Эх, Малаховка!. Книга 2. Колхоз
Шрифт:
Воцарилась пауза. Каждый посмотрел на себя, на соседа, на кого-то в поле. И вдруг взрослые, словно очнувшись от молчаливого дурмана, заговорили все разом. Михеева была права: даже за утро кроссовки и ботинки намокли, залепились грязью и стали неузнаваемы. Лёгкие спортивные штаны практически у всех были завазюканы землёй до колен и выше. Тоненькие ветровки промокали и от ветра в открытом поле не спасали. Горобова вздохнула и побрела в сторону бараков, молча указывая на них. Процессия преподавателей двинулась за ней.
– И что посоветуете, Галина Петровна? – Наталья Сергеевна оглядывалась по сторонам на студентов и конечно же понимала какими могут быть последствия переживаний, высказанных преподавателем биохимии.
– Срочно заказывать Ветрову резиновые сапоги, тёплые штаны, фуфайки, рукавицы из суровой ткани, шапки, шарфы, всё, что поможет уберечь от холода на улице или переодеться внутри после работы.
– А если в колхозном магазине нету сапог и прочего, как быть? – Печёнкин был согласен с поставленной проблемой в принципе, сам приехал в ботинках, которые, несмотря на сношенность, всё же было жаль. И про суровые рукавицы ему мысль тоже приглянулась: свои вязаные перчатки протрутся быстро, а заменить их нечем; ну не кожаные же для сбора картофеля надевать, право дело.
– Надо, чтобы были. В приказном порядке, – решительно ответила Горобова за Михееву, – Пусть ношенные несут, пусть берут у населения. Пусть, в конце-концов, на базе заказывают. Поморозим ведь детей.
– Нету сапог, пусть хотя бы калоши привезут, – предположила Татьяна Васильевна, медсестра, отогревая руки в карманах и приплясывая на ветру от холода. Ей показалось, что пятнадцати обещанных градусов явно нет, от силы десять. Хотя, может виной ветер, что дует отовсюду.
– Калоши в грязи потонут, – Михайлов, рассматривая свои полусапоги, залепленные так, что их чёрный цвет был не виден, недоверчиво посмотрел на Иванову, идущую рядом с Галиной Петровной.
– Калоши – для носки вне работы, – развила мысль медсестры Михеева, – И для начала неплохо было бы узнать сколько пар сапог нам нужно: мужских, женских. Какие размеры.
Горобова хмуро усмехнулась; вмиг захотелось курить, но поняла, что, учитывая, что повсюду глаза, выполнить это желание удастся вряд ли. Наталья Сергеевна остановилась и с подозрением посмотрела на студентов, напоминавших издалека вереницу муравьёв, передвигающихся с оглядками в сторону здания бани.
– Тут уж не до жиру. Хоть бы какие привезли. Да, вы правы, Галина Петровна; нужно срочно связываться с начальством совхоза. В обед приедет Эрхард работу принимать, я сама с ним поговорю, – пообещала декан твёрдо, думая совсем не о сапогах и куртках. Подспудно возникла мысль попросить у Ветрова ключ от женской части бани; там наверняка должен был быть туалет, который Наталья Сергеевна могла бы использовать как индивидуальный.
«Да, ключ не помешал бы и сейчас», – пронеслось в голове женщины при приближении к бараку, куда заходили и заходили студентки и преподавательницы. Естественная потребность возникла спонтанно. У женщин её исполнение требовало определённых условий: за угол или на грядку, как мужик, не помочишься. Перетерпеть – означало обречь себя на муки. Значит, стоило перебороть излишнюю стеснительность и пойти в туалет вместе со всеми. Наталья Сергеевна с сожалением громко выдохнула, в очередной раз вспомнив о возрасте и положении.
Дойдя до барака, она зашла к себе, но очень скоро вышла снова на крыльцо, ещё раз посмотрела на здание бани, оглянулась, убедиться что за ней никто не следит, и спешно пошла по проложенной гальке к зданию с трубой.
«Пусть думают, что это я их гоняю», – успокоила себя Наталья Сергеевна, нащупав в кармане куртки картонную пачку.
21
Рудольф Александрович, раздосадованный тем, что третий студент, вверенный ему деканатом для доставки в колхоз, почему-то не появился вовремя, мерил коридор кафедры лёгкой атлетики широкими шагами и зачем-то открывал, а потом снова закрывал двери кабинетов.
– Ну, где этот балбес Шумкин, скажите пожалуйста? Мне ещё и прессу свежую нужно для колхоза купить, – почти с негодованием проговорил преподаватель вслух, не задумываясь над тем, что рядом стоят Николина и Андронов.
Конец ознакомительного фрагмента.