Его
Шрифт:
— Чудесно. Спасибо, что надела его для меня.
Он замолчал, вглядываясь в моё лицо, а затем проговорил низким голосом с намёком на флирт:
— Чего ты хочешь от меня? — поинтересовался он.
— Чего я хочу?
Мой голос был неуверенным, и я могла поклясться, что он прознал о том, что я планировала. Но он лишь смотрел на меня взглядом хищника, загнавшего свою добычу в ловушку. Игрался со мной, вот что он делал.
— Да, — ответил он. — Спасибо, что принарядилась для меня. А сейчас чего ты хочешь взамен?
— Не знаю. В смысле я
В душе я молилась, чтобы он сказал «да». Тогда бы мне не пришлось вредить ему. Мне бы не пришлось его убивать. Не пришлось бы убегать тайком.
— Нет, — ответил он всё так же спокойно.
— Тогда не знаю. Я не знаю, чего хочу.
Его руки нежно сжали мои плечи чуть выше повязок. А голос его прошептал мне на ухо:
— Зато я знаю, — одной рукой он принялся опускать мою руку, пальцами прокладывая путь к моему бедру. Я задержала дыхание, в то время как он прошёлся по тому местечку в лифчике, где я припрятала лезвие. Но он не остановился, пока его рука не легла на изгиб чуть ниже талии. Моё сердце забилось быстрее. — Я знаю, чего ты хочешь.
Другой рукой он вскинул мой подбородок. Мои губы охотно раздвинулись, позволяя ему поцеловать меня.
«Всего лишь притворство, — кричал мой разум. — Вот чем всё это было. Только игра, вот и всё».
Но моё тело подстёгивало меня, наслаждаясь поцелуем, желая большего, желая всего. А тихий голосок внутри меня шептал слова одобрения.
«Да, — говорил он. — Вот чего ты хочешь. Вот в чём ты нуждаешься».
Мой язык встретился с его, горячим и жаждущим. Одной рукой Гейб обхватил мою щёку, а другой зад, притягивая меня к себе с жаром, желанием и другими опасными, но не менее прекрасными вещами, которые до этого мне переживать не доводилось.
Во мне бурлил адреналин, приводя каждый нерв в состояние повышенной готовности. Он прижал меня, и я ощутила, как лезвие проткнуло мою кожу. Его руки перемещались по моей спине, пробегались по волосам, и всё это время он целовал меня, а я отвечала, ладонями опираясь на его грудь, пребывая в такой безнадёге, желая большего и одновременно того, чтобы всё поскорее закончилось.
Затем он нагнулся. Его рука смяла тонкую зелёную ткань, задирая её вверх, пока та не скаталась в жгут на моей талии. Он принялся искать местечко между моими бёдрами и нашёл его горячим и влажным.
Это было правдой — я его хотела. Увлечённость, которой я стыдилась, вынудила его поверить мне. Он ничего не заподозрил, потому что дрожь и стоны, которые я исторгала, когда он касался меня там, внизу, пальцами задевая набухший клитор через шёлковые трусики, были настоящими. Лезвие под лифчиком втыкалось в меня, а я по-прежнему продвигалась дальше, позволяя ему целовать меня жёстче, трогать яростнее.
— Я так сильно хочу тебя, — пробормотал он прерывающимся голосом.
Это был первый раз, когда я услышала какую-то эмоцию в его голосе. Такого никогда не было. Всегда было не по-настоящему.
«Сейчас это не по-настоящему, — подумала я. — Вообще ничего настоящего. Ни желания, пылающего во мне, из-за которого намокли мои трусики. Ни поцелуев, с которыми он прижимался к моему рту и шее. Ни трепета его пальцев на моей обнажённой коже. Всё это было притворством. Всё».
Он поднял платье вверх, и я зарылась руками под корсаж, чтобы помочь ему подтянуть платье на плечи. Он не увидел, как я потянулась вниз за лифчик, где скрывалось лезвие. Пальцы быстро обнаружили бритву и выудили её оттуда.
В данную паузу я сделала это. В момент колебания, когда его руки были подняты над моей головой, помогая мне стянуть платье. На долю секунды я замешкалась.
Нет, всему виной была кровь на бритве. Окровавленное лезвие скользило между моими пальцами, хотя я и вцепилась в него мёртвой хваткой.
Нет, всему виной была моя совесть. Каждая мораль, каждое правило, которым я следовала все эти годы, вернули меня к разговору о том, что мне не нужно делать этого: не нужно губить, не нужно убивать.
Нет, ничего из этого и всё одновременно играло роль в моём провале. Я не могла разобраться даже сейчас, оглядываясь на него ясными глазами.
Я сделала неуверенный глоток воздуха, после чего дёрнулась вперёд с лезвием, скользя им поперёк горла Гейба. Его рука тут же блокировала мой выпад. Он заметил красно-серебряный блеск лезвия и отбил мою руку. Бритва скользнула поперёк его груди, рассекая её. Неглубоко. Недостаточно.
Он отскочил назад, и я с удивлением отметила, как замыкается его лицо, обрывая эмоции. Кровь стекала по его груди из надреза, который я сделала чуть выше его левого соска. Мы стояли друг напротив друга, хищник и жертва, и я поняла, что всё кончено.
Хотя, как и любое животное, я не сдавалась и рванула вперёд, однако он схватил меня за предплечье в том месте, где бинты покрывали порезы. Плечо прострелила боль, и я испустила вопль. Он сжал руку, и мир взорвался в белой агонии. Но я всё ещё держалась, вертелась, силясь вырваться из его хватки. Он притянул меня ближе, удерживая у своей груди. Я толкнулась и закричала, пытаясь дотянуться до него, стоящего позади меня, и снова порезать. На протяжении всего этого времени я знала, что потерпела неудачу.
Ещё один провал.
— Брось, — прошипел он мне на ухо.
Я дёрнула головой назад, попытавшись ударить его в лицо, но он только отодвинулся, дабы избежать удара. Я захныкала, бритва врезалась в мои собственные пальцы из-за того, что я так сильно её сжимала.
— Нет! — простонала я.
Всё было кончено. Я чувствовала, как сочилась кровь из его пореза, смачивая спину моего платья. Всё ещё державшегося на мне.
— Брось лезвие, котёнок, — произнёс он, — или я воспользуюсь им, чтобы разрезать твоё милое маленькое сердечко.