Его зовут Ангел

Милтон Анна

Конечно, не стоит ждать того, что Паша просто спустит Егору его отказ с рук. Я более чем уверена, что он обязательно сделает какую-нибудь подлость в ответ. Странно. Почему на добро люди не могут платить тем же, а на зло они всегда отвечают?

Мы возвращаемся к тестам и сдаем их ровно со звонком. С видом победителя (хотя я имею ко всему лишь косвенное причастие) я покидаю класс следом за Егором и Ангелом и вижу, как Паша, стоящий в кучке с другими ребятами, прожигает нас ненавистным взглядом.

Он

припомнит, я не сомневаюсь.

Но мы дадим отпор снова.

***

В этот же день я и Ангел в последний раз приходим на озеро.

– Так жаль, что наступает зима, - вздыхаю я и осматриваю свое пристанище. Теперь это место не так пестро, как летом. Летом здесь просто чудесно.

– А зимой сюда приходить нельзя?
– спрашивает Ангел и снимает с плеча рюкзак, он кидает его на сырую траву и наваливается на валун.

– Утонем в сугробах.

Ангел ухмыляется.

– Тогда мне тоже жаль, - говорит он.

– И солнца сегодня нет, - я смотрю вверх, и в мое сердце продолжает просачиваться грусть.
– Обычно, оно всегда светит, когда я прихожу сюда в последний раз перед зимой. Странно.

– Странно, - тихо вторит Ангел.

Мы долго молчим, и никто не решается нарушить тишину. От воды веет холодом, и мои руки коченеют. Даже не спасает то, что я прячу их в карманах.

– Тебе что, не холодно?
– спрашиваю я.

Ангел переводит на меня отрешенный взгляд.

– Ммм?

– Ты никогда не пытаешься согреть руки, - говорю я.
– Они у тебя никогда не мерзнут?

Ангел слабо улыбается и смотрит на них. Они бледные и, должно быть, ледяные.

– Привык, - отвечает он.
– С самого детства не ношу перчатки.

– Кошмар, - я стучу зубами и начинаю глупо прыгать, чтобы согреться.

Дико холодно.

– Может, пойдем домой?
– предлагает Ангел.

– Ты замерз?

– Я - нет, а вот ты замерзла.

– Ерунда.

– Не хочу, чтобы ты заболела.

Я перестаю прыгать и замираю. Я не дышу и смотрю на Ангела, лицо которого абсолютно спокойно.

Он не хочет, чтобы я заболела.

Он беспокоится обо мне.

Да, мы друзья, лучшие друзья, но обо мне никто и никогда не заботился кроме родителей, поэтому слышать что-то подобное из чьих-то уст необычно и… приятно. Я стою, не в состоянии пошевелиться, и прокручиваю в голове его последние слова. И с каждым разом что-то внутри меня стремительно оттаивает.

Я больше не чувствую холода.

– Ты меня пугаешь, - вдруг произносит Ангел, с легким беспокойством в глазах глядя на меня.

Я едва хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду.

– О чем ты?
– еле слышно проговариваю я.

– Ты не дышишь почти две минуты, -

отзывается он.

И тут я чувствую головокружение, и в глазах начинает темнеть. Я делаю громкий вдох, и слышу, как сердце бешено колотится в груди. Снова холодно, снова тревожно, и я снова начинаю прыгать на месте, чтобы согреться.

– Сегодня Паша весь день сверлил Егора сердитым взглядом, - говорит Ангел.

– Ага.

– Но Егор молодец.

– Ага.

– Никто не сможет причинить нам вред, если мы сами не позволим другим делать это. Все просто, на самом деле.

Я понимаю, о чем он.

Егор позволял другим использовать его, когда возникала необходимость. И он совершенно не считался с тем, хочет он помочь, или нет. Хотя… это даже помощью назвать нельзя. Но сегодня он дал отпор, и если сделает это еще несколько раз, все поймут, что он может постоять себя. Я не говорю об уважении, но думать о нем, как о бесхребетном и безвольном мальчике-ботанике точно перестанут.

– Но ради собственного благополучия и успеха люди должны идти по головам, - киваю я.

– Без разбора, - добавляет Ангел.
– Без лишних слов. Без сомнений. К сожалению, человек обязан быть жестоким и расчетливым, если хочет заслужить уважение. Только если он будет пренебрежителен и груб по отношению к другим, люди его полюбят.

– Будут бояться.

– Человек так устроен, что ему нужно кому-то подчиняться.

– Тому, у кого больше наглости, - усмехаюсь я.

– Свободные люди опасны. Их сторонятся, их боятся.

– Потому что думают, что могут стать такими же свободными, - продолжаю я.
– Потому что они страшатся этого.

– Свободы действий, - Ангел понимающе смотрит на меня.

– Они боятся того, что не смогут справиться со своей жизнью самостоятельно.

Мы улыбаемся друг другу.

– Ты слышала когда-нибудь про родственные души?
– неожиданно спрашивает он.

Я неуверенно киваю.

– Так вот, мне кажется, что ты мой душевный родственник.

Его заявление сбивает меня с толку.

Я снова замираю. Когда-нибудь Ангел точно подумает, что я странная в плохом смысле.

Мои глаза удивленно расширяются. А сердце… с ним начинает твориться какая-то чертовщина. Как и с пульсом. Как и с моими мыслями. Редко бывают такие моменты, когда моя голова пуста. Сейчас именно такой момент.

– Я понимаю тебя. Ты понимаешь меня. Мы можем говорить друг с другом о том, о чем не сможем поговорить ни с кем другим, - говорит Ангел, и мне кажется, что мое сердце так громко колотится в груди, что его удары слышу не только я.
– Я думаю, это и есть родственные души. Мы с тобой. Близнецы по разуму, - его голос постепенно затихает, и наступает тишина.