Его зовут Ангел
Шрифт:
– Алло, да?
– громко говорит она и встает из-за стола.
Я только сейчас замечаю, какой у нее громкий голос.
Учительница молчит, слушает кого-то, и ее глаза неожиданно округляются, будто от сильного шока.
– Да как же так?
– вздыхает она и прижимает ладонь свободной руки ко рту.
И тут ее взгляд падает на нашу с Егором парту. Я начинаю нервно ерзать на стуле и боковым зрением замечаю, что Егору тоже не по себе оттого, что Светлана Александровна неожиданно обратила на нас внимание.
Что-то
Учительница продолжает смотреть на нас.
Это звонят мои родители, или родители Егора? С ними что-то случилось?
Или я просто себя накручиваю, и Светлана Александровна просто смотрит на нас. Быть может, нет совершенно никакого повода начинать бить тревогу.
– Да, да, я поняла, - бормочет учительница.
– Да, конечно. Хорошо, не беспокойтесь. Господи, - она ахает, и я пытаюсь услышать, что она говорит дальше, но это сложно, так как одноклассники пользуются моментом, что Светлана Александровна отвлеклась, и начинают перешептываться друг с другом.
Светлана Александровна убирает телефон от уха. Она какое-то время стоит перед классом, не двигается и смотрит в одну точку. Она точно сейчас не с нами. Учительница глубоко погружена в свои мысли, и, клянусь, я вижу, как краснеют ее глаза.
Мне невольно становится тревожно.
Затем она резко вздрагивает и моргает. Ее глаза растерянно бегают по классу. Мое сердце начинает биться быстрее. Ее взгляд снова останавливается на нашей парте. Светлана Александровна поджимает губы, и ее подбородок дрожит, словно она сейчас зарыдает.
Ничего не говоря, учительница выбегает (да-да, именно выбегает) из класса, и всех это немного удивляет. Мы с Егором впадает в полное недоумение, я смотрю на него, он смотрит на меня, и мы надеемся найти в глазах друг друга ответ.
– Что это с ней?
– спрашивает тихо Егор.
Я пожимаю плечами.
– Она как будто собиралась заплакать, - говорит он и смотреть на дверь.
– Это странно, - бормочу я.
Егор меня слышит и кивает.
Из-за неожиданного ухода Светланы Александровны срывается урок русского языка. Все счастливы, кроме меня и Егора. Мы так и не пошевелились ни разу за все сорок пять минут.
Когда наступает перемена, и я с Егором иду к кабинету физики, то вижу у учительской Светлану Александровну. Она стоит рядом с завучем и вытирает белым носовым платком слезы под глазами. Я толкаю Егора в бок, он смотрит на меня. Я киваю ему в сторону учительницы, и он поворачивает на нее голову. Несколько секунд молчит, затем пожимает плечами и хмурится.
Весь день проходит, словно во сне.
Когда звенит долгожданный звонок с последнего урока, я вылетаю из класса истории одной из первых и мчусь в раздевалку, чтобы взять куртку. Затем жду Егора в холле.
– Пойдем сейчас?
– спрашиваю я у него, имея в виду поход к Ангелу.
– Мне надо зайти домой, - говорит Егор.
– Ладно. Тогда сначала до тебя, а потом
Егор неуверенно кивает, и мы выходим из школы.
Глава пятнадцатая
Каждая моя мышца напряжена до предела. Я переживаю. Сильно. Мои ладони вспотели от баснословного волнения. Я поднимаюсь по ступенькам, потому что лифт в доме Ангела сломался, и думаю о том, что скажу, когда увижу его. Сзади меня почти бесшумно идет Егор. Он так же погружен в свои мысли, как и я.
Когда мы поднимается на нужный этаж, я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание и успокоиться.
Сжимаю руки в кулаки, смотрю через левое плечо на Егора, который минует последнюю ступеньку и встает рядом со мной. Затем мы медленно идем к двери семьи Самарских.
Я почти минуту переглядываюсь с Егором, и мы по очереди киваем на дверной звонок и мотаем головой, решая, кто позвонит в него.
В итоге это делаю я. Тянусь дрожащей рукой и нажимаю на маленький черный квадратик.
И наступает тишина.
Мы с Егором ждем.
Кто нам откроет двери? Ангел, или его родители?
Хотя бы Ангел. Хоть бы Ангел. Хоть бы Ангел.
Я прерываю свою молитву, когда слышу, как двери с другой стороны кто-то подходит. Затем на нас с Егором смотрят в глазок, молчат. Я уже не могу стоять на месте. В мыслях я громко кричу, требуя впустить меня, и колочу кулаками по двери. Внутри меня бушует ураган.
В следующую секунду дверь медленно открывается, и я первая вижу светлую макушку отца Ангела.
Виктор Валерьевич смотрит на меня своими большими серо-голубыми, опухшими, будто он не выспался, глазами.
– Здр…здравствуйте, - лепечу я.
– Привет, Августа, - кивает мужчина и открывает дверь шире. Он переводит взгляд на Егора.
– Привет, Егор.
Егор кивает.
– Мы к Ангелу, - говорю я.
Виктор Валерьевич замирает, как человек, в которого попадает пуля, и глаза его становятся стеклянными.
– Он дома?
– неуверенно спрашиваю я.
– Да, Ангел дома, - мужчина вздыхает и с поджатыми губами смотрит на меня.
– Проходите.
Мы заходим в прихожую и неуверенно ютимся с Егором.
– Я скажу ему, что вы пришли, - говорит нам Виктор Валерьевич и идет к комнате сына. Он останавливается у нее, я вижу, как сжимается его кулак, которым в следующую секунду он осторожно стучит по двери. Затем Виктор Валерьевич открывает дверь, и его голова с плечами исчезают.
– Ангел? К тебе пришли друзья, - слышу я его тихий голос.
И затем мой слух улавливает голос, который я раньше никогда не слышала, и который отдаленно напоминает тот, что всегда согревает меня изнутри. Этот голос не может принадлежать Ангелу, потому что Ангел всегда говорит живо, энергично, даже когда ему грустно. А тот, что я слышу сейчас, - надломленный, погасший и хриплый.