю очередь. На самом деле, ветер не кажется таким грубым, потому что все мои мысли заняты тем, что я держу за руку Ангела. Только это имеет значение.

– И я, - произносит Ангел.

Мое сердце не собирается униматься, и я не могу сдержать глупой улыбки, которая так и просится засветиться на моем лице.

Я боюсь открыть глаза, потому что то, что сейчас происходит, может оказаться лишь сном… самым чудесным и незабываемым сном. Я боюсь, что как только открою их, то все исчезнет, и я буду одна, в этом холоде... Что может быть кошмарнее? А ведь раньше это было моей жизнью.

– Знаешь, наши жизни не так уж и ужасны, - заявляет Ангел.

Один маленький миг абсолютной идиллии разрушен, но я не становлюсь несчастнее оттого, что Ангел заговорил. Нет. Я все так же счастлива. Просто в тишине намного спокойнее.

Я все же открываю глаза. Сначала перед глазами пляшут огромные белые пятна, а когда они рассеиваются, я вижу тусклый фон, темную, почти черную воду и свинцовое небо. Но я тут же заставляю себя сосредоточиться на другом. На своей правой руке. Я отчаянно пытаюсь убедиться, что ее крепко сжимает рука Ангела.

В горле даже образовывается комок. Но нет необходимости нервничать.

Я опускаю взгляд и вижу, что наши пальцы по-прежнему переплетены друг с другом. Я просто не чувствую руку из-за холода.

Все хорошо.

Все нормально.

Теперь я заставляю себя прислушаться к тому, что говорит Ангел, а это достаточно проблематично, потому что… потому что ощущение счастья сбивает меня с толку.

– Ты слышишь?
– Ангел с крошечной улыбкой смотрит на меня.

Я не могу понять себя, потому что его глаза, в которых плескается теплота, вызывают у меня такие чувства. Я не понимаю, почему мне сейчас хочется плакать.

– Да, - хрипло отзываюсь я и рассеянно улыбаюсь в ответ.

Это традиция. Улыбаться, если он улыбнется, и неважно, что он скажет, неважно, если мне будет невероятно грустно. Я все равно улыбнусь.

– Серьезно, - Ангел медленно втягивает в себя ледяной воздух и отворачивается. На сердце становится тяжело, когда я больше не вижу его темных глаз.

«Сосредоточься» напоминаю я себе.

– Нам еще крупно повезло, - продолжает он.
– Вот, например, как тяжело живется детям в Африке? Или в Индии? Они умирают от голода и жажды, они подвержены разным ужасным болезням, от которых погибают в страшных муках. Малярия, лихорадка… - его лицо кривится.
– Они живут, можно сказать, на улице. У них нет компьютеров и телефонов, нет телевизоров и прочей техники, которая есть у каждого среднестатистического человека. Они бедны. По-настоящему бедны, и их жизнь действительно ужасна, - он замолкает ненадолго.
– Или все те люди, живущие в некоторых странах Третьего мира. Бедных странах. Иран, Ирак, Сирия, Египет… Они подвержены войне, которую ведут более могущественные страны. Это не справедливо, - Ангел хмурится, и могу поклясться, что я физически чувствую, как он зол. На этот мир.
– Ты только представь, сколько невинных людей погибает только потому, что они родились в неправильном месте? Ты представь, как страдают жены, теряющие своих мужей, или детей? Или дети плачут оттого, что их родителей больше нет… -

Ангел резко обрывает себя и громко сглатывает.
– Мы просто не имеет права жаловаться на нашу жизнь, Августа, - звучит его надломленный голос, и меня охватывает черная печаль. Она болезненно сжимает сердце и сковывает тяжелыми невидимыми цепями все тело. Я заставляю свои онемевшие пальцы крепче сжать пальцы Ангела, - потому что мы живем хорошо.

Мне хочется сказать или сделать что-нибудь, чтобы выбить эти мысли из его головы, чтобы заставить его улыбнуться, потому что его печаль каким-то невероятным образом передается и мне. А я не хочу, не хочу, чтобы он грустил. Никогда.

– И я кое-что понял, - добавляет Ангел.

– Что?
– спрашиваю я.

Он делает глубокий вдох, как будто готовится к чему-то, и начинает говорить.

– После того несчастного случая я считал свою жизнь ужасной. Все пошло под откос. У меня больше не было друзей, у меня не было футбола, у меня не было мечты. Я восстанавливался по кусочкам, но так и не смог вернуть прежнюю жизнь. Я стал отрешенным, отдельной частью этого мира и общества. Я ненавидел все, что меня окружает, я ненавидел то, что другие ребята могут играть футбол, а я нет.

Ангел делает небольшую паузу, чтобы сделать еще один вдох, и продолжает.

– Но недавно мне в голову совершенно неожиданно пришла мысль, что у нас всего лишь одна жизнь, - с этими словами он поворачивает голову в мою сторону и пронзительно смотрит на меня.
– Нам отведено всего несколько десятилетий, чтобы успеть сделать все возможное и, может быть, даже что-то за гранью невозможного. И я понял, что мы, не такие как все, на жалость к себе и страдания о том, как мы несчастны, теряем безвозвратно столько драгоценных часов! Мы тратим свое время на обиды, о которых в скором времени даже и не вспомним, и те, кто заставили нас так думать, тоже забудут об этом. И я думаю, что мы вовсе не изгои. Нет. Мы такие же люди, просто немножко другие, понимаешь?
– я хочу кивнуть, но почему-то не могу, поэтому молча смотрю на него.
– Не всем в этом мире нужно быть одинаковыми, - не знаю, почему, но Ангел улыбается, так, словно он узнал ответ на самый тревожащий его вопрос.
– Я человек. И ты тоже. И мы не изгои.

Я смотрю в его чудесные глаза, и мне становится тепло.

– Не изгои, - шепотом вторю я.

Глава тринадцатая

Время бурной рекой утекает вдаль, оставляя все худшее в прошлом.

Я совсем другая. Моя жизнь тоже другая. Все вокруг другое. И мои родители. Они изменились, и я много думаю о том, что означает все происходящее: подарок судьбы за то, что я настрадалась, или это нечто Божественное (то, чему невозможно дать объяснения)? Я не знаю. И, возможно, никогда не смогу найти ответ на этот вопрос. Но это случилось. Со мной. С моей жизнью, и я благодарна, судьбе, Богу… неважно.

То, что есть сейчас, чудесно. Теперь я не испытываю ненависть к утрам. Теперь я открываю глаза и не чувствую, что это зря. Теперь дни для меня не похожи, как сиамские близнецы, потому что каждый день происходит что-то новое, удивительное и неповторимое. Я научилась наслаждаться тем, что имею.

Теперь жизнь не стоит на месте.

Я смело иду вперед.

***

Уже конец декабря. Через три дня будет Новый Год.

Я пережила эти четыре месяца (с конца летних каникул) и готова встретить новый год. Я жду этот праздник, потому что уверена, что он принесет с собой много новых и удивительных моментов. Ни на секунду не засомневаюсь в этом, потому что у меня есть люди, которые стопроцентно сделают мою жизнь незабываемой.