Эгоист

Князева Мари

– Спасибо вам, - Антон Викторович в порыве признательности взял Нину за руку и слегка пожал ее.
– Знаете, вы первый человек в моей жизни, который знает об этом... и может быть, благодаря вам, мне станет легче переживать это состояние... Потому что, понимаете, кто-то знает об этом - и ничего!

– Конечно!
– подхватила Нина с улыбкой.
– Но вы можете не беспокоиться, мне в любом случае в голову не придет с кем-либо это обсуждать.

– Ваш жених работает в SkyLine?
– вдруг спросил Антон Викторович.

– Нет... не совсем. Он работает в Web-формуле, мы с

ним познакомились на корпоративе, помните, мы всем холдингом ходили в ресторан "Бестужев" перед Новым годом?

– Программист?
– как-то кисло скривился шеф.

– Да, - кивнула Нина, - разработчик веб-интерфейсов.

– Хорошая профессия, - снисходительно ответил Антон Викторович, - но, честно признаться, за эти девять лет я так привык никому не подчиняться, что мне кажется, за пределами собственного бизнеса жизни нет.

– Бизнес - это всегда риск, - возразила Нина.
– Что вы будете делать, если вдруг разоритесь?

– Не если, а когда, - поправил ее Антон Викторович.
– Скорее всего, уеду на Гоа или на Бали.

– Вы совершенно уверены, что когда-нибудь разоритесь?
– изумилась Нина.

– И возможно, что довольно скоро, - лениво кивнул мужчина.
– Есть агентурные данные, что не далее как в течение десяти лет бесплатная wi-fi сеть покроет все города планеты и провайдеры вымрут, как мухи от внезапных заморозков.

– И вы так спокойно об этом говорите!
– пораженно воскликнула Нина.

– Но ведь эти данные появились не вчера, - пожал плечами Антон Викторович.
– Да даже если бы их не было, только дурак складывает все яйца в одну корзину.

Нина смущенно потупилась:

– Отчего вы так спокойно говорите это своему сотруднику низшего звена?
– спросила она озадаченно.

– Потому что я вижу, что вы умеете держать язык за зубами, - спокойно ответил шеф, - и в том числе благодаря этому, вам не так долго осталось пребывать на этом уровне. Поверьте, Нина, каждый человек - сам кузнец своего счастья. Что отличает меня от оператора, который сидит по правую руку от вас?

"Да все!" - с усмешкой подумала Нина. Коля Горчичников, ее ближайший коллега, был высоким и тощим, как каланча, с торчащими ушами и вечно лохматыми серыми волосами, как бы коротко он их ни стриг. Ходил он на работу всегда в одних и тех же джинсах и свитере, у которого даже дырки протерлись на манжетах рукавов. А вот он, Антон Викторович Евпатьев, высокий и стройный мужчина, что называется, в полном расцвете сил, всегда в дорогом костюме и рубашке, с безукоризненной прической из темных, коротких, по-модному подстриженных волос. Вообще, вся его голова являла собой образец если не красоты, то невероятно точной упорядоченности: брови, глаза, нос, губы и уши были строго симметричны и соразмерны друг другу. В этом лице, правда, не хватало некой одухотворенности или человечности, что ли: его обладатель производил впечатление несколько черствого человека, без сантиментов, тогда как одного взгляда на Колю Горчичникова было достаточно, чтобы понять, что он и всплакнуть может, если увидит по телеку достаточно душещипательный сюжет. Но вот что точно в соседе Нины было лучше, чем у шефа, так это голос. Голос у Коли был невероятно

мягким и приятным - это даже иногда отмечали звонившие клиенты, что очень трогало оператора и он часто делился этим с коллегами во время обеденного перерыва. А вот у Антона Викторовича голос был строгим, резким, властным - не противным, конечно, но про него нельзя было сказать, что его хочется слушать бесконечно.

– Я имею в виду не достаток, не внешний вид или образование, - продолжал тем временем шеф.
– Это все наживное. Я говорю о внутреннем - о качествах характера, которые позволили мне в 22 года основать компанию и в дальнейшем сделать ее процветающей, а вашему коллеге - жить в тридцать лет с мамой и ездить на работу на автобусе.

Это звучало очень жестоко, Нина даже почувствовала, словно что-то в словах шефа кольнуло ее в сердце. Может быть, он и прав, но разве можно так говорить? Ведь это грубо...

– Вы знаете каждого своего сотрудника лично?
– спросила она отстраненно.
– Или развлекаетесь, изучая их личные дела?

– Вы обиделись на меня за вашего коллегу!
– понял Антон Викторович и почему-то улыбнулся.
– Что ж, возможно, вы правы, и мне не стоит вести подобные речи в вашем присутствии. Мне нужно помнить о том, что вы сострадаете каждому существу на этом свете. Но я просто хотел объяснить вам, что вопрос движения по карьерной и социальной лестнице - это только вопрос внутренних качеств, и у вас есть очень хорошие качества...

– Только боюсь, мое сострадание ко всем подряд будет мешать мне делать карьеру, - с непозволительным сарказмом перебила его Нина и тут же прикусила язык.

– Тоже верно, - согласился шеф.
– Значит, вам нужно продвигаться каким-то другим способом.

– Каким, например?

– Например, выйти замуж за успешного программиста и стать успешной домохозяйкой, которая на досуге начитывает аудиокниги...
– он испытующе посмотрел ей в глаза, Нина отчего-то покраснела.
– Как вам такой сценарий?

Нина почувствовала, как ее голова налилась тяжестью.

– Вы, кажется, хотели обсудить со мной имидж компании...
– напомнила она угрюмо.

– Простите, что смутил вас, затронув запретную тему, - усмехнулся Антон Викторович.
– Я, вообще, хочу попросить вас не слишком строго судить мою манеру общения: я очень редко разговариваю с женщинами и потому несколько утратил навык...

Тут появился официант и принялся расставлять на столе тарелки с салатами и сырной нарезкой.

– Вам не понравилось вино?
– расстроенно поинтересовался он у Нины, и она, заверив его в обратном, поспешно сделала большой глоток.

Ее голова не замедлила закружиться, пришлось взять самый простой кусочек желтого сыра, который внушил ей доверие своим видом, но оказался на вкус совсем не таким, как она ожидала - сладковато-горьким.

– Почему вы редко разговариваете с женщинами?
– спросила Нина, кое-как справившись с невкусным сыром, чуть было не застрявшим в горле.

– О, это, наверно, сложно будет объяснить, - сказал Антон Викторович, потирая пальцем лоб.
– Понимаете, я... как бы это поскромнее выразиться... не стеснен в средствах.