Его зовут Ангел

Милтон Анна

– Такие люди, как мы, Ангел, - тихо проговариваю я.
– Такие люди, как мы.

У меня подкашиваются ноги, но не оттого, что мне плохо… нет, мне плохо, но от счастья. Какая противоречивость.

– Но теперь все будет по-другому, - чуть бодрее обещает Ангел.
– Теперь все будет иначе. Не сомневайся.

Я не сомневаюсь.

– У нас есть мы, и это главное, - я слышу, как слабо дрожит его голос, и у меня щиплет в носу. Похоже, слез все-таки не удастся избежать.
– Мне все равно, что мир отвернулся от меня. Мне все равно, что думают обо мне другие. Имеет значение

лишь то, что рядом есть друзья, и что они поддерживают и любят меня.

– Да, - шепотом соглашаюсь я.

Мы с Егором любим и поддерживаем тебя.

Я люблю и поддерживаю тебя.

– Разве может быть что-то лучше этого? Того, что ты не одинок? Мы не одиноки, Августа. И мы всегда будем друг у друга, я обещаю тебе.

– Хорошо, - киваю я сама себе и тыльной стороной левой руки стираю со щеки горячие слезы.

– Всегда, Августа, - повторяет Ангел.

– Всегда, - говорю я.

Глава четырнадцатая

Почти на все зимние каникулы родители, точнее мама, насильно заставляет меня отправиться к бабушке и дедушке в Великий Новгород. Я долго отказываюсь и спорю, потому что хочу провести десять дней в компании Ангела и Егора. Но мама стоит на своем и, в конце концов, я уступаю ей.

Конечно, я не против повидаться с бабушкой и дедушкой, но не на все же каникулы!

И я возвращаюсь на целых три дня раньше, чем должна.

Воскресенье. Два часа дня. Я подхожу к дому и вздыхаю, когда вхожу в подъезд. Мама с папой дома. Я поднимаюсь на седьмой этаж и звоню в звонок. Через минуту дверь мне открывает мама.

Она видит меня и улыбается.

– Привет, - говорю я и прохожу в квартиру.

Мама кратко обнимает меня, и я немного удивлена такому проявлению нежности, но неуклюже обнимаю ее в ответ. Когда мама отходит, я бросаю дорожную сумку, наполовину заполненную моими вещами, снимаю черную зимнюю куртку и огромные ботинки.

– Привет, - говорю я папе, когда иду в свою комнату.

Он сидит на диване, смотря телевизор и одновременно читая какую-то брошюру.

– Привет, дочь, - отвечает он мне запоздало.

Но я уже скрываюсь в коридоре, когда он поворачивает голову в мою сторону. Я переодеваюсь в своей комнате и несколько минут бездумно валяюсь в кровати, наслаждаясь тем, что вернулась домой. У бабушки и дедушки тоже, конечно, круто, но дома лучше (хотя раньше мне вообще было все равно).

Еще я поправилась, наверно, килограмма на три. Конечно, что еще следовало ожидать, ведь бабушка просто мастерски готовит. Особенно вкусными у нее получаются шаньги. Их я за неделю съела столько, что год точно не смогу даже смотреть на них.

Я отдыхаю какое-то время, выбираюсь из своей комнаты и иду в ванную, затем останавливаюсь в гостиной, чтобы немного поболтать с родителями. Мама спрашивает у меня, как я отдохнула. Я отвечаю ей, что хорошо. Папа сначала обнимает меня, но в разговоре почти не принимает участие, однако слушает нас. Мне немного неуютно беседовать с ними, потому что это так… по-семейному. Якобы они такие заботливые и внимательные родители, а я примерная дочь. Ха-ха, конечно. Но теперь все иначе. Теперь они уделяют мне больше, чем

достаточно времени. И я не знаю, чем это вызвано. Соскучились, или это как-то связано с тем, что у меня время от времени болит сердце? Но ведь так было всегда. Или я думаю, что внимания с их стороны стало больше, потому что теперь занята сама, и на самом деле все по-прежнему?

– В следующий понедельник я записала тебя к кардиологу, - говорит мама.

– Зачем?
– спрашиваю я.

– Провериться. Сделаешь кардиограмму, ЭКГ… - она издает тяжелый вздох, как будто вся эта ерунда с моим сердцем достала ее. Что ж, я не могу обвинить ее в этом, потому что моя болезнь убила в голове мамы много нервных клеток. В прочем, как и моих.

– То есть, в школу я не пойду?
– уточняю я немного обрадованно.

– Да. Я уже позвонила Светлане Александровне и предупредила ее, - кивает мама.

Я улыбаюсь.

В три часа я кушаю, так как потом планирую идти гулять. Но сначала мне нужно позвонить и договориться. Ангел знает, что сегодня я должна была вернуться домой. Мы созванивались с ним вчера. Он сказал, чтобы я позвонила ему, как только буду готова идти гулять. Я сказала ладно, и мы попрощались.

Я иду в свою комнату и нахожу номер Ангела. Нажимаю «вызов» и жду, когда он ответит.

Первый длинный гудок. Второй. Третий. Четвертый.

Обычно, Ангел всегда отвечает после второго или третьего, в крайнем случае, после четвертого. Но сейчас я уже целую минуту ожидаю услышать его голос.

Я хмурюсь, чувствуя легкую досаду, и набираю его номер снова.

Десять.

Десять попыток дозвониться до него, и все напрасно.

Может, что-то случилось? Или Ангел решил не общаться со мной?

Глупо, но больше всего я боюсь именно второго варианта.

Я не могу спокойно сидеть на месте. Я звоню Егору, прошу его позвонить Ангелу. Спустя минуту Егор перезванивает мне и говорит, что Ангел не берет трубку.

Значит, что-то случилось.

Ну, или, может быть, не обязательно что-то серьезное. Может, он где-то оставил телефон, или он в душе, на кухне, в гостиной…

Я не оставляю попыток и звоню Ангелу. Снова и снова.

На тридцать седьмой звонок Ангел, наконец, отвечает мне.

– Ну слава Богу, - вздыхаю я и устало падаю на кровать.
– Почему так долго не отвечаешь? Я уже…

– Здравствуй, Августа, - прерывает меня знакомый женский голос.

Это мама Ангела.

Я резко сажусь, отчего у меня начинает кружиться голова.

– Виолетта Александровна?
– удивляюсь я.
– О, эмм, извините. Я думала, это Ангел… - мой голос затихает, и я прикусываю нижнюю губу.
– А он… Где он?

– Ангел не может подойти сейчас к телефону, - объясняет она.

Я хмурюсь и встаю.

– У него высокая температура, и мы думаем, что он заболел, - договаривает Виолетта Александровна.

Я шумно выдыхаю и плотно сжимаю губы.

Ангел заболел. Это же ужасно.

– Я… я могу завтра навестить его?
– спрашиваю я и начинаю грызть ноготь указательного пальца.

– Не думаю, что это хорошая идея, Августа, - вздыхает женщина.
– Не хочу, чтобы ты заболела. Да и Ангел не хотел бы…